— Я возьму руль, — сказал отец. — Опусти руки.
Он подвёл машину поближе к обочине, и большой грузовик с молочной цистерной пронёсся мимо. Это была единственная машина, встретившаяся нам на пути.
Когда мы подъезжали к заправочной станции, отец сказал:
— Мне придётся поехать в больницу. Необходимо наложить гипс.
— Папа, а ты долго там пробудешь?
— Не волнуйся, к вечеру обязательно вернусь.
— А ты сможешь ходить?
— Конечно. Мне вставят в гипс такую металлическую штуку, чтобы я мог передвигаться.
— Мы поедем в больницу прямо сейчас?
— Нет, — сказал отец. — Некоторое время я полежу на полу в мастерской и подожду, пока можно будет позвонить доктору Спенсеру. Он всё устроит.
— Давай позвоним прямо сейчас.
— Нет, ни к чему будить докторов в половине пятого утра. Дождёмся семи.
— Пап, а что ты скажешь ему, ну о том, что произошло? Как всё случилось.
— Скажу ему всю правду. Он ведь мой друг.
Мы подъехали к заправочной станции, и я припарковался возле мастерской. Я помог отцу выйти из машины, обхватил его за талию и довёл до дверей.
Оказавшись внутри, отец опёрся о верстак с инструментами и сказал, что мне нужно сделать.
Перво-наперво я разложил на промасленном полу мастерской газеты, затем сбегал в фургон и принёс оттуда подушку и пару одеял. Одно расстелил на полу поверх газет и помог отцу улечься. Подушку положил ему под голову, а другим одеялом укрыл.
— Поставь телефон рядом со мной, чтобы я мог дотянуться до него, — попросил меня отец.
Я так и сделал.
— Тебе что-нибудь принести? Может, хочешь чего-нибудь горяченького?
— Нет, Дэнни, спасибо. Мне должны будут сделать анестезию, а перед ней нельзя ни есть, ни пить. Но тебе поесть необходимо. Приготовь себе завтрак. А потом ложись спать.
— Я хочу быть с тобой, когда придёт доктор.
— Ты до смерти устал, Дэнни.
— Ничего подобного, — возразил я.
Я нашёл старое деревянное кресло, подвинул его поближе к отцу и сел.
Отец закрыл глаза и, казалось, задремал. Мои глаза тоже начали закрываться.
— Извини за все хлопоты, что я тебе причинил, — услышал я голос отца.
После этого я, должно быть, уснул, потому что когда я открыл глаза, то увидел доктора Спенсера, склонившегося над отцом.
Как-то отец сказал мне, что доктор Спенсер лечит людей в нашем округе вот уже почти сорок лет. Он мог бы давным-давно уйти на пенсию, потому что ему уже семьдесят, но он не захотел. Да и пациенты его этого не хотели. Он был маленького роста, с маленькими руками и ногами, маленьким круглым лицом, тёмным и сморщенным, как печёное яблоко. «Ну, просто эльф», — думал я всякий раз, встречая его. Древний эльф с белыми волосами и очками в стальной оправе, подвижный маленький эльф с умными глазами и быстро вспыхивающей улыбкой. Никто его не боялся. Многие его любили, но особенно нежен он был с детьми.
— Какая лодыжка? — спросил он.
— Левая, — ответил отец.
Доктор Спенсер нагнулся и достал из сумки большие ножницы. Потом, к моему изумлению, до самого колена разрезал штанину на левой ноге отца. После этого раздвинул материю и осмотрел лодыжку, не дотрагиваясь до неё. Я тоже посмотрел. Ступня была изогнута, а щиколотка сильно распухла.
— Дело нешуточное, — заключил доктор Спенсер. — Нужно везти тебя в больницу. Прямо сейчас. Могу я от вас позвонить?
Он связался с больницей и попросил прислать карету «скорой помощи». Потом договорился с кем-то насчёт рентгена и операции.
— Сильно болит? — спросил доктор. — Хочешь, дам обезболивающее?
— Нет. Потерплю до больницы.
— Как это случилось? Ты что, упал со ступенек своего дурацкого фургона?
— Не совсем, — ответил отец. — Не совсем.
А доктор молчал и ждал продолжения.
— По правде говоря, — признался отец, — я бродил по лесу мистера Хейзла… — Он сделал паузу, наблюдая за реакцией доктора, всё ещё стоящего возле него на коленях.
— А… понятно, — протянул доктор. — Ну и как там сейчас, много фазанов?
— Тучи.
— Здорово, — сказал доктор, вздыхая. — Да, жаль, что я уже старый. Хорошо бы на них поохотиться.
Он поднял голову и заметил мои округлившиеся глаза.
— А разве ты не знал, Дэнни, что я и сам немного браконьерничал?
— Нет. — Я был совершенно растерян.
