на меня налетел чуть не весь наш класс, и Тигра заорал прямо в моё ухо.
– Двапортфеля! Что же ты мне не сказал! Мы бы сразу нашли. Всем классом! Где он пропадал?
Я быстро рассказал про наши приключения, а сам искал глазами Снежку. Её среди ребят не было.
«Новое дело. То Кыш куда-то пропадает, то Снежка. Может, обиделась на меня, что не взяли её с собой?» – подумал я.
Больше всех радовался Кышу Тигра, и я, непонятно почему, вспомнил, как Вета Павловна просила нас рассказать, где мы были и что делали в прошлое воскресенье. Миша Яковлев тогда чуть не улетел с ВДНХ на ракете «Восток» в космос, а Тигра ничего не стал рассказывать и сквозь слёзы объяснил Вете Павловне, что всё у него было плохо… Очень плохо…
Я вспомнил это и спросил:
– Тигра, а что у тебя было плохого в то воскресенье?
– А то ты не видел, – сказал Тигра.
– Да ты что? Я ничего не видел!
Тигра поверил и рассказал:
– Твоего Кыша должны были мне купить, уже деньги вынули. А я увидел тебя, заорал: «Двапортфеля!» – и его не купили, за то что я ору как невоспитанный. Если по правилам, то это мой щенок. – Тигра погладил Кыша.
– Но ведь я же не виноват, что так вышло, – заметил я.
– А кто же? Я ведь тебе кричал, а не другому. А потом было ещё хуже, – продолжал рассказ Тигра. – Мне вместо этого Кыша купили аквариум… большой такой… с рыбками. Двадцать рыбок в нём плавало. Папа дал мне его подержать, чтобы лицо платком вытереть, а я пошёл, поскользнулся на корке дыни, и всё… Аквариум на кусочки. Восемь рыбок я спас и быстро кинул в чужие банки.
– Есть же ведь такие люди, которые бросают разные скользкие корки на землю! – с досадой сказал я и подумал, что трудно придумать ещё одну такую неудачу, как у Тигры в прошлое воскресенье…
Я пригласил его приходить ко мне играть с Кышем и со мной…
Дядя Сергей Сергеев, пока Тигра рассказывал, читал газету. Мы пошли дальше. По дороге я успел расспросить его, что такое цунами. Оказывается, это самая большая из всех океанских волн, высотой с многоэтажный дом. И папа моих вопросов боялся, как этой волны.
Когда мы подошли к нашему дому, дядя Сергей Сергеев сказал:
– Ну, Алексей, будь здоров. Рад, что смог тебе помочь.
Он был такой высокий, что тётя Женя с первого этажа сердито задёрнула на окнах шторы.
– А вы? – спросил я. – Мы же идём к нам обедать. Скоро мама придёт.
– Зашёл бы, но… хочу успеть в одно место.
Дядя Сергей Сергеев запыхтел трубкой, лицо его утонуло в дыму, и я догадался, что он не хочет заходить к нам из-за ссоры с папой. А расспрашивать, что это всё-таки за ссора, мне было неловко, хотя и очень интересно. Я его поблагодарил. Он погладил меня и Кыша по голове и ушёл. И за ним, как за паровозом, тянулось облако дыма…
Лифтёрша тётя Кланя, когда мы вошли в подъезд, заахала и запричитала:
– Нашёлся касатик… Да кому ты помешала, добрая скотинка?.. Где же ты пропадал?.. Уши твои длин-ныи-и, пыльны-и, курча-вы-и…
– В институте он был. Опыты на нём хотели делать. На другую планету запустить, – пошутил я.
– Что ж, там собак не хватает, на тех планетах-то? – спросила тётя Кланя.
– Они только у нас на земле водятся, – сказал я, опустил наконец Кыша на пол и, волнуясь, как будто нажимал кнопку пуска ракеты, нажал чёрную кнопку нашего этажа.
Кабина вздрогнула, и мне показалось, что под нами загрохотали двигатели ракет и в круглых иллюминаторах виден покачнувшийся и уменьшающийся на глазах краешек Земли. Облака… океаны… и разные страны… На плечи мне давит страшная тяжесть, но я слежу за десятком приборов и управляю ракетой.
– Мы летим на другую планету, – сказал я Кышу. – Там срочно потребовались собаки.
«А мне всё равно, куда лететь. Лишь бы мы были вместе. Без тебя я не могу. Рр-y», – ответил Кыш, и мы с ним поплавали в невесомости.
Только мне было тоскливо оттого, что я надолго улетел от мамы, и папы, и Снежки. Прямо лучше бы не улетал!..
Вдруг двигатели ракеты, отгрохотав, смолкли, я дотянулся на цыпочках до иллюминатора в железной двери, чтобы взглянуть, что это за планета, на которой не водятся собаки и на которую мы прибыли с Кышем.
Я взглянул, проморгался, ещё раз взглянул и понял, что на ступеньках лестницы этой планеты, подложив под себя портфель, сидит Снежка, уткнувшись подбородком в коленки, и лицо у неё грустное-грустное. И тут меня разобрала такая радость от встречи со Снежкой, что я заорал:
– Э-э-гей! Это мы-ы! Я и Кы-ыш!
Снежка вскочила со ступенек, я открыл двери и бросился к ней. Ведь мы не виделись целый век, а может, и больше.
Мы со Снежкой взялись за руки, и заплясали от радости на площадке, и хохотали, но слов никаких не говорили, как будто я и взаправду прилетел с другой планеты и не знал Снежкиного языка. А Кыш бегал вокруг нас и от радости долаялся до того, что слегка охрип. Но соседи, смотря на нас, не ругались и не просили прекратить шум.
Вдруг внизу забарабанили кулаком по стене шахты. Я забыл закрыть дверь кабины. Подойдя к кабине, я увидел, что Кыш успел налить на пол лужу, и побежал домой за тряпкой. Но соседи закрыли дверь без меня, и лифт поехал вниз. Когда я сбежал по лестнице вниз, тётя Кланя уже сама вытирала пол кабины тряпкой и несердито сказала:
– Ну, ровно малое дитё… ровно малое дитё…
– Больше этого не будет, – пообещал я ей.
Снежка и Кыш были уже дома. Кыш лежал на своём матрасике и так глубоко вздыхал, что немного приподнимался при каждом вздохе.
«Ну, нету на белом свете сил, чтобы унесли меня ещё раз отсюда!» – говорил он при этом.
– Кыш, по-моему, стал белей, чем раньше. Наверно, поседел от переживаний. Так бывает, – сказала Снежка.
И я ей всё рассказал и про Олю, и про аспиранта Пашкова, который, к счастью для нас, не забыл своё сердце дома, и про дядю Сергей Сергеева, и как я убежал от директора, и про встречу с Володькиным, человеком в синем плаще, и как Кыш прочитал моё первое в
