— Чего ты хочешь от меня? — произнес он.
— Помощи. Горюя здесь, на этом камне, не вернешь сына Капельку. Садись ко мне на спину, и мы полетим туда, где он томится, чтобы освободить его. Но томится он не один, и освободить его можно, только освободив жителей замка и Кораллового города.
— Понимаю, — сказал Каппа. — Если упавшее дерево придавило пять птенцов, нельзя вытащить одного, не приподняв дерево и не освободив всех.
— Но птенцов можно освободить одной силой, — добавил Остроклюв, — а для того чтобы освободить морских жителей, нужна не только сила, но и ум, смелость, отвага… Так не теряй времени. Садись и летим! Ведь и на земле люди ждут, когда я верну им утерянную радость.
Через минуту над старым парком и чудесным прудом взмыл вверх чеканный силуэт старого аиста. На его спине, крепко вцепившись в перья, сидел Каппа пруда Тарусава.
— Если вокруг мрачного замка Великого Треххвоста столько сторожевых поясов, то сколько же их должно быть вокруг Моря Счастья? — сказала Смешинка. — В замке жить несладко, но как его охраняют! А уж в Море Счастья все хотят попасть, наверное. Отбоя нет!
— Да, видать, там охрана поставлена что надо, — поддакнул Храбрый Ерш. — Не прорвешься… Но где оно?
И он с сомнением посмотрел на Сабиру, которая уверяла их, что плывут они правильно.
Крылатки устали, и карета опустилась на дно. Путники сошли прогуляться.
— Надо спросить кого-нибудь, туда мы плывем или нет, — Храбрый Ерш ухватил пробегавшего мимо Шримса-Медвежонка.
— Скажи нам, где Море Счастья?
— О-о! В Море Счастья не каждый попадет! — Шримс-Медвежонок хитро улыбался.
— А кто же? — придвинулись к нему путники.
— Узнаете… В ту сторону поезжайте и узнаете, — Шримс-Медвежонок вырвался и проворно нырнул в какую-то щель.
— Я же говорила, — сказала Смешинка, — там охрана — ого!
Они сели и задумались. Что же делать? Вдруг раздался торопливый стук Морского Уха.
— Тревога! Тревога! Я опять слышу погоню! Все вскочили.
— Какую погоню? Кто гонится?
— Лупибей.
— Но ведь Акулы растерзали его.
— Значит, не растерзали. Я слышу его голос… он кричит. Ох, плохи наши дела! Горе нам!
— Что такое? — переполошились беглецы.
— Он напал на наш след.
— Да как же он сумел? — удивился Язык. — Море такое большое!
— В его карете находятся три Угря-сыщика. Их носы учуют в воде даже прошлогодний след крохотной Пандаги — рыбы-Муравья. А уж по нашим следам они идут, нигде не сворачивая. Меч-рыб в упряжке теперь вдвое больше, и несутся они, не останавливаясь ни на миг.
— Тогда и нам нельзя задерживаться. В путь! В путь! Со стонами впряглись Крылатки в карету и потащили ее.
Храбрый Ерш поплыл рядом, чтобы не перегружать карету, и заставил Языка сделать то же.
— Сколько дней пути до Моря Счастья? — спросила Смешинка.
— Три, — грустно ответила Сабира.
— А скоро ли нас догонит Лупибей?
— Он догонит нас за один день, — печально прошелестело Морское Ухо.
— Веселее смотрите, друзья! — воскликнула Смешинка. — Нам осталось жить целый день. Большой прекрасный день!
Карета плыла над угрюмыми скалами, на которых там и сям виднелись воротники актиний. Потом скалы кончились. Потянулся ровный желтый песок. Путешественники увидели, как впереди вырастает какая-то голубая гора. Они подъехали поближе и оказались перед лежавшим на песке большим синим Китом. Он заговорил, глядя на них помутневшими от страдания глазами:
— Сжальтесь надо мной, проплывающие! Замучили меня прилипалы, присоски и балянусы. Не могу дальше плыть, опустился на дно и задыхаюсь. Если вы не поможете, не снимете с моей шкуры паразитов, то я погибну.
— А если мы остановимся, то тоже погибнем… — возразил было Язык, но Смешинка оборвала его:
— Ну и пусть! Зато спасем Кита! А так и мы погибнем, и он, — какая же от этого будет польза!
— Верно, — согласился Храбрый Ерш. — Неужели мы так боимся Лупибея, что откажемся помочь Киту и пустимся удирать?
— Это будет большое дело нашего последнего дня, — добавила Сабира.
Они остановили карету и принялись обдирать с кожи Кита присосавшихся противных паразитов. Их было видимо-невидимо.
— Чего пристали к бедному Киту? — кричал Храбрый Ерш. — Обрадовались, что можно жить на дармовщинку? Нет, поползайте по дну, потрудитесь, собирая корм, нечего на чужой спине ездить!
