Звездочет подплыл к ночесветке.
— О, здесь что-то написано! — воскликнул он. — И написано какими-то странными знаками. Посмотри, ты сумеешь их прочесть?
— Нет, не сумею, — Сабира замолчала.
Вообще она была обижена. Звездочет-Клоун не пожелал рассказать ей, зачем выдал Крылаток, и теперь она неохотно разговаривала с ним.
Старец, качая головой, спрятал перстень и примостился в углу. Советчица пригласила их к себе, а сама отправилась запирать клетки.
Вернулась она глубокой ночью. Лязгнула дверца. Звездочет-Клоун сразу же зашевелился в своем углу.
— Что сказал Лупибей? — спросил он. Девочка растерянно посмотрела на него.
— Откуда ты знаешь? Можно подумать, что у тебя свои Лапшевники…
— Об этом потом, — нетерпеливо перебил ее мудрец. — Что сказал Лупибей, когда ты закрывала его клетку?
— Ничего особенного, — зевнула Смешинка. — Какие-то непонятные угрозы…
— Какие же?
— Он сказал, — стала припоминать девочка, — он сказал, что ночью часто побеждает тот… кто потерпел поражение днем… потому что у ночи свои законы. В общем ерунда!
Но мудрец покачал головой:
— Плохо! Значит, Лупибей уже разгадал твои ходы. И сделал свои…
— Какие ходы?
— К выходу, — загадочно произнес Звездочет-Клоун. — Лупибей говорил что-нибудь еще?
— Да, я вернулась потом к его клетке и слышала, как он давал наставления Сторожевым Скатам.
— Скаты не тронули тебя?
— Нет. Они словно не видели меня.
— Они действительно не видели! Значит, моя догадка верна. Но что говорил им начальник стражи?
— Чтобы они усиленно охраняли клетку с Храбрым Ершом. «Поступили сведения от Лапшевников, — сказал он, — что они видели подозрительных бродяг внизу, в подземелье». Считают, что это сообщники Храброго Ерша.
— Почему?
— Видели их после того, как все жители подземелья были закрыты в клетках. А сегодня никто не был наказан лишением клетки.
— Значит, то были действительно сообщники Храброго Ерша, — проговорил в раздумье Звездочет-Клоун.
— Но как они проникли в замок? Как добрались до замка? Звездочет-Клоун покачал головой.
— Не знаю. Наверное, скоро мы их увидим.
— Как? — удивилась Смешинка.
— Они придут к тебе за ключами от клетки Храброго Ерша. И попытаются выкрасть или отобрать их. Смешинка улыбнулась.
— Будем ждать? А когда выступим? Звездочет-Клоун посмотрел на нее выразительно, и она замолчала. Но тут вмешалась Сабира.
— Они не пройдут сюда! — уверенно сказала она. — Ведь Сторожевые Скаты охраняют все проходы!
— Ну, это такие смельчаки, что не побоятся ничего, — заметил мудрец.
— Тогда оставим клетку Храброго Ерша открытой, пусть заходят, — решила девочка.
— Чтобы и их предать? — возмущенно воскликнула Сабира.
— Да, — небрежно бросил Звездочет-Клоун. — В одной клетке им будет веселее. А то Храбрый Ерш среди Крылаток чувствует себя, наверное, неуютно. Ведь он плохой кавалер.
— Не хочу я больше здесь оставаться! — воскликнула Сабира. — Я немедленно ухожу!
— Уходи, — мудрец жестом остановил пытавшуюся вмешаться девочку. — Мы тебя не держим.
После этого наступило долгое молчание.
— Что же ты не уходишь? — спросил мудрец.
— Я ухожу! — с обидой ответила Звезда. — Но ведь ты знаешь, что расстояние до выхода из клетки я могу пройти только за два дня…
— Значит, еще два дня после того, как ты ушла от нас, мы должны терпеть твое присутствие? — воскликнул Звездочет-Клоун. — Ну что ж, тогда займемся опять перстнем. Послушай, Смешинка, ты сможешь прочитать эту надпись?
— Нет, — с огорчением покачала головой Смешинка. — Может быть, Сабира сумеет прочесть?
— Да, сумею, — с достоинством отвечала Сабира.
— Как?! — изумился Звездочет-Клоун. — Ты солгала мне?
— Я никогда не лгу! — фыркнула та.
— Но ведь ты сказала, что не знаешь этот язык!
— Когда ты меня спрашивал, я действительно не знала.
— А теперь изучила его? — язвительно улыбнулся старец.
— Нет, просто я вырастила язык, который знает этот язык, — невозмутимо пояснила Сабира.
— Ты и это умеешь? — мудрец и Смешинка переглянулись в сильнейшем удивлении. — Скажи, как ты это делаешь?
— Хорошо. Пока я ухожу, есть время. У нас, Звезд, есть такая способность выращивать оторванные ноги. Если у Звезды оторвут ногу, то она приказывает себе вырастить новую. И через некоторое время у нее появляется новая нога.
