Часть вторая. Свет и тени
Испытание
Двери подвала открываются, и на ступенях появляются сапоги мистера Спенсера, фотоаппарат он держит на руках, словно младенца. Гости спускаются вслед за ним, наблюдают, как он обходит помещение, вдыхает пыльный воздух, измеряет расстояние между табуретом и штативом. Он вращает табурет и отодвигает штатив на несколько дюймов назад, – не потому, что положение выбрано неверно, а потому что Чарльз поставил его так.
Чарльз поднимает балку с двойных дверей, ведущих во двор, и распахивает их, – солнечный свет тут же заливает помещение, придавая мягкое свечение деревянным стенам. Тени пляшут по комнате, изгибаясь на поверхностях.
Мистер Спенсер обходит гостей, беседуя с ними, а Чарльз следит за каждым его движением, готовый тут же изобличить его в обмане. Он и не подозревает, что дело уже сделано. Когда подвальное помещение заполняется народом, мистер Спенсер вынимает Т-образную вспышку из чехла и прижимает её к груди. Он начинает свою речь, блестяще отрепетированную ложь.
– Возможно, вас интересует, как я стал заниматься спиритизмом. Дело в том, что я вовсе не искал себе такой судьбы. Она нашла меня сама. Я был простым фотографом, но вскоре обнаружил, что в моих фотографиях есть нечто особенное. Нечто духовное, – говорит мистер Спенсер, опуская голову, будто глубоко задумавшись. Сегодня он элегантный, собранный, в прекрасной форме.
– На снимках стали появляться необычная дымка и тени, нависающие над людьми. Поначалу я решил, что это моя оплошность. Или трещины в объективе. Или игра света. Что же ещё? Я обратился за советом к лучшим спиритам, которые в один голос заверили меня: это призраки усопших, не желающие расставаться с любимыми.
Толпа слушает, не в силах оторвать от него глаз. Когда мистер Спенсер начинает рассказывать, я иногда забываю, что всё это ложь. И возможно, если слушать достаточно долго, я даже поверю ему, хотя я собственными руками обработала фотопластинки прошлой ночью.
Он кивает на фотоаппарат.
– Оказалось, что дело не в оборудовании, которым я пользуюсь, а во мне. Духов тянет ко мне, словно мотыльков на пламя. Фотоаппарат не играет никакой роли. Многие считают, что это дешёвый фокус, не достойный такого места, как Орден Серебряной звезды. Я приложил все усилия, чтобы рассеять ваши сомнения и доказать вам, что мои намерения и методы безукоризненны. Чарльз проверил мой фотоаппарат, и я не прикасался ни к одной фотопластинке, которыми я сейчас воспользуюсь. Так ли это, Чарльз?
Толпа перешёптывается, и Чарльз выходит вперёд с фотопластинками в руке.
– Позвольте мне взять их у вас.
Но Чарльз не спешит отдавать их мистеру Спенсеру.
– Ещё одна мелочь, сэр, если не возражаете, – говорит Чарльз. Он направляется в угол помещения и достаёт футляр. Внутри находится точно такая же модель фотоаппарата, какой пользуется мистер Спенсер.
– В ходе нашей переписки с мистером Спенсером мы спросили, каким фотоаппаратом он пользуется, и купили точно такой же, чтобы проверить правдивость его слов. Пожалуйста, сэр, используйте эту камеру вместо вашей.
– Надо же, – фыркает мистер Спенсер, и я вижу, как его маска даёт трещину и выглядывает настоящее лицо. – Как благоразумно с вашей стороны!
Он с презрением берёт фотоаппарат у Чарльза, убирает свою камеру со штатива и ставит её на пол. К толпе он поворачивается спиной.
– Знаю, что подумали некоторые из вас. Это надувательство. Других спиритических фотографов изобличили, а значит, все мы обманщики. Разве меня должно судить по худшим представителям нашего ремесла? Я прошу скромную сумму за свою работу, чтобы прокормить себя, а не ради обогащения, а люди, подобные вот этому человеку, ведут себя так, будто…
– Вы же сами сказали, что духов тянет к вам и оборудование не имеет значения, – вставляет Чарльз. Так и есть, оборудование не имеет никакого значения. Назойливость Чарльза не должна раздражать его, поскольку он знает, что я уже поменяла пластинки, но я вижу, как гнев закипает в глазах мистера Спенсера, и слышу, как он клокочет в его горле. Должно быть, его гордость уязвлена. А может, он притворяется. Сложно сказать.
– Вы только портите всем настроение, – ухмыляется он. – Не удивлюсь, если вы отпугнёте духов.
– Уже придумываете оправдания, как я вижу.
– Это не оправдания, сэр, а правда. Негативная атмосфера может оттолкнуть чистых духов, и если вы хотите остаться в этой комнате, вы должны…
– В этом доме я волен находиться там, где захочу, – спокойно говорит Чарльз и скрещивает руки на груди. Он явно привык к тому, что его прогоняют, и не собирается подчиняться.
– Будьте любезны, сэр, – говорит мистер Спенсер, указывая на мужчину возле чёрного занавеса. Он кладёт свою шляпу около табурета, и мужчина бросает в неё деньги. – Простите за эту сцену. Сколько бы я ни старался, всегда будут сомневающиеся. Кого вы хотели бы увидеть, сэр?
– Свою супругу, – говорит мужчина. – Она умерла в мае прошлого года, но я до сих пор… не знаю… иногда мне кажется…
– Вы чувствуете её сейчас?
Мужчина кивает, и мистер Спенсер закрывает глаза и делает глубокий вдох.
– Я тоже её чувствую.
Мистер Спенсер проводит пальцем по стопке пластинок, выбирает ту, где одна капля воска, и вставляет её в камеру Чарльза.
– Сидите спокойно. Не двигайтесь. Не закрывайте глаза и смотрите сюда, – говорит он, показывая на объектив.
В подвале нависает мёртвая тишина – все замирают, не дыша. Щёлкает
