что, трусиха?
— Нет, — подумав, сказала Варя. — Просто там страшно.
— У папы есть фонарик в сарае, мы возьмём его, и там будет светло, — сказал Серёжа.
— А ему не будет там скучно? — спросила Варя. — Он же совсем крошка?
Она посмотрела на малыша, который сладко спал у неё под курткой, свернувшись калачиком и снова на брата.
— Мы будем его часто навешать днём, и брать с собой на прогулку, — сказал Серёжа, — а ночью… Ночью он будет спать.
— Здорово! — обрадовалась Варя. — А он не замёрзнет там?
— Я всё продумал, — ответил мальчик. — Мы сделаем ему домик!
— Ой, как хорошо! А из чего?
— Из картонной коробки, а в неё положим старую Степашкину подстилку. Ему будет тепло и уютно, как в норке.
— Ты думаешь, он живёт в норке? — спросила Варя.
— Наверняка, — уверенно сказал Серёжа, хотя и не знал, чем вызвана эта его уверенность, потому что ни в книгах, ни по телевизору он таких зверей никогда не видел.
— А можно я Гале расскажу, — с надеждой поинтересовалась Варя. — По секрету!
— Ни в коем случае! — сказал Серёжа. — Никому!
— Даже по секрету? — уточнила Варя.
— Особенно по секрету, — сказал мальчик. — И вообще, давай поклянёмся, что ничего никому не скажем.
— Давай, — охотно согласилась Варя. — А как?
— Просто, скажем — Клянёмся! — и всё.
— А этого достаточно?
— Думаю да, — сказал Серёжа, — мы же брат и сестра.
— Верно, — сказала Варя. — Хорошо, что ты всё знаешь.
— Ну, давай.
— КЛЯНЁМСЯ! — сказали они хором.
— Отлично. А теперь, жди меня здесь, за кустами, а я пойду и посмотрю, где папа и мама. Когда я махну рукой вот так, беги ко мне и сразу под дом, дверцу я открою. А если я вот так замашу, то прячься. Поняла?
Варя кивнула головой.
— Всё, я пошёл.
Серёжа, в сопровождении Степашки, крадучись побежал вдоль изгородей к своему участку и исчез за калиткой, а Варя осталась сидеть одна под кустом вербы. Малыш мирно спал и иногда сладко зевал, показывая крохотный язычок. Он и вправду немного походил на бобрёнка, но зубки у него были как у щенка, а нос, розоватый, точь в точь как у котёнка, которого Варя недавно видела у своей подруги. Иногда он открывал свои огромные глаза и сонно смотрел на Варю, и она гладила его по мохнатой, шелковистой мордочке и он снова засыпал, стараясь теснее к ней прижаться. Она так увлеклась крохой, что не видела отчаянных взмахов рук своего брата, который уже отчаялся привлечь её внимание и, рискуя быть замеченным, даже свистнул, заложив два пальца в рот. Но Варя не выходила. Потеряв терпение, он побежал обратно, но вдруг остановился и снова замахал руками.
— Ой, — опомнилась Варя. — Серёжа мне машет.
Вскочив на ноги, она выскочила из кустов на переулок и практически врезалась в большой живот дяди Бори, их соседа по переулку, который вышел из чьей-то калитки.
— Варвара! — пробасил он, потирая своё огромное брюхо обтянутое старой клетчатой рубахой. — Ты куда так спешишь? Пожар? Чуть с ног меня не сбила.
— Здравствуйте, дядя Боря, — испуганно пролепетала Варя. — Извините, пожалуйста, я больше так не буду…
— Здравствуй, здравствуй, — сказал дядя Боря. — Ты домой бежишь?
— Да.
— Вот и отлично, я как раз хотел твоего папу повидать. Пойдём вместе.
Варя похолодела и крепко сжала малыша под своей курткой.
— Да что с тобой, ты какая-то бледная? — участливо поинтересовался дядя Боря. — Что-то случилось?
— Нет! — испуганно замотала головой Варя, ещё больше бледнея и не зная, что говорить.
— А что это у тебя там? — спросил дядя Боря, кивая на топорщащуюся Варину куртку.
— Ничего! — с вызовом сказала Варя.
— Ничего, — повторил дядя Боря и его глаза заискрились смехом.
Большая, косматая борода закрывала большую часть его лица, и никогда нельзя было понять, шутит он или говорит серьёзно, поэтому Варя немного опасалась его.
— Это секрет, — добавила она. — Вот!
— Ах, ну так это совсем другое дело, — произнёс дядя Боря и его глаза уже откровенно лучились смехом.
— Ну, так, что, Варвара, пойдём домой?
— Нет, мне не надо домой, — выпалила Варя и, даже не попрощавшись, повернулась к дяде Боре спиной и стремглав кинулась в лес.
— Стой, Варвара, стой, ты куда?! — гремел за её спиной раскатистый бас, но Варя бежала, как летела и остановилась, только когда совсем уже совсем запыхалась. От тряски малыш проснулся и начал пищать и мяукать. Варя гладила его по головке и даже поцеловала в прохладный нос, но он не хотел успокаиваться, и жаловался всё сильней и сильней, и Варя не знал, что делать. От растерянности она сама начала всхлипывать и озираться вокруг, но кругом никого не было. Лес был залит солнцем и пах молодыми почками и нагретой на солнце землёй. Птички беззаботно щебетали над её головой, но ей было совершенно не до веселья и вдобавок ко всему, Варя поняла, что забыла по какой тропинке бежала и в какую сторону ей нужно теперь идти обратно. От страха она совсем уже было заплакала, но сдержалась, вспомнив слова папы, что если ты заблудился в лесу, то плакать нельзя ни в коем случае. Он не помнила, почему именно нельзя, но точно знала, что это плохо. Поэтому она вытерла глаза и внимательно огляделась. Всё тропинки казались одинаковыми, и лес вокруг был незнакомым, но Варя была храброй и умной девочкой.
— Так, — сказала она вслух, поглаживая малыша, — я бежала совсем чуть-чуть и я где-то рядом. Я пройдусь немного по вот этой большой тропинке и, если не приду домой, то вернусь обратно и пойду по ней в другую сторону.
От такого простого и понятного плана, ей сразу стало легче, и она пошла по самой большой тропинке, стараясь никуда не сворачивать и, через пять минут, увидела сквозь кусты крыши домов. Обрадовавшись, она ускорила шаг и вышла на дорогу, которая оказалась соседним с её переулком. Боясь снова наткнуться на дядю Борю, она осторожно прошла по самой кромке зелени до своего переулка и увидела запыхавшегося брата, который уже успел облазить все кусты в округе в её поисках.
— Уф, — устало отдувался он, согнувшись и оперев руки на колени. — Ты где была? Я всю рощу обегал?
— Я пряталась от дяди Бори, а потом немножко заблудилась.
— Я же тебе махал, что бы ты ни высовывалась!
— А я думала, ты меня зовешь…
— Неважно. Идём скорее, папа с мамой в магазине.
Они быстро добежали до своего участка. Заперли калитку и нырнули в маленькую дверцу под домом, которая вела в подпол.
— Ой, тут темно! И паутина! — сказала
