Я говорил так, будто был большим знатоком холодного оружия.
– У нашего деда, - добавил я, - почти такой же. Ему за него семьсот баксов предлагали.
Парень почувствовал покупателя. Неохотно вытащил кортик из кучки ножей и кинжалов. Настороженно протянул мне.
– Если побежишь с ним, - шепнул, - стрелять буду.
С замиранием сердца я взял кортик, вытянул немного клинок из ножен, сделал вид, что меня интересует его сталь, а сам впился глазами в номер. Сзади в меня дышал Алешка.
Номер… Волшебный… 25121930! Нашелся!
Справившись с волнением, я вдвинул клинок в ножны, протянул кортик парню.
– Я его беру, - сказал я, стараясь, чтобы голос мой звучал равнодушно. - Но не за штуку.
– Восемьсот пятьдесят, - сурово отчеканил парень.
– Восемьсот, - так же твердо сказал я. - Не отдавайте его никому. Я схожу за деньгами. Я здесь рядом живу.
– Лады. - Парень сунул кортик в ящик под прилавком.
Мы быстренько зашагали по переходу.
– Надо папе звонить, - сказал я. - Срочно.
– Ой! Дим! - Алешку даже трясло. - Пока он приедет! Вдруг этому жлобу больше предложат? Вон милиционер! Скажем ему все. И даром кортик заберем!
Он еще шутить в состоянии.
Милиционер в полной «сбруе» - портупея, дубинка на поясе, пистолет в кобуре - важно стоял у киоска с кассетами и неторопливо лизал мороженое, поглядывая по сторонам внимательными глазками.
Мы кинулись к нему:
– Товарищ сержант! Вон в том ларьке продается краденый кортик! Его украли у знаменитого адмирала Курочкина. Он Герой Советского Союза! Он юнгой воевал с фашистами! Он инвалид и хромает. А у него кортик украли!
Мы думали, что великий страж порядка сейчас же бросится к ларьку и наденет на парня наручники. Но сержант не спешил. Он огляделся, бросил в урну бумажку от мороженого, вытер ладонью рот и сухо сказал:
– Документы!
Я растерялся:
– У меня нет с собой паспорта.
– Ну-ну. Стойте здесь! Никуда ни шагу! - и он неторопливо зашагал к ларьку. Засунул в его окошечко всю голову и что-то сказал продавцу. Что он сказал и что тот ответил, мы не услышали - стояли вдалеке, да и говорили они негромко.
Мы только увидели, что продавец что-то сделал и протянул сержанту узкий бумажный сверток. Тот сунул его в карман и направился к нам.
– Документов нет. Придется проехать в отделение. Там установим ваши личности и разберемся: что и у кого вы украли. У какого такого адмирала.
Ну вот и все. Кортика нам больше не видать!
Я чуть было не заорал во все горло:
– Граждане! Этот милиционер - жулик!
Даже уже рот раскрыл. И он так и остался у меня раскрытым. Довольно надолго.
Потому что откуда ни возьмись за спиной сержанта возникли двое крепких молодых людей. Один из них сунул ему под нос удостоверение, а другой ловко и не очень заметно надел на него наручники. И они сразу же, дружно, почти в обнимку, пошли по переходу.
– Степик! - вдруг взвизгнул Алешка и сорвался к киоску.
Степик и еще один крепкий молодой человек уже разговаривали с бледным продавцом.
Он открыл им дверь, Степик вошел внутрь, а его напарник остановил двух прохожих и попросил их быть понятыми при обыске. Он сказал им:
– Этот гражданин подозревается в скупке и перепродаже краденого.
Тут все стало ясно. Этого жулика Степик и его сотрудники уже «вычислили» и готовились к его задержанию. Как же вовремя они тут оказались!
Обыск длился не очень долго. Оперативники сложили в сумки вещественные доказательства - там, кроме нашего кортика, оказалась еще целая куча ворованного, - закрыли, заперли и опечатали киоск и повели парня к машине.
Степик махнул нам, и мы помчались за ним.
На улице в одной машине уже сидел бледный продажный мент, который за деньги подстраховывал жулика-продавца, в другой машине сидел бледный жулик-продавец. А в третью сели мы со Степиком.
В ближайшем отделении быстренько все оформили, составили протоколы, и Степик, посоветовавшись с начальником, вручил нам кортик.
– Подождите меня, - сказал он, - я отвезу вас.
Еще бы! Я ни за что не решился бы ехать с этим драгоценным кортиком без охраны. Тем более что он едва не ускользнул от нас навеки.
Мы посидели в коридоре, поскучали немного, а на душе у нас был праздник.
А тут как раз провели мимо нас в камеру продажного сержанта. Он злобно взглянул на нас, но мы ответили ему такими взорами, что он даже споткнулся и чуть не упал.
Из кабинета вышел Степик.
– Все, - сказал он, - поехали. К адмиралу?
– Нет, - сказал я, - сначала к нам. За биноклем.
– А я думаю, - вдруг сказал Алешка, - лучше его сразу всем обрадовать.
