побрел в сторону остальных, вытягивая шею вверх словно страус.
Следом в окно залетел золотой дракон, ну как дракон, скорее большая змея с лапками. Чешуя его, переливаясь, блестела словно солнце, а длинные усищи, развиваясь вдоль могучего тела, то и дело, задевая колонны в зале, осыпали снежную пыль. На его спине сидел в позе «лотоса» небольшой старичок с веером, одетый в красный, длинный, шелковый халат и замысловатую двухъярусную золотистую шапку, от которой в обе стороны торчали ленточки, ну точь-в-точь как усы у дракона. Свернувшись спиралью прямо посреди зала, дракон выставил лапку, и старичок неспешно сошел по ней на пол.
Жители замка встречали каждого гостя восторженными аплодисментами, но в этот раз вместо хлопков в ладони они держались изо всех сил каждый за что мог. Дракон, развалившийся посреди зала, своим дыханием то притягивал, то отталкивал их, катая по полу, словно бочки в трюме корабля в качку.
Старичок, неспешно наглаживая редкую, длинную, седую бороду, тихонько взмахнул веером, и дракон превратился в маленького серенького ослика.
Гусалех радостно хохоча, подошел к прибывшему гостю, раскинув руки для объятий, но тот, неуловимым взгляду движением буквально за мгновенье оказался сбоку от него. Продолжая наглаживать бороду, он похлопал здоровяка по плечу.
— Шэн Дань Лаоджэнь, разве ты не рад меня видеть?! — Возмутился Гусалех.
— Ну что ты, мой большой друг, я преисполнен радости от встречи с вами, но боюсь после твоих крепких объятий, не смогу съесть не крошки. — Договорив, он сделал небольшой поклон в сторону Деда Мороза.
— Неужели все твои мысли только об угощенье, старый хитрец? — Приговаривая, трепя за холку ослика, подкармливая его свежей морковкой, спросил Дед Мороз.
Прошло всего мгновение, нет и того меньше, еще в тот момент когда Шэн Дань Лаоджэнь начал делать поклон приветствуя хозяина замка, того уже не было на месте.
Обернувшись на голос, гости расхохотались.
Гусалех держась за живот обеими руками, приговаривал.
— Ты, верно, не смог удержаться, чтобы не показать кто здесь самый прыткий.
— Шах и мат. Истинная хитрость, называть моего ослика «хитрецом», когда тот и возразить ничего не может. — Смеясь, говорил Шэн Дань Лаоджэнь.
Тем временем гости все прибывали.
В зал один за другим, под радостные аплодисменты, заходили, залетали, появлялись из воздуха, новые действующие лица.
Странная штука, чем больше становилось гостей, тем больше становился и зал. В какой-то момент, гостей стало так много, что если бы вы захотели поприветствовать друга стоявшего на противоположной стороне, вам бы сначала пришлось пройти расстояние в несколько футбольных полей, и только тогда, взяв самокат, проехав еще минут десять, вы бы наверняка встретились. Поэтому совершенно обычным делом на подобных приемах было просто исчезать и появляться там — где угодно. Так же никого совершенно не удивляло, что можно было услышать кого-то у самого входа гораздо четче, чем того кто стоит прямо перед тобой.
К подобным шалостям замка Деда Мороза все гости были уже привычны…
А в это время, в типичном городке, каких миллионы, оставшись одни дома, мальчик с сестрой думали, чем заняться.
— Может, поиграем в прятки? — Предложил Денис Аленке.
— Ага, опять обдурить меня хочешь? Сам небось за компьютер засядешь, пока я прятаться буду.
— Ну чего ты, сразу старое вспоминаешь? Тогда просто новая игра вышла, вот я и сел ненадолго.
— Ага, ненадолго! Я пока пряталась в маминой комнате, даже с ее помадой поиграть успела.
— За то, ты тогда выиграла, ведь я тебя не нашел.
— Это точно, искать ты так и не научился, в отличие от мамы, она, только пришла домой, сразу нашла сломанную помаду и отчитала меня. — Грустно сказала девочка.
— Ну, тогда предлагай сама, во что хочешь сегодня играть?
Не знаю как там у вас, но у Дениса с Аленкой, родители очень любили работать, поэтому каждый день кроме субботы и воскресенья ни свет, ни заря, они уходили из дома. И в дождь, и в жару, и в пургу, и даже когда у папы была температура, он не воспользовался запиской от мамы, а пошел на работу, вот так сильно они любили ее. Денис, что ходил в третий класс и учился в первую смену, никак не мог это понять. Ладно летом, он вставал сам и бежал во двор, но как можно зимой, каждый день просыпаться в холодной квартире, и, вместо того чтобы погреться под одеялом, в темноте на цыпочках, чтобы никого не будить, собираться куда-то. Но у него и своих забот хватало, так что разбираться в подобном ему было некогда.
Поэтому после школы, забирая сестру из садика, заходя домой, они могли заниматься своими делами, а не учится как его одноклассник Вовка, у которого мама была домохозяйка и всегда заставляла его делать уроки и прибираться в своей комнате.
У сестры Дениса дел тоже было не мало, приходя домой из садика, сначала нужно было помыть руки, и только потом расставлять игрушки по своим местам, а места почему-то, в зависимости от ее настроения, тоже всегда менялись. Во время еды за столом, для приличия нужно было немного покапризничать, дожидаясь пока брат поделится своей порцией, еда в его тарелке почему-то казалось Аленке всегда вкусней. Она как настоящая девочка требовала много внимания, а Денис как старший брат, всячески ей потакал. Хочешь играть в прятки — прячься, хочешь есть — ешь, хочешь послушать сказку, ну здесь их желания совпадали, так что в этом деле он так и быть ей помогал. Но время от времени, они все же играли друг с другом, как правило, в то — что хотела Аленка.
— Сегодня хочу играть в ореховую девочку.
— Это еще как? Девочка-орех что ли?
— Ну, ты что, совсем глупый? Это девочка, которая живет на ореховом дереве, и очень любит орешки.
— А я тогда, буду бельчонком. — Смеясь, предположил Денис.
— Вот еще, у меня свой бельчонок есть. — Достав игрушку, возразила Аленка. — А ты совсем на него не похож. Ты будешь почтальоном, который приносит орешки с кухни.
— Ну, зачем ей орешки с кухни, если она живет на ореховом дереве?
— Я тебе поражаюсь, а ты тоже свой дом ешь, когда голоден или берешь что-то с кухни? — Звонко смеясь, ответила девочка.
— Ладно, тогда я буду почтальоном на велики, в шлеме.
— В шлеме?! А откуда у нас шлем?
— А помнишь корзинку, в которой у мамы стоят цветы, чего ей без дела то пропадать, давай ее вместо шлема. — Предложил Денис, но увидев, как загорелись глаза сестры,