На удивление, они довольно быстро закончили работу. Кит облегченно взмахнул хвостом и сказал:
— Спасибо вам от всего сердца! И счастливого пути! Он не знал, что беглецов вот-вот догонит свирепый Лупибей. А они не стали ему говорить об этом, чтобы не расстраивать доброго Кита. Ведь он выглядел таким счастливым!
— Погоня совсем близко, — сказало Морское Ухо. — Мы даже и до вечера не доживем.
Но почему-то Лупибей не догнал их до вечера. Ночь застала беглецов на дне. Обессилевшие Крылатки тащили карету, а Храбрый Ерш и Язык помогали им. Смешинка подталкивала карету, толком не зная, зачем она это делает. Ведь скоро уже никакая карета не будет нужна им.
Потом они свалились и тут же заснули. На рассвете Звезда разбудила всех:
— Эй, вставайте! Или вы хотите попасть в щупальца Спрутов сонными?
Они вскочили, растерянно озираясь. Лупибей до сих пор не догнал их! А ведь его упряжка не останавливается и ночью!
— Карету Лупибея засосал песок, — пояснило Морское Ухо. — Я слышу, как Меч-рыбы выкапывают ее, а Спруты тащат.
Крылатки с новыми силами замахали плавниками.
— Значит, мы нежданно-негаданно получили в свое распоряжение еще один большой-большой день! — закричала Смешинка.
Все радостно рассмеялись.
— Осторожнее! — предупредил Язык. — Впереди заросли. Как бы нам не запутаться в них…
— И тут они услышали тоненькие испуганные голоса:
— Спасите! Помогите!
— Кто кричит? — насторожился Храбрый Ерш. Из зарослей толстой травы зостеры высунулись остренькие мордочки:
— Это мы кричим, Карасики! За нами гоняется зубастый Окунь. Он хочет погубить нас. Спасите!
— А вот мы сейчас ему покажем!
Храбрый Ерш распряг Крылаток, приказал им спрятаться в траве и стал с важным видом прогуливаться у зарослей.
Долго не пришлось ждать. Из-за толстых стеблей выскочил Окунь с выпученными побелевшими глазами и распахнутой пастью, усеянной острыми зубами.
— Ага, попался! — заорал он и, не разобравшись, бросился было на Храброго Ерша, но тот выставил свои колючки, свистнул, и девять грозных ядовитых Крылаток-Скорпионов выскочили из зарослей. Увидев их перед собой, Окунь побелел от страха и задрожал:
— Я… я ошибся, простите! Не буду-у! — и с воплем бросился наутек.
Храбрый Ерш крикнул вслед:
— Смотри, не ошибайся впредь!
Обрадованные Карасики выскочили из травы и устроила целый хоровод вокруг путников…
Карета отплыла уже далеко, а сзади доносились звонкие голоса:
— Спасибо вам! Счастливого пути! Вечером Смешинка сказала:
— Вот и второй день минул, а Лупибей так и не догнав нас. В чем дело. Морское Ухо?
— Теперь его задержали водоросли. Он въехал прямо в них, туда, где прятались Карасики, и запутался там. Меч-рыбы рубят зостеру.
— Вот видите! — сказал Язык. — Я вовремя предупредил Крылаток, чтобы они держались подальше от зарослей. Он с удовольствием потянулся и тут же заснул. Едва только рассвет стал пробиваться сквозь толщу воды, Сабира опять разбудила путешественников.
— Если мы сегодня поднажмем, то, может быть, выскользнем из лап Спрутов. Скорее, скорее, друзья!
— До Моря Счастья остался лишь день пути, но почему-то мы до сих пор не встретили ни одного дозорного! — недоумевала Смешинка.
— Еще, наверное, встретим! — сказал Храбрый Ерш. Но за весь день им никто не встретился, если не считать рыбу-Рохлю, кружившую на одном месте. У нее был такой растерянный вид, что Смешинка сразу же остановила карету и окликнула Рохлю:
— Вы что-то потеряли?
— Представьте себе, потеряла! — всплеснула та плавниками. — Несла моим ребяткам и вот выронила…
— Что?
— Раковину! Красивую такую раковину. Вот бы игрушка была моим детишкам! Да жаль, выронила… Слепая я, не вижу… Если бы вы помогли…
— Что ты! Что ты! — ужаснулся Язык. — Только мы остановимся — нас сцапает Лупибей.
— Да, он уже близко, — подтвердило Морское Ухо. Но Смешинка вышла из кареты.
— И вчера, и позавчера он гнался за нами, а мы, несмотря на это, помогали всем. Так неужели в последний день мы струсим и не поможем Рохле отыскать игрушку?
При слове «струсим» Храбрый Ерш встрепенулся:
— Конечно, поможем! Что мы, Лапшевники, что ли? — И он энергично бросился шарить между камней.
