Утопая в пуховых подушках, на диване полу-лежала сиамская кошка в голубом японском хала-те. Хвост вопросом застыл над ней, а сама хозяйка описанного нами кабинета смотрела по видику мультфильм про кота Леопольда и громко смея-лась над его похождениями, и тогда хвост ее ожи-вал.
Гаврила остановился у порога, не смея ступить немытыми лапами на толстый ковер на полу. На кота не обращали внимания, но он знал - хозяйка ловит каждый шорох и, придет время, обратит на тебя свой взор, а пока стой и не дергайся, не то получишь по первое число. Что-что, а получать по первое число Гавриле приходится часто и потому он четко усвоил - чем реже раскрываешь рот, тем меньше у тебя забот... Молчаливых везде любят, при себе удержать стараются. А если ты вдобавок еще и что-то делать умеешь, для рук водящих це-ны тебе нет.
Для большего уважения к хозяйке дома, Гаври-ла поднес облезлой кошке не палец к губам, а ку-лак к носу. А для пущей убедительности этого ар-гумента, покачал им, давая понять: - "Только пик-ни!" - Остальное додумывать он милостиво предоставил самой облезлой кошке.
А хозяйка в перерывах между взрывами смеха брала со столика хрустальный бокал и, сделав гло-ток, ставила на место. Была у нее такая слабость - в редкие минуты отдыха любила посмотреть по-хождения этого "мягкотелого кота" и выпить бо-кал сливок с мороженым.
"Эти похождения мыши сочинили, - твердо бы-ла уверена она. - Коты на себя такой понапрасли-ны никогда не наведут. Ну да ладно, пусть хоть в кино выглядят такими умными и ловкими," - по-зволила она.
Необычайные приключения закончились и эк-ран потемнел.
- Марьиванна, - подал голос кот. - Тут это...
- Что? - спросила Марьиванна не оборачиваясь.
- Простите за беспокойство.
- К делу! - потребовала хозяйка.
- Еще одну поймали, - робко сообщил Гаврила.
- Мышку?
- Нет, кошку. - Даже за то, что ему пришлось поправить Марьиванну, кот извинился.
- Ну и что?
- Вы же знаете, мыши требуют...
- А ты?
- Никак нельзя без докладу.
- А они?
- Обиделись, - признался кот, потирая ушибы.
- Задай им хорошую трепку, вмиг все обиды пройдут, - распорядилась Марьиванна.
- Плакать будут, - напомнил Гаврила.
- Кто их слезам поверит? Эх, Гаврила, Гаврила! Я тебе имя такое дала, думала - кот здоровый, де-ревенский, два мешка для него поднять - пустяк; он у меня всю челядь в черном теле держать бу-дет. Перед ним на цыпочках забегают! А получила что? "Плакать будут"... - передразнила она. - Пе-реименую! Леопольдом будешь. Такой же рохля! Ни рыба, ни мясо.
Кот переминался с лапы на лапу, смотрел на ковер и швыркал носом.
А сиамская кошка продолжала резким приказ-ным голосом.
- Ты моя правая рука! Сам все решать должен, а не бежать всякий раз за подсказкой. Я свои дела делаю, кусок хлеба добываю. У меня товар - люди, то есть кошки - товар. А за тобой порядок в доме. Ты кем у меня числишься? спросила хозяйка.
- Управляющим, - помявшись, ответил кот.
- Не управляющим! Скажи правильно! - требо-вала Марьиванна.
- Хаммер-Двинер, - с трудом выговорил кот.
- Камер-динер! - поправила хозяйка. - Неужели так трудно выучить?
- Так не по-нашему же, - оправдывался кот.
- Все одно привыкай! И ливрею. Где ливрея?
- В шкафу...
- На кой черт я тебе ее заказывала? В шкафу висеть? Пыль собирать?
- Неудобственно в ней.
- Ты мне этот уличный жаргон брось! Не в под-вале находишься! И не на помойке! - Марьиванна воспитывала своего слугу. - Неудобственно! А ты привыкай!
- Я бы привык, а хвост куды деть? Он привы-кать не хочет, ему болтаться надобно, - высказал самый сильный аргумент Гаврила.
- Да ты, никак, и не примерял ливрею-то! - взбеленилась Марьиванна.
- Примерял, - настаивал кот.
- И дырку для хвоста не приметил?
- А там есть?
- Иди и ищи! Но чтоб без ливреи я тебя не ви-дела! - наказала хозяйка.
- А с этой как же? - вспомнил про облезлую кошку Гаврила. - С собой тащить? - и он намотал на лапу кошачий хвост.
- Оставь, - позволила Марьиванна. - Мы пого-ворим малость. А ты быстренько переоденься и у дверей встань, посторожи. Нужен будешь - позо-ву.
Кот ушел.
А облезлая кошка свернулась клубочком и за-нялась разглядыванием Марьиванны.
Дымчатого цвета шерсть на голове завита и за-колота золотым гребешком, в ушах сережки с бриллиантами, длинные ресницы подведены, глаза и губы покрашены, на шее дорогое колье, на запя-стьях золотые браслеты с драгоценными камнями, а ногти отточены, отполированы до блеска и по-крыты лаком.
