На этом месте нить моей памяти обрывается. Я только помню ещё самый конец: кто хочет увидеть Маленького Человека, пусть поспешит, потому что Маленький Человек с недавних пор становится всё меньше и меньше ростом:
Спешите все проворней-ка
Его застать до вторника.
Во вторник же чуть свет
Его простынет след.
Эти две последние строчки вскоре приобрели особый смысл. Причём такой страшный, что я с трудом решаюсь об этом заговорить. Пожалуйста, не слишком пугайтесь! Ведь поправить дела я всё равно не могу. Ничего не поделаешь. Придётся вам всё рассказать. Крепче держитесь за стул или за край стола, можно и за подушку! Итак, не пугайтесь. Обещайте. Иначе я не буду рассказывать! Согласны? Ну, пожалуйста, не надо так волноваться.
Итак: во вторник след его простыл!
Чей след?
Максика!
Он как сквозь землю провалился!
Йокус вошёл в свой номер и увидел, что Эмма и Минна чем-то очень обеспокоены. Йокус спросил Максика, мирно лежавшего в своей спичечной коробке:
— Что случилось с голубями? Ты не знаешь?
Ответа не последовало.
— Гм, молодой человек, ты что — язык проглотил?
Тишина.
— Максик Пихельштейнер! — воскликнул Йокус. — Я с тобой разговариваю! Если ты мне сейчас же не ответишь, у меня разболится живот.
Ни слова. Ни шороха. Ничего.
И тут Йокуса охватил ужас. Он наклонился над спичечной коробкой, потом распахнул дверь и выбежал в коридор с криком:
— Максик, где ты?! Максик!
Гробовое молчание.
Йокус вернулся в комнату, схватил телефонную трубку и рухнул в кресло.
— Коммутатор? Немедленно соедините меня с полицией. Исчез Максик! Директор гостиницы отвечает за то, чтобы никто не покидал здания. Ни гости, ни служащие! Ни о чём не спрашивайте. Делайте, что вам сказано!
Он бросил трубку, вскочил с кресла, подошёл к ночному столику и изо всех сил швырнул спичечную коробку в стену. Вместе с Максиком… Потому что это был вовсе не Максик, а проклятая нюрнбергская кукла в полосатой пижаме.
Волнение в гостинице. Появление полицейского комиссара Штейнбайса. Пробуждение Максика. Важное сообщение по радио. Отто и Бернгард. Маленький Человек просит вызвать такси. Приступ смеха у Отто
Итак, Максика похитили. Но кто? Зачем? С какой целью? Было ясно, что Максика обменяли на куклу, чтобы его исчезновение не сразу было обнаружено.
Одна из горничных видела, как из комнаты выходил официант. Нет, она не знала его в лицо.
— По-видимому, это был не официант, — сказал директор гостиницы, — а переодетый официантом преступник.
— Почему же мальчик не позвал на помощь? — спросила горничная. — Я бы наверняка услышала крик.
— Его усыпили, — объяснил Йокус. — Разве вы не чувствуете запаха?
Директор и горничная потянули носами. Директор кивнул:
— Вы правы, господин Йокус. Пахнет больницей. Хлороформ?
— Эфир, — ответил Йокус. Он был близок к отчаянию.
Полицейский комиссар Штейнбайс, руководивший расследованием, тоже не мог сообщить ничего утешительного. Он вошёл в комнату с белым кителем в руках.
— Мы нашли его во дворе в мусорном ящике. Преступник успел скрыться через служебный выход.
— А что ещё? — спросил директор гостиницы. — Хоть какой-нибудь след?
— Ровным счётом ничего, — ответил полицейский комиссар Штейнбайс. — Я отослал моих людей. Они битый час обыскивали спичечные коробки у всех выходящих из гостиницы. Всё напрасно. Ни в одной из коробок не было Маленького Человека. Во всех коробках были обнаружены только спички.
— Аэродром, вокзалы, автострады? — спросил Йокус.
— Мы делаем всё, что в наших силах, — ответил Штейнбайс. — Но больших надежд я не питаю. Скорее найдёшь иголку в стоге сена.
— Радио?
— Каждые полчаса сообщается о ходе розыска. Объявление о вашей награде в двадцать тысяч марок передаётся регулярно.
Йокус вышел на балкон и взглянул на небо. Но и там он не увидел своего Максика.
— Увеличиваю сумму до пятидесяти тысяч марок, — сказал Йокус, обернувшись.
— Мы немедленно сообщим об этом по радио, — сказал полицейский комиссар. Если в дело замешана банда, то, может быть, кто-нибудь из них и запоёт. Пятьдесят тысяч марок — сумма немалая.