Может, он и прав. От счастья еще никто не умирал.
Но вот ордена…
– Найдем, - сказал Алешка. - Мы Грету по следу пустим.
– С орденами непросто будет, - посетовал Степик. - Они сейчас на «черном рынке» очень дорого ценятся. И я думаю, что их похититель очень не скоро решится их продать. Если, конечно, он не украл их по заказу. Тогда вообще шансов не будет.
– Так вы потрясите как следует этого Томаса, - сказал я. - Ведь он же украл ордена. Мальчишек натравил на кортик, на бинокль, а сам под их прикрытием ордена украл.
– Скорее всего именно так и было. Он и рассчитывал подозрение на мальчишек бросить. Но доказательств у нас нет. А мальчишки в один голос утверждают, что Томас тут ни при чем. Боятся его, он опасный человек. Я ведь даже Каштанова-младшего предупреждал, когда заметил, что Томас с ним дружбу заводит.
– А я, - сказал Алешка, - уверен, что ордена найдутся. Наш адмирал такой человек, что по-другому не может быть.
Это Лешка у нас такой человек. Который не успокоится, пока не добьется справедливости.
ПРИВЕТ ОТ ОГНЕТУШИТЕЛЯ
Прямое участие Томаса в квартирном жульничестве установить пока не удавалось. Степик (он докладывал папе, а мы на всякий случай подслушивали) несколько раз вызывал Томаса на допросы, но ничего от него не добился.
– Я, - объяснял Томас, - гражданин начальник, никаких прямых дел с Каштановым не имел. Вы мне это не шейте. Я только ремонтом занимался. Ну, в квартирах этих стариков бывал, конечно, оценивал ремонт, заключал договора, а больше ничего! Куда они потом делись, кто их квартиры заселил - знать не знаю, Каштанова спрашивайте.
– Но его участие в аферах мы докажем, - уверял Степик папу. - Поработаем с Каштановым, стариков разыщем. Но время идет. Меня больше всего сейчас награды адмирала волнуют. На рынке очень большой на них спрос теперь. Особенно на Звезду Героя.
– Томас молчит? - спрашивал папа.
– Нет, не молчит. Все на ребят сваливает. Они, мол, все сперли, с них и спрашивайте. Мы уже установили, что наводку на квартиру адмирала он в заключении от Колеса получил, показания ему зачитывали. «Все врет Колесо. Ему это все в шкафу приснилось».
– Надежного агента ему подставляли?
– Конечно. И данные получили. Негодяй он, этот Томас. Признавался по секрету агенту: «Боюсь, доберется до меня ментура. Мне эти цацки адмиральские сберечь надо. Отсижу, из заначки их достану, верному человеку продам - и годика три на эти бабки из ресторанов вылезать не буду».
Ну же и гад! Человек эти награды своим мужеством заслужил, Родину защищал, а ему они на пропой нужны! Нет уж, не уйдет от нас этот Томик! Все сделаем, на второй год, если придется, останемся, а «заначку» эту отыщем.
Еще мы узнали, что на квартире и в гараже Томаса несколько раз проводили обыски. Но орденов не нашли. Ясно, что он прячет их в каком-то очень тайном месте. И ясно было, хоть за ним и велось постоянное наблюдение, Томас в это место не скоро сунется, чтобы не навести на него агентов.
И еще Степик как-то сказал:
– Я бы задержал его все-таки. Боюсь, не рванет ли он из города.
– А если рванет, - сказал папа, - то с орденами. Глаз с него не спускать!
Мы с Алешкой тоже несколько раз попытались «глаз с него не спускать». По пятам за ним незаметно ходили. Пока одна совершенно, казалось бы, посторонняя тетка с сумками и маленькой собачкой не шепнула нам в спину: «Не мешайте работать! Отцу доложу!»
Тогда мы взялись за Шаштарыча. Лешка, например, был уверен, что Томас передал ордена ему и тот их спрятал в надежном месте. И никому никогда об этом не скажет. Узнать, где это место, можно, только «не спуская с него глаз».
Шаштарыч теперь остался один, без своей компании - она, после бесед в милиции, вся от него разбежалась. Даже Лиса Алиса его покинул. К кому-то еще на службу перекинулся.
Когда мы «случайно» встречались на улице, Шаштарыч с такой злостью смотрел на нас, будто это мы заставили его отца обманывать людей, а его самого попросили ограбить старика адмирала.
В гимназию он теперь ходил пешком - ни машины, ни водителя, ни охранника у него уже не было. Да, наверное, из гимназии его скоро попрут - он уже не тот контингент.
Несколько дней наши встречи не давали никаких результатов. Но вот однажды, в самом деле совершенно случайно, мы увидели его в магазине. Он выходил наружу и чуть ли не столкнулся с входящим в магазин Томасом. Они «не узнали» друг друга, но обменялись несколькими словами. И мне даже показалось, что Томас что-то передал Шаштарычу, какой-то мелкий предмет. (Потом мы узнали, что это был очередной ключ от чердака.)