— Вечером, — начал доктор, — покончив с медициной, я незаметно выскальзывал через чёрный ход и устремлялся в поля, к одному из моих тайных местечек. Иногда это были фазаны, иногда форель. В те дни в ручьях водилось много форели…
Он всё ещё ползал на коленях возле отца.
— Постарайся не двигаться, — сказал он ему. — Лежи спокойно.
Отец закрыл свои измученные глаза, потом снова открыл и спросил:
— Каким способом вы ловили фазанов?
— На джин и изюм, — ответил доктор Спенсер. — Я размачивал изюм в джине в течение недели и потом разбрасывал его в лесу.
— На них это не действует.
— Знаю. Зато сколько удовольствия.
— Только один фазан должен проглотить самое малое штук шестнадцать таких изюмин, чтобы захмелеть и уже тогда его можно поймать. Мой отец доказал это на курах.
— Верю тебе, — сказал доктор. — Поэтому я ни одного и не поймал. Зато я мастер по ловле форели. Дэнни, ты знаешь, как без удочки поймать форель?
— Нет, — ответил я. — А как?
— Нужно её защекотать.
— Защекотать?
— Да. Видишь ли, форель любит мелководье. Нужно ползти по берегу до тех пор, пока ты не увидишь особенно крупный экземпляр… потом ты к нему подползаешь… ложишься на живот… медленно, очень медленно опускаешь в воду руку… подводишь её под брюшко… и кончиком одного пальца начинаешь поглаживать ей брюшко…
— А она позволит такое с ней проделывать?
— Она это обожает. Обожает так, что начинает дремать от удовольствия. И как только она задремлет, быстро хватай её, вытаскивай из воды и бросай на берег.
— Вот это правильно, — сказал мой отец. — На такое способны только мастера. Снимаю перед вами шляпу, сэр.
— Спасибо, Уильям, — торжественно произнёс доктор Спенсер. Он встал с колен и направился к двери мастерской посмотреть, не приехала ли «скорая помощь». — Кстати, — бросил он через плечо, — что всё-таки случилось в лесу? Ты угодил в кроличью нору?
— Та яма была куда больше кроличьей.
— Что ты хочешь этим сказать?
Отец начал рассказывать, как он упал в огромную яму.
Доктор Спенсер кружил вокруг отца, не отрывая от него взгляда.
— Просто не верится! — воскликнул он.
— Сущая правда. Спросите Дэнни.
— Яма была глубокая, — подтвердил я. — Очень.
— Боже правый! — закричал маленький доктор, подпрыгивая от ярости. — Это невозможно! Как только Виктору Хейзлу пришло в голову сооружать тигриные ловушки для людей? В жизни не слышал о такой мерзкой штуке. Впрочем, это в его стиле.
— Гадость, — согласился с ним отец.
— Хуже, чем гадость, Уильям. Знаешь, что это означает? Что приличные люди вроде нас с тобой не смогут пройтись вечерком по лесу, не рискуя сломать себе ногу или руку. А то и шею!
Отец кивнул.
— Мне никогда не нравился этот Виктор Хейзл, — продолжал доктор Спенсер. — Однажды я наблюдал отвратительную сцену.
— Какую? — поинтересовался отец.
— Он должен был прийти ко мне на приём. Ему требовался какой-то укол, уже и не помню какой. Совершенно случайно я выглянул в окно, когда он подъехал на своём кошмарном «роллс-ройсе». Я видел, как он вышел, и видел мою старую собаку Берти — она дремала на ступеньках. И что, вы думаете, сделал этот ужасный человек? Вместо того чтобы переступить через Берти, он со всей силы пнул её своим сапогом для верховой езды.
— Не может быть! — воскликнул отец.
— К сожалению, что было, то было. Именно так он и сделал.
— А что же вы?
— Я держал его в приёмной до тех пор, пока не нашёл самую старую тупую иглу. Затем пилочкой для ногтей затупил её ещё больше и лишь потом пригласил в кабинет. Попросил приспустить штаны и наклониться. Когда я всадил ему эту иглу, он завизжал как поросёнок.
— Здорово! — одобрил отец.
— С тех пор он ко мне не заявляется, чему я очень рад, — закончил доктор Спенсер. — О, а вот и «скорая»!
«Скорая помощь» подъехала совсем близко к дверям мастерской, из неё вышли двое мужчин в униформе.
— Принесите-ка мне шину, прибинтую её к сломанной ноге, — попросил их доктор.
Один из санитаров вернулся к машине и принёс что-то похожее на тонкую деревянную дощечку. Доктор Спенсер снова опустился на колени и очень осторожно подложил дощечку под больную ногу. Затем крепко прибинтовал её к ней. Санитары вынесли из машины носилки и опустили их на землю. Мой отец сам дошёл до них.
