Она бежала по полю и кричала:
- Дейзи! Дейзи!
Она задевала цветы коленками, гладила их рукой. Ей казалось, поле ожило, засветило тысячами маленьких солнц с белыми лучами.
Может быть, родные цветы перелетели за Самантой океан и на белых парашютиках опустились на русскую землю. Они окружили ее, и, если наклониться и понюхать, кончик носа станет желтым. И захочется лизнуть пахнущую медом золотую сердцевинку.
Саманта вспомнила сказку мистера Ральфа. И ей захотелось рассказать ее Наташе. Но в это время подруга, указав на цветок, сказала:
- Ромашка!
- Дейзи, - отозвалась Саманта.
- Ты должна выучить, как будет "дейзи" по-русски, - настаивала подруга. - Ро-маш-ка!
- Ро-маш-ка! - по складам повторила Саманта и засмеялась.
И Наташа тоже засмеялась.
- Ромашка! Дейзи!
В этот момент Саманта сделала важное открытие, что есть вещи, которые даже в Зазеркалье остаются неизменными. Например, ромашка. И если левая рука в зеркале кажется правой, то она все равно остается рукой. Глаза остаются глазами. Сердце сердцем.
- Наташа, мы с тобой как сестры, правда? - спросила Саманта.
- Как сестры, - охотно согласилась Наташа.
И в сознании девочек окончательно погас слабый огонек блокадной коптилки. И они забыли о войне так, как могут забыть только дети.
В это время на краю полянки появился вездесущий Пол Попрыгунчик. Как он сумел разыскать двух подружек? Как нашел их тайную тропу?
- Хелло, Сэми! Мы давно не виделись! Америка ждет моих новых репортажей!
Саманта резко закрыла лицо руками.
- Не буду сниматься! Не хочу, чтобы вы меня снимали.
- Но почему? - спокойно спросил Пол.
- Вы обманули меня! Вы говорите людям неправду, вы снимаете неправду.
- Ну-ну-ну! Успокойся. Все не так драматично, как ты это себе представляешь.
Некоторое время девочка молчала. Потом ее прорвало:
- Я никогда не забуду корабль страданий, не забуду миссис Нину Сергеевну, у которой на этом корабле погиб маленький Славик. Но я помню и о ваших ракетах.
Пол терпеливо выслушал ее. Потом заговорил:
- Саманта, ты еще дитя. Тебе не понять меня. Я снимаю то, что мне заказывают. Если не буду, меня прогонят. И мне придется ночевать на скамейке, в Центральном парке, под шум листвы. Тебе не жалко меня?
Саманта внимательно посмотрела на Пола. Его лицо было строгим и сосредоточенным, глаза болезненно блестели. Его трудно было представить улыбающимся.
- Кто эти о н и? - тревожно спросила девочка.
- У них нет имени... Их имена давно не произносят вслух... Их имена выгорели от вспышек выстрелов... Они убивают всех, кто становится у них на пути. Они убивают президентов, когда те перестают их слушаться. И пока есть они, не будет правды.
- Но кто-то должен говорить правду! - воскликнула девочка.
- Кто-то должен, - согласился Пол и с силой потер ладонью свой колючий подбородок. - Но не я... Сэми! Я слабый человек! Я буду снимать не в фокусе - и не поймешь, где правда, где ложь. Но ты другая, ты не будешь. Я знаю точно, ты не будешь. Только подожди немного.
- Ждать нельзя. Если я совру теперь, мне никто не будет верить. Мистер Пол, это страшно, когда тебе не верят. Нельзя ждать.
- Тогда жди молча. Ты должна возмужать, подрасти, набраться силы. Послушай старого Пола! Они ни перед чем не остановятся. Для них президент, старик, ребенок - все одно! В Америке я бы тебе не сказал этого... Здесь можно... Здесь все другое.
- Я всегда буду говорить правду! - убежденно сказала девочка. И ее слова прозвучали как клятва.
Кубик-рубик
Я долго думал, что бы такое подарить ребятам, которых люблю. Не спал ночами, бродил по дорогам, ломал голову. И наконец изобрел для них машинку. Машинка была веселой и смышленой. Она здорово помогала ребятам: направляла мяч прямо в ворота, находила тех, кто спрятался в немыслимых местах, и благодаря ей можно было догнать самого быстрого бегуна. Она чинила сломанные самокаты и зашивала треснувшие по швам мячи. Зимой она помогала решать математические задачи и точила коньки.
Ребята были в восторге. Они побеждали во всех играх, оказывались самыми быстрыми, меткими и ловкими. В их дневниках появились серповидные пятерки.
Машинка была не большой, но и не маленькой. От работы она накалялась - ее нельзя было взять в руки. А в ее недрах что-то беспрестанно стрекотало, словно в ней сидели десятки кузнечиков. Никто не видел ее бездействующей, отдыхающей. Ей всегда находилось дело.
