Алексей Артов - Подвиги Слабачка

– Ну, конечно, – ответила Кукляшка.

– А откуда вы об этом знаете? – спросил Грозоглаз.

– Я подслушиваю людей. Иногда. Умных. Глупых слушать не интересно. – ответила Кукляшка.

– А ты? – Грозоглаз повернул носик в сторону Слабачка.

– А я!.. Я…

– Он знает, потому, потому что знает, – помогла Слабачку Кукляшка. – А там откуда знает он, там бесконечность.

– Как на небе? – переспросил Грозоглаз?

– Как на небе.

– Но, Грозоглаз, если увидишь в небе точки, закрывай глаза, – решил предупредить Слабачок.

– Почему?

– Потому что там будут птицы. Если не закроешь глаз, тогда могут быть и дым и пепел.

– Буду. Буду. Как хорошо видеть и видеть, с кем говорю, сейчас – это вас.

– Эх, жаль, что ты не муравей, – проговорила Кукляшка.

– Это почему же?

– А потому же, что если бы был муравьём, ты бы защитил нас от муравьедов или ещё от какого-нибудь плохого.

– А я и так могу вас защитить от кого угодно, несмотря на то, что я не муравей. Чтобы уметь защищать муравьёв, не обязательно быть муравьём. Важно уметь защищать.

– А вот и Слабачок тоже кое-что умеет! – начала хвастаться Кукляшка.

– Что же? – повел носом Грозоглаз.

– Если ты строишь дороги в земле, то Слабачок прокладывает дороги к облакам.

– Как? – раскрыл маленькую пасть крот.

– А вот проложишь туннель в наш муравьишник «Полезные игры», там и увидишь… Только, э-э-э, смотри не прямым, а боковым зрением, – предупредительно попросила Кукляшка.

– Проложу. Посмотрю… боком, – и крот стал спускаться в свои туннели.

Слабачку всё труднее идти становилось. Редкие шажки свои он делал на всё более сгибающихся лапках. И это всё из-за плиты огромной осторожности, на него давящей не меньше его огромных камней. Было впечатление, будто несёт он не один, а целых два гигантских камня на своих крошечных плечиках.

– Кукляшка, тебе удобно? Не качает, не сползаешь, не подпрыгиваешь?

– Ой, я как раз тебе хотела сказать, что мне очень даже удобно. Кажется, что я как будто плыву в большой широкой лодочке по гладкой лужице.

– Я очень стараюсь, чтобы тебе было удобно.

– Да, вижу. Но, мне кажется, ты начинаешь уставать. Хотя мы прошли вроде бы совсем ещё не много. Неужели это я такая же тяжелая? Прям, как те гигантские камни, которые ты поднимал и таскал?

– Да, на меня навалилась толстая жирная жаба и склоняет меня к земле.

– Ой, за что ты обозвал меня жабой?

– Жаба – это моя усталость.

– Мне так приятно, что есть муравей, который меня окружает комфортом.

– Сейчас на мне неимоверный груз – Груз Ответственности.

– А что это такой за груз? Он как выглядит?

– Он есть у каждого, его каждый несёт и отличается он по тяжести. Но его не видно.

– Ой, правда. Ведь сейчас это я из-за тебя не плачу, а улыбаюсь. Значит, ты несешь груз ответственности за меня?

– Спасибо.

– А ты чувствовал такой груз ответственности за камни?

– Нет.

– А почему?

– Ответь сама.

– Потому что камням, если они упадут, не придётся грустить?

– Поэтому? Наверно.

– Но я же такая маленькая и лёгкая?! А почему твой Груз Ответственности тогда такой большой и тяжёлый? Неужели из-за боязни ощутить Боль Совести, если я начну грустить?

– Из-за боязни за тебя.

– А была бы у тебя эта боязнь, не будь у тебя совести?

– Я не могу на это ответить.

– А почему?

– Потому что ответить должны со стороны.

– А почему?

– Потому что я думаю не об этом?

– А о чём?

– О ком.

– А о ком?

– О тебе.

Маленьких путников время от времени стала накрывать немаленькая тень.

– Кукляшка, а что это вокруг нас падает такое, как лепешки какие-то?

– Ой, Слабачок, давай спрячемся под чем-нибудь, вон, хотя бы под тем подорожником.

– Давай.

И Слабачок быстро перебежал под могучий лист подорожника. А на землю продолжал плюхать лепёшечный дождь.

Но дело странное: там, где лепёшки падали, тут же оказывались холмики с цветами, а лепёшки девались куда-то. Несколько лепёшек упали и на лист подорожника, под которым спасались мизерные путники, и на нём тоже сразу распустились маленькие цветочки.

Лепёшкоград недолго длился. Мизерные путники уже хотели путь свой продолжить, как на землю рядом с ними какая-то птица приземлилась с тонкими и голыми, как у цапли, ногами. Она сразу начала что-то клевать, наклоняясь на прямых лапках.

– Кукляшка, это кто?