— Да, да, я знаю это!
— А когда меня нашел ты, я решила вырастить говорящий рот и видящий глаз.
— Тогда прочитай, пожалуйста, надпись! — И Звездочет-Клоун протянул ей перстень.
— Ну, что ж, я ухожу, есть еще время, — Сабира пристально вгляделась в надпись и с усилием прочла: — «Смеясь… будь… мудрым». А ниже: «Досточтимому и любимому сыну моему Капельке, Каппа пруда Тарусава». Все.
— Все? — с горечью воскликнул Звездочет-Клоун. — Но надпись не стала яснее.
— По-моему, здесь все ясно, — возразила Сабира. — «Смеясь, будь мудрым». Не мешало бы кое-кому усвоить эту истину.
— Согласен, — мудрец не намерен был сейчас спорить. — Но кто такой Каппа и где находится пруд Тарусава? Я повидал много прудов за свою жизнь… — тут он спохватился и посмотрел на девочку Смешинку, но она была погружена в какие-то свои мысли и ничего не заметила. — Где же находится пруд Тарусава? И кто такой Каппа? — еще раз повторил он.
— Язык мой может описать Каппу, хотя я сама никогда не видела его, — сказала Сабира.
— Знаешь, а ты бы лучше не уходила, — улыбнулся Звездочет-Клоун.
— Нет! Я быстро иду к выходу. Но пока я ухожу, есть еще время… Каппа живет обычно в прудах и озерах. У него большие глаза, широкий рот, есть руки и ноги с перепонками между пальцами.
— Это же лягушка! — оживился Звездочет-Клоун.
— Что ты! Лягушку я тоже никогда не видела, но могу описать ее. Это отвратительное скользкое существо с выпученными глазами и прожорливой пастью. А Каппа прекрасен и трогателен. Его рот постоянно улыбается, но в выразительных глазах скользит грусть, легкая скорбь или тоска. Он маленький, но никто не смеет обидеть его, ибо все поднимаются на его защиту, и сам он вооружен оружием, которое называется юмор. Говорят, что злые бегут от него без оглядки, а добрые собираются вокруг Каппы и подолгу слушают веселые и поучительные рассказы, на которые он никогда не скупится. Они готовы слушать еще и еще, но приходит ночь, и Каппа тихо, без всплеска погружается в воду, направляясь к себе домой, где он отдыхает и раздумывает о том, что происходит на свете.
— Гм… — вздохнул Звездочет-Клоун. — Ты так описала Каппу, что мне очень захотелось познакомиться с ним. Но как найти пруд Тарусава?
— Этого я не знаю, — ответила Сабира.
— А может быть, ты вырастишь у себя еще один язык, который расскажет, как добраться до пруда Тарусава? Ведь пока ты уходишь, есть еще время.
Но Сабира опять надолго замолчала.
Утомленная событиями дня, девочка Смешинка вскоре заснула.
В открытую дверцу осторожно и бесшумно скользнули три тени. Они крались вдоль решетки — там, где потемнее, но когда оказались под ночесветкой, в тусклом свете что-то блеснуло. Передний держал гимнотиду! Вот они подкрались к кровати Смешинки…
— А вот и гости, — раздался из угла спокойный голос Звездочета-Клоуна, и три темные фигуры застыли от неожиданности. — Вы, кажется, испугались хозяев, гости?
— Не дождешься, чтобы мы испугались, — процедил один из гостей, многозначительно помахивая гимнотидой. — Выкладывай, что тебе надо.
— Видишь ли, тот, кто держит в руках кож, почему-то чувствует себя более уверенным перед тем, у кого ножа нет. Поэтому разговор между ними обычно какой-то неискренний, не задушевный.
— Ага! Может быть, ты хочешь сказать, что я трус? Так возьми нож, чтобы чувствовать себя уверенно.
Звездочет-Клоун небрежно принял от злоумышленника гимнотиду и, удобно расположившись в кресле, принялся подравнивать ею свои плавники.
— Но может быть, мы сначала разбудим хозяйку? — заметил он. — А то как-то неудобно… Вдруг она проснется и увидит, что здесь ведется беседа? И она захочет принять в ней участие.
— Нам не о чем с ней разговаривать!
— А мне показалось, что вы направлялись именно к ее постели.
— Да, направлялся! Но не для разговора.
— А зачем?
— Нам нужны ключи от клетки Храброго Ерша. И мы не уйдем без них!
— Тем более хозяйку надо разбудить, — невозмутимо продолжал Звездочет-Клоун. — Ведь нельзя брать что-то без ее разрешения.
И он, наклонившись, потормошил девочку. Она тотчас села, протирая глаза.
— Это же Бекасик, Барабулька и Бычок-цуцик! Здравствуйте, какое приятное пробуждение!