"Кто же она? Принцесса? Королева?" - гадала облезлая кошка. Вопрос этот занимал ее больше, чем собственная судьба. Чисто кошачье любопыт-ство или блеск Марьиванны затмили ее разум? Но от этой загадки у кошки разболелась голова и она затрясла ей, но боль не прошла, а ощутилась силь-ней. "Как я смотрюсь рядом с ней?" - представила и тайком оглядела себя.
Грязные лапы с обломанными когтями, пыль-ная шерсть только-только начала отрастать на спине, но скаталась на животе и на хвосте. А к хвосту вдобавок какие-то колючки прицепились - ощетинились безобразно.
Ей стало до того стыдно, что захотелось вжать-ся в пол и провалиться. Как раньше не обращала внимания? Как могла так опуститься? За какие-то недели потеряла все птичье достоинство и в этой сказочной комнате увидела полное свое ничтоже-ство.
А Марьиванна, еще более бередя раны, изящно потянулась, мяукнула нежным голоском и встала с дивана. Не спеша допила сливки с мороженым, поправила перед зеркалом прическу и ласково по-просила.
- Ну голубушка, рассказывай.
Лучше бы она кричала или приказывала! Но нет, Марьиванна знала, как больнее ударить, как сильнее подчеркнуть огромную пропасть между ней и этой бродягой, как, еще не сказав практиче-ски ни слова, уже подчинить себе, унизить, заставить ловить каждое слово и принимать любую просьбу или приказ, пусть самые унизительные или жестокие как милость.
- Что рассказывать? - голос облезлой кошки дрожал. Все эти чувства одновременно присутст-вовали в ней. И Марьиванна, довольная собой, снизошла до того, что бросила короткий взгляд на пленницу.
- Все, все рассказывай, - кивнула она.
- Я... ничего... не знаю.
- Ничего?
- Ничего... интересного для вас.
- Откуда тебе знать, что для меня интересно, а что нет? - нежный голос был хуже самого злого.
- Не знаю.
- А как зовут тебя? Это ты знаешь? - Марьи-ванна очень тонко протянула кошке лапу помощи. Сейчас клубочек начнет раскручиваться и все как на дух будет рассказано.
- Гу.
- Что "гу"?
- Зовут меня так.
Марьиванна удивленно вскинула брови и вытя-нула губки.
- Гу? Странное имя. Какое-то птичье.
Гу насторожилась.
"Почему она так решила? Что-то знает обо мне или вопрос случаен? - она потянула носом. - От меня не пахнет кошкой? Но пахнет пылью, ас-фальтом и сотней других городских запахов. У нее губы накрашены, за ушами из флакончика побрызгала - фу, здесь дышать нечем! - ничего она не может унюхать. Вопрос случаен", - решила она и ответила.
- Какое дали, такое и ношу. Разве я виновата?
- Это уж ты мне оставь разбираться - виновата или нет. - В голосе Марьиванны появились метал-лические нотки. "Отвечает. Оправдывается. Все хорошо. Так и должно быть". - Встать! - приказала она.
Облезлая кошка не встала, а взлетела. Веки ее так расползлись, что глаза, казалось, в два раза больше стали. Она смотрела на Марьиванну не мигая.
Хозяйка повернула настольную лампу и вклю-чила ее. Яркий свет ударил кошке в лицо.
- Смотреть сюда! Не отворачивайся! Рассказы-вай, кто подослал тебя?
- Никто не подсылал, - ответила Гу.
- Не надо запираться, милая! Я все знаю! А чего не знаю, из тебя вытяну. Или не поняла еще, что сделать могу?
- Как не понять, - мямлила Гу.
- Иван Мяушевич подкупил?
- Не знаю я никакого Ивана Мяушевича.
- Значит, Федор Яковлевич, - тоном, не терпя-щим возражения, пытала Марьиванна.
- И Федора Яковлевича не знаю! Что вы ко мне пристали? - готовилась пролить первую слезу пленница.
- А ты не серчай, голубушка, не серчай. Я ж те-бе добра желаю. Ну, не можешь вспомнить сама, подсказочку послушай. Услыхала то, что надо, кивни. Не услыхала, моргни, - поучала хозяйка. - Не крути головой-то, не торопись запираться. Я по твоему поведению угадываю. О! Его школа! Как есть Лев Борисыч! Хоть и глуп, а слуги у него все-гда верны были! Тут к нему не пришьешь, и у него не отнимешь. Умеет штат подбирать!
- Да нет же, нет! - не выдержала Гу и повысила голос. Ей казалось - чем громче говорить, тем убе-дительнее. - Никто меня не подсылал! Я заблуди-лась, проголодалась, а тут вечер, забор. Я шла ми-мо, сунула нос и вот попалась.
- Прекрасно! Как все просто! А я, неразумная, никак в толк не возьму! простовато улыбнулась Марьиванна. - Выпытываю, выспрашиваю, а выс-прашивать и нечего. Шла, заблудилась, попалась. - Она внимательно разглядывала пленницу. В гла-зах ее вспыхнул хитрый огонек.
- Проголодалась еще, - дополнила Гу.