– А почему спрашиваешь меня?

– Ты же всё знаешь.

– Не всё.

– Тогда давай спросим.

– А вдруг склюёт?

– А мы из-под листика спросим.

– Давай попробуем.

– Эй, крошкоед.

– Кто-кто? – спросила птица, отвлекшись от своего занятия.

– Ой, он сейчас разозлится!

– Ну, ты, который что-то клюёт.

– И, который летает, – добавила Кукляшка.

– Кто-кто? Кто со мной говорит? – и клюв птицы поднырнул под тот самый лист подорожника.

Муравьишки в страхе быть склёванными выскочили из-под листа и прокричали:

– Мыыыы!.. – и подуспокоившись, продолжили: – Мы с тобой говорили.

– Выыыы? – клюв с вытянутой шеей продвинулся к муравьишкам.

– А ты кто?

– Я? Я цаплевидный цветокак Бульбряк.

– А… цветокак Бульбряк?

– А вот потому!

В цветокаке что-то забурлило, заклокотало и выплюхнулось на землю. За птичкой оказалась лепешка, на которой сразу расцвели цветы.

– Ух ты, Бульбряк?! Так это ты так сажаешь цветы? – изумляясь, сказал Слабачок.

– А – это ты делаешь как? – спросила Кукляшка.

– Я – цветокомбинат!

– Цветокомбинат? Ты же говорил, что ты цветокак?!

– Правильно. Цветокак – это название цветокомбинатов, то есть меня и таких, как я.

– А как устроен твой цветокомбинат? – поинтересовалась Кукляшка.

– На него, то есть в меня, поставляется сырье, путём клёва.

– А что за сырьё?

– То, что мне вкусно.

– Ага.

– А потом?

– А потом то, что мне вкусно, перерабатывается на конвейере, который во мне, в будущие цветы.

– А чем твой цветокомбинат отличается от других комбинатов цветов и от коров?

– А вы разве не заметили – не поняли? Ни в одной коровьей лепёшке цветы не растут сами собой и так быстро, то есть вырастают сразу, а в моей растут.

Сзади из цветокака что-то плюхнулось, и там сразу выросли цветы.

– Ага, ты хочешь сказать, что комбинаты в коровах не сажают семена в лепёшки, а в твоём комбинате сажают?

– Пра-ви-ль-но. Но мой цветокомбинат ещё и производит эти семена. Нет таких цветов, которые растут так же быстро, как мои.

– Ага. Это точно. А можно тебя попросить?

– Можно.

– А ты исполнишь?

– Исполню.

– Не производи цветов там, где мы идём.

– Хорошо, я буду производить цветы там, где вас уже или ещё нет.

– Лучше там, где нас уже нет.

– Но я ещё прилечу.

– Куда? Когда?

– Зачем?

– Туда, где вы и тогда, когда будет время для цветов. Чтоб были цветы! Зачем? Непонятно? Ещё будет понятно! – и улетел.

Вылезли из-под подорожника маленькие путники.

– Улетел?

– Улетел.

– Кажется, нам очень повезло, что мы не попали под цветочные лепёшки. – порадовалась Кукляшка, когда они снова тронулись в путь.

– Ага, вовремя от них спрятались.

– А то сейчас бы шли все в растущих на нас цветах.

– Растущих из лепёшек, – уточнил Слабачок.

– И в лепёшках тогда бы шли. Ха-Ха-ой! – тряслась от смеха Кукляшка.

– Ай! – улыбаясь и как бы чего-то испугавшись, произнёс Слабачок.

Но тут же:

– Ха-ха-ха-ха-ха! – одновременно грохнули смехом.

Но неожиданно тень снова накрыла путников, и Слабачок почувствовал, что на него что-то капнуло. Он почувствовал, а Кукляшка увидела, ибо из этого «что-то» сразу вырос маленький желтенький цветочек.

– Слабачок, а Цветокак оказался очень добрым и умным. Он сделал нам с тобой подарок, подарил желтенький очень красивый цветочек.

– Ну, раз подарил, то – это он добрый. А почему он ещё и умный?

– А посмотри, цветы они всегда больше нас – крошечных. А Цветокак, он это заметил и на своём цветокомбинате сделал специально для нас цветочки во много раз меньше нас.

– Это он тебе, Кукляшка, подарил цветочек, тебе. А мне… а на меня… кап…

– Слабачок, правда, цветочек очень красивый?! – и Куляшка нагнулась и показала цветочек Слабачку.

– Красивый. Правда. – нехотя ответил Слабачок, но увидев цветок, даже немного просиял улыбкой.

Кукляшка обматала стебелёк вокруг шейки так, что у неё получился кулончик желтенький и красивенький.

Путь их продолжился уже гораздо веселее.

– А знаешь, – о другом задумался Слабачок, – наверно, я боюсь не только Боли Совести.

– Чего же ты, Слабачок-сильный, боишься ещё?

– Наверно, боюсь потерять того, кого нашёл.