смотрела в окно, понимая, что решение задачи так и не придёт ко мне и проще дождаться Алису, которая быстро решит часть моих заданий. Но он живёт в большом городе, его окружает множество разнообразных людей на парах в универе, на работе. Наверное, у него редко выдавалась минута, чтобы вспомнить обо мне. Чаще я первая писала ему, каждое утро именно я желала ему доброго дня, списывая его молчание на то, что он снова просыпает свою первую пару. А вдруг он даже не думал обо мне? Вдруг он просыпался, умывался, завтракал и даже ничто в его голове не щелкало мыслью, что мне нужно пожелать доброго утра, что я жду его сообщений. Я писала ему, а он всего лишь отвечал. Каждое утро я придумывала какие-то новые пожелания, старалась использовать новые слова, чтобы не повторятся, а он лишь отвечал «Доброго утра». Но время от времени он и сам мне писал. Писал он обычно днём, по всей видимости, когда ему нечем было заняться на парах и скука настолько сильно им овладевала, что он вспоминал обо мне или же он просто считал, что обязан мне написать, чтобы как-то отметиться, что он по-прежнему думает обо мне. Что это если не первые звоночки о нашем скором расставании? Что это если не знак, что пора бы мне остановиться, проверить его на прочность, на внимательность? Нет, я не видела этого в упор, не замечала.
Другой человек на моем месте давно бы устроил Елизару скандал, но не я. Я же тихоня и сама мысль, что в меня кто-то влюблён заставляла меня всецело отдаться человеку, угождать ему, позабыть о себе и своих принципах, стать какой-то тряпкой. Я даже подумать не могла, что в то самое время, пока я желаю ему сладких снов, он может быть с кем-то. Глупая Кристина придумывала себе принцев, королей. Сказочница. Девочка, выросшая на сказках и красивых романах, где все чувства искренни, где у всех героев есть благородные помыслы и тайны, которые они скрывают исключительно во благо любимого человека. Классика. Возможно, в то время так и было, но минуло не одно столетие. Да кто знает, может быть, даже тогда не было таких чувств, какие описывают классики. Может быть, это лишь щедро приукрашенная реальность. Лето вскружило мне голову, превратив мою жизнь в отражение тех самых романов, а потом смачно зарядило мне пощёчину.
Что дальше?
Понятия не имею.
На второй день мне вдруг захотелось найти ту самую девушку, что писала Елизару и проверить её соцсети.
Как же её звали. Что-то вроде на «Ч». Да, кажется Чулпан, но фамилию никак не припомню. Да, точно, её звали именно так. Даже сейчас меня будто током ударило, когда я произнесла её имя в своей голове.
Я взяла телефон в руки, чувствуя лёгкое головокружение при резком движении. Я быстро залезла к нему на страницу, открыла список его друзей и стала листать его в поисках той самой девушки. Благо, у Елизара было не так уж и много друзей.
Я нашла её быстро. Поначалу я думала, что не найду это имя, что Елизар не стал её добавлять в список своих друзей. Но я нашла её.
Высокая, словно спустившаяся с обложки глянцевого журнала, с идеальным телом и личиком, она излучала всем своим видом уверенность и властность. На её странице было много попсовых постов с цитатами умных людей, фотографии кричали о её активности, о путешествиях в другие страны, о динамичной вечерней жизни. А главное, у неё была копна огненно-рыжих волнистых волос. Она напоминала её. Напоминала Арину.
Я бросила телефон к ногам, будто он ужалил мою руку и горько разрыдалась, осознавая, что совсем не похожа на ту девушку в интернете, что я полная её противоположность, что внешне у неё много общего с Ариной, которую Елизар любил все это время. И любит до сих пор. Как я могла оказаться его девушкой? Как я, с моими прямыми каштановыми волосами, с моим пухлым телосложением могла понравиться тому, кто сох по рыжей девушке, а теперь спит с такой же? Я не в его вкусе.
Я долго рыдала от обиды. От слез моё одеяло стало сырым, что уже сложно было не заметить. А что-то во мне снова захотело посмотреть на неё. Что-то во мне недостаточно насытилось болью.
Оказалось, что чуть ли не под каждой фотографией той девушки стоял «лайк» Елизара. Каждый пост с украденной цитатой того или иного известного человека на странице этой Чулпан был отмечен Елизаром. Он активнее себя проявляет на её странице, чем на моей. Да, можно сказать, что это глупо, что это ничего не значит, но мои фотографии и посты он лайкал только в тот день летом, когда кинул мне заявку в друзья. И все! А её записи, даже те, что были опубликованы недавно, все с сердечком от Елизара. Как он мог! И все это под моим носом!
Мне снова стало обидно и мерзко. Он не мог уделить мне внимания, не мог написать мне лишний раз утром, но зато у него было достаточно времени, чтобы пролайкать каждый пост этой девушки.
Я швырнула телефон и протяжно провыла от обиды. Как же обидно и больно! Как же неприятно от одной мысли, что наивно верила каждому его слову, идеализировала его.
Предатель! Предатель! Я хочу, чтобы он умер! Да, умер! Я знаю, что так нельзя говорить, нельзя никому желать смерти, но мне наплевать, я не хочу, чтобы он ходил по этой земле и не хочу, чтобы он продолжал шнырять с этой сукой по клубам! Я тащила его на своей спине, волновалась о нем, когда на нас напали в парке, а для чего? Для чего, черт подери, я все это делала? Для кого? Для этого человека, который не уважал мои чувства и не во что их не ставил?
Я хочу, чтобы Елизар умер! Хочу…
Каникулы закончились. Началась очередная учебная четверть. Уже вторая моего десятого класса.
– Привет, – безразлично я махнула рукой Алисе, когда она влетела в класс, прижимая к груди свою сумку и что-то строча в своём телефоне.
– Привет, – не поднимая глаз с гаджета сухо ответила она.
Алиса с грохотом рухнула на стул за нашу последнюю парту в первом ряду и разложила учебники и тетради, как всегда в своей педантичной манере. Она