Но однажды случилась беда: машинка сломалась. Мячи стали лететь мимо ворот, задачки не сходились с ответом, бегуны соседних районов финишировали первыми. Ребята, которых я любил, приуныли. Они принесли машинку и молча положили передо мной на стол. Она была холодной и тяжелой, как камень. Кузнечики не стрекотали.
Как жаль, что у нас нет мастерских, где чинят такие машинки: "Приходите в понедельник. Будет готово. Вот квитанция". Мне ничего не оставалось, как самому взяться за починку своего изобретения.
Часами просиживал я за столом, стараясь найти поломку. Я орудовал дрелью и пассатижами. Разбирал машинку и собирал ее снова. Я беспрестанно паял, и от канифоли в моем кабинете пахло сосновым бором. От грохота сосед вскакивал с постели и стучал в стену: не мешайте спать!
У меня ничего не получалось. Кузнечики не стрекотали, обшивка оставалась холодной - машинка не оживала.
Я заперся в своем кабинете, боясь показаться на глаза ребятам, которых люблю.
Я совсем отчаялся, когда однажды рядом со мной появился мальчик. У него были ровные брови, светлый хохолок, а уши смешно оттопыривались.
- Здравствуйте, - тихо сказал мальчик. - Меня зовут Вася.
- Здравствуй, Вася! Что скажешь?
Он не сказал ничего, только пристально рассматривал лежащую передо мной безжизненную машинку. В его взгляде я прочел упрек.
- Люди думают, что если человек изобрел что-то, то он точно знает, отчего его изобретение действует и отчего оно не действует, - в оправдание себе сказал я гостю. - И поэтому изобретателю ничего не стоит устранить поломку. Это заблуждение!
Я жаловался мальчику на свою судьбу и одновременно оправдывался перед ним и перед всеми ребятами.
- В каждом изобретении есть чудо, которое не может объяснить даже сам автор, - говорил я и тер ладонью холодный лоб. - Чудо не повторяется дважды. Чудо нельзя починить.
- Может быть, вы изобретете новую машинку? - предложил мальчик.
Я покачал головой: нельзя одну и ту же вещь изобрести дважды.
- Я думал, вы все можете, - бесстрастно произнес мой маленький гость.
"Все можете! Кто это, интересно знать, все может? Я, например, не могу. Я не такой самоуверенный, как тебе кажется". Это я подумал про себя, а гостя спросил:
- Зачем пришел?
- Помочь вам. Ребята ждут.
- Как ты мне поможешь?
- Еще не знаю как.
- Ладно! - Я хлопнул в ладоши. - Подвигай стул, садись рядом, будем вместе ломать голову.
- Нет! Я попробую сам, - сказал мой настырный гость. - Вы пока отдохните. Ведь вы устали.
Да, я устал! Эта веселая машинка завела меня в тупик. Я создал ее, чтобы она приносила радость, а вместо этого мне с ней одно расстройство. Если хотите знать, я сначала даже воспрял духом, услышав, что мальчик хочет занять мое место... Но через мгновение я уже смотрел на него с недоверием. Выскочка! Ничего он не сможет починить, если даже я, изобретатель, не смог. Его самоуверенность рассердила меня. Я отодвинул кресло и решительно встал:
- Садись! Инструмент в левом ящике. Провода, крепеж, припой - в правом. Приборы - в среднем. Действуй, Вася!
И я ушел, оставив гостя наедине со своим холодным, бездействующим изобретением. Пусть помучается. Я почувствовал облегчение оттого, что мне удалось переложить свою заботу на другого.
Я плотно закрыл за собой дверь и стал ждать.
Вскоре из-за закрытой двери до меня стали доноситься стук, скрежет, писк - там, видимо, шла энергичная работа. Но когда я на цыпочках подходил к своему кабинету и приоткрывал дверь, то видел в своем кресле маленькую неподвижную фигурку мальчика, его светлый хохолок выглядывал из-за высокой спинки кресла. Он не шевелился. Мой добровольный помощник или думал, или просто уснул.
Но стоило мне прикрыть дверь, как из моего кабинета вновь доносились удары молотка, жужжание дрели и щелчки электрических разрядов.
Давай, давай, друг! Посмотрим, что у тебя получится. Я ходил по комнате и напевал. Несколько раз часы отбивали время. Неожиданно дверь отворилась - на пороге стоял мальчик. Волосы у него были растрепаны, лицо в пятнах грязи, о руках и говорить не приходится. Глаза загадочно сверкали.
- Починил? - нетерпеливо спросил я.
Мальчик покачал головой.
- Я так и думал! - воскликнул я. - Что же ты там делал? Доламывал?
- Я придумывал новую, - извиняющимся голосом ответил гость. - И вот придумал.
- Ты придумал... изобрел новую машинку?! - У меня гулко застучало сердце.
- Вот, посмотрите.
