и за ней обнаружилась пещера. Очень темная. Роза не могла ничего разглядеть. «Надо мне тоже приобрести пиратский глаз. Похоже, без этого никак». Когда глаза наконец привыкли, она увидела мужчину с худым лицом и седой бородкой. Высокого, сухощавого и, кажется, пожилого. На нем были ветхие металлические доспехи. Кого-то он ей напоминал. Рядом стоял по струнке полный приземистый господин с широкой улыбкой, которую будто накрепко приклеили к его круглому лицу. Он осмотрел двух новоприбывших и жестом предложил им присесть за стол. Там как раз оставалась пара свободных стульев. Видимо, Роза и Гамбито прервали какое-то очень серьезное обсуждение. Все повернулись к ним. Высокий мужчина в металлических доспехах приготовился говорить.
– Это и есть Вавель, – тихо пояснил Гамбито.
– Дорогие мои друзья, я созвал вас сегодня по прискорбному поводу. Умерла Наталия Сангама в деревеньке Пампа-Эрмоса в Перу, в джунглях Амазонии.
– Та самая Наталия? – закричал низенький господин, и на миг улыбка сползла с его лица. – Доблестная Наталия? Чамикуро [24] вымирает?
– Чами… что? – спросила Роза Гамбито.
– Чамикуро – один из теряющихся языков.
– И как теряются языки? – прошептала Роза, а про себя подумала, что друзья Гамбито такие же чудаки, как и он сам.
– Когда не остается никого, кто бы на них разговаривал.
– А почему вместе с этой Наталией потерялся и чуми… каро?
– Чамикуро.
Роза все равно ничего не поняла и прислушалась к разговору двух худых женщин, сидевших рядом с ней.
– Бедная Наталия пыталась научить внуков языку предков, но ей не удалось.
– Дело не из легких.
– Ужасно, когда ты не можешь рассказать внукам сказку.
– Разве Наталия не знала испанский?
– Знала, но некоторые вещи можно выразить только на родном языке [25].
– Не поспоришь. Представь, что ты вдруг оказалась среди китайцев. Даже если ты выучишь китайский, сможешь ли рассказать на этом языке сказку?
– Хватит вам шушукаться! Мы все потрясены, но нужно послушать Вавеля. А там посмотрим, что делать.
Их перебил какой-то тощий, костлявый мужчина. В его длинной бороде, спускавшейся до самой земли, было полно кунжута. Но почему все так горевали об этой Наталии? Ведь они точно никогда бы с ней не встретились: джунгли Амазонии очень далеко. Послышался странный звук, и Роза увидела черную птицу – должно быть, во́рона. Роза проследила его полет, пока тот не опустился на камень позади Вавеля. «Видимо, он тут главнокомандующий, – подумала Роза, – и потому носит эти смешные доспехи».
– Скажи, Вавель: Наталия отправила какое-нибудь сообщение?
– Да.
– Тогда прочитай его всем.
Две худые женщины крепко обнялись, а господин с длинной бородой принялся закидывать в рот печенюшки, вынимая их из кармана одну за другой. Вавель взял письмо, медленно развернул его и начал читать:
– «Когда я сплю, я вижу сны на моем языке. Но я никому не могу рассказать, что мне пригрезилось. В этот вечер я навсегда останусь в своих грезах. Я не вернусь. Друзья мои, я прощаюсь с вами. Продолжайте свою прекрасную борьбу».
Все встали, склонили головы и замолчали на несколько минут. Роза беспокойно озиралась, не понимая, что происходит. Кто все эти люди? Ее взгляд перебегал с одного на другого: большинство – мужчины, но есть и женщины. Среди собравшихся она заметила индейца-карлика. Ну надо же, а Роза представляла себе индейцев совсем другими: высокими, мускулистыми и с перьями в длинных волосах. Довольно близко к ней сидели женщина с кожей цвета баклажана и мужчина, чье тело было полностью покрыто волосками, как у обезьяны; чуть подальше – человек с крошечной головой. Роза насчитала уже двадцать девять гостей вместе с собой и Гамбито, когда увидела, что кто-то качается на последнем стуле. Она вытянула шею, чтобы разглядеть получше: маленькая девочка, определенно младше Розы, худая и бледная, похожая на эльфа.
«Наконец-то, еще один ребенок», – подумала Роза.
Гамбито, будто перехватив ее мысль на лету, подозвал Розу к себе.
– Нел, – сказал он, – самая старшая здесь. Почему бы тебе не перетряхнуть чуток свои представления о мире? В нем много разного и непривычного. Не все такие, как ты.
Розе было о чем расспросить этого мистера всезнайку, раз уж он в курсе, что тут происходит. Кто все эти люди и почему они собрались в Царстве Глубин? Но в этот момент все подняли кружки, стоявшие перед ними, и воскликнули:
– За Наталию!
– За мир, о котором мы грезим!
– За самое прекрасное приключение в нашей жизни!
– За ветряные мельницы! – закричал коренастый господин рядом с Вавелем, и его круглое лицо вновь засияло.
Все посмотрели на него как на дикаря, отчего его улыбка померкла – но ненадолго. Нел поднялась со своего места и чуть ли не залезла на стол, чтобы ее было хорошо видно.
– За будущее, в котором каждый сможет говорить на своем языке! – провозгласила она.
– Спасибо, Нел, – поблагодарил ее Вавель и обвел взглядом собравшихся. – Как вы понимаете, со смертью Наталии нависла угроза гибели и над чамикуро.
– Не проходит и недели, чтобы мы не оплакивали еще один язык, – подхватил маленький индеец.
– Такими темпами совсем скоро, до окончания века, в ходу останется ничтожно мало языков, – сказал господин с длинной бородой, смахивая кунжут и крошки от последнего съеденного печенья.
Над столом пронеслось шушуканье. Странно, подумала Роза, «до окончания века» – это никакое не «совсем скоро». К тому времени они наверняка все помрут. Мужчина с длиннющей бородой – так уж точно. А они сидят и рассуждают о языках. Какое ей дело до того, что произошло в какой-то перуанской деревне? Она даже толком не знает, где это Перу находится. Ближе к Китаю или к Америке? Может, спросить Гамбито? Или нет, лучше не надо. Вавель вновь взял слово.
– Товарищи, мы попрощались со многими близкими. Они ушли, забрав с собой единственное, что у них осталось. Слова. Без слов у тебя нет жизни. Без них – как поведать о своем голоде, любви, страхе? Как выразить, что ты существуешь?
Вот это да! Жутковато. Розе такое даже не приходило в голову. А что, если бы она потерялась в стране, где никто не знает ее языка? Как она объяснила бы: «Я ищу своего папу»? Нет, это какое-то безумие. Она никогда не окажется одна в чужой стране. Но вдруг однажды она проснется, а все вокруг говорят на незнакомом языке? Нет, лучше прогнать дурные мысли и слушать дальше.
– Друзья мои, спокойствие.
– Вавель, мы ждали достаточно. Нужно действовать быстрее. Есть языки, на которых говорят от силы один-два человека, а в лучшем случае – горстка людей.
Роза сидела как на иголках. Ей хотелось высказаться. Хотелось узнать о стольких вещах, которых