— С чего это он станет петь? — спросила горничная.
Комиссар сделал недовольную гримасу.
— Это специальный термин. «Петь» — значит «предать» или «выдать».
— Но всё же я никак не пойму, — начал директор гостиницы, — зачем им понадобился мальчик ростом в пять сантиметров, знаменитый, как Чаплин или Черчилль? Ведь его не продашь ни в один цирк. Частным образом его тоже не покажешь. Тут же явится полиция.
У горничной на лице появилось таинственное выражение.
— Может быть, это способ вытянуть деньги у профессора? — прошептала она. Может, они ему вернут Максика, если профессор ночью положит деньги в дупло какого-нибудь дерева? Такие случаи бывают.
Директор гостиницы пожал плечами:
— Но тогда кто-нибудь из них позвонил бы или прислал письмо.
— А может быть, это всего-навсего сумасшедший. — увлеклась горничная. — И такие случаи бывают. Тогда мы совершенно бессильны.
Кто знает, что бы ей ещё пришло в голову, если бы в этот самый момент в комнату не ворвалась Роза Марципан.
— Бедный мой Йокус! — зарыдала она и бросилась профессору на шею.
За ней размеренным шагом вошёл господин директор Грозоветтер. В руках у него был цилиндр, а на руках, как всегда и везде, лайковые перчатки. Он снимал их, только ложась спать. Сегодня они были мышиного цвета. Чёрные перчатки он надевал на похороны, а белые — на радостях и в торжественных случаях. В отношении цвета перчаток он был очень разборчив.
— Дорогой господин профессор, — обратился он к Йокусу, — мы все до глубины души потрясены случившимся, и я должен вам передать сочувствие всех наших коллег. Десять минут тому назад мы решили на общем собрании отменить все представления, пока к нам не вернётся Маленький Человек. До тех пор цирк «Стильке» будет закрыт.
— А вы думаете, это поможет? — спросила горничная.
Директор Грозоветтер строго посмотрел на неё.
— Прежде всего, это проявление дружбы и солидарности, моя дорогая.
— Которое может оказаться полезным! — добавил комиссар Штейнбайс. Поскольку привлечёт всеобщее внимание.
Роза Марципан тряхнула своими кудряшками.
— Здесь может помочь только один человек.
— Кто же? — удивился директор гостиницы.
— Ты совершенно права, — перебил его Йокус. — Он наша единственная надежда.
— Кто же? — повторил свой вопрос директор гостиницы.
— Сам Максик! — только и сказала девушка.
Наконец Максик пришёл в себя. Голова у него грещала. Он по-прежнему лежал в своей спичечной коробке, но лампа на потолке была чужая. Где же он?
Из радиоприёмника слышалась танцевальная музыка. В воздухе висел голубой табачный дым. Какой-то мрачный мужской голос произнёс:
— Отто, взгляни-ка, не проснулся ли наконец карлик.
Ответа не последовало, и голос недовольно повторил:
— Ты что, ждёшь письменного приглашения?
— Поспешишь — людей насмешишь, — спокойно ответил другой голос. Торопиться вредно, Бернгард.
Послышался скрип отодвигаемого стула. Кто-то тяжело поднялся и стал медленно приближаться. Наверно, человек, по имени Отто.
Максик закрыл глаза. Он почувствовал, как кто-то наклонился над ним. Отто кряхтел и сопел. От него несло, как из табачной лавки, расположенной по соседству со спиртным заводом.
— Всё ещё спит! — произнёс голос. — Надеюсь, Бернгард, ты ему капнул не слишком большую дозу эфира. А то сеньор Лопес прикажет кому-нибудь из своих ребят снять с тебя голову.
— Заткнись! — буркнул другой голос. — Я сделал всё, как положено.
В этот момент танцевальная музыка оборвалась, и третий голос объявил:
«Внимание! Внимание! Повторяем важное сообщение».
— Провалиться мне на месте, если это не полиция, — начал Отто.
— Тихо! — зашипел на него Бернгард.
Максик затаил дыхание, весь превратившись в слух.
«Как мы уже сообщали, — продолжал голос в приёмнике, — сегодня утром из гостиницы был похищен всем вам известный Маленький Человек. Преступник переоделся официантом. Брошенный им белый китель найден. Полиция обращается к населению с призывом оказывать ей активное содействие. Профессор Йокус фон Покус увеличил объявленную им награду до пятидесяти тысяч марок. Все сведения, которые могут нам помочь в розыске, просим сообщать на радио или непосредственно полицейскому комиссару Штейнбайсу. Цирк „Стильке“ объявляет об отмене всех представлений до особого распоряжения дирекции цирка. Передача окончена».
