редко встречающийся в архангельско-беломорских записях (кроме печорских). Оригинальна замена эпитета «
бояра кособрюхие»
боярами «
синебрюхими». Эпитет «
калена стрела муравлена» появился в результатае непонимания смысла последнего слова (ср. № 249), а город «
Тигов», «
Тигофский» — неточно воспринятое на слух название «
Чернигов», обычное в кулойских текстах.
№ 225. Мать князя Михайла губит его жену. Все три кулойские записи данной баллады (см. также №№ 251, 261) примыкают к среднепинежской редакции сюжета. Но в них, как и в лучшем мезенском варианте (№ 330), сохраняется естественная последовательность эпизодов, благодаря чему «знаки беды» (споткнувшийся в дороге конь и т. д.) не воспринимаются как предзнаменование будущего.
№ 226. Бой Добрыни с Дунаем. Самый невнятный по содержанию кулойский вариант. В нем не говорится о службе Дуная на чужбине, не упоминается его «черной шатер»; не ясно, кому из богатырей отдается предпочтение. В описании их поединка чувствуется влияние сюжета «Илья и Сокольник» (то же в № 286). Некоторые областные слова певец слегка переиначил («копьём шуршать» вместо «шурмовать», то есть бить, орудовать; «во хмелю не сурадён был» вместо «не суразен», то есть несуразный, вздорный).
№ 227. Дунай сватает невесту князю Владимиру. Необычно начало былины — еще до того, как князь объявил о своем намерении жениться, Добрыня уговаривает его выпустить Дуная из заточения. В остальном текст традиционен, но вторую его часть сказитель или не усвоил, или забыл. Глагол «облелеять» (окружить, объять) изредка встречается в севернорусских записях былин.
№ 228. Купанье и бой Добрыни со змеей и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Местная модификация сюжета осложнена необычными деталями. Добрыня живет в Рязани (ср. № 301), а свадебный пир происходит в Киеве; вести о его мнимой смерти распускает Илья Муромец. Не описывается сватовство Алеши к жене героя, об этом Добрыне рассказывает его мать. Оригинален эпитет «шапочка-курчавочка». В сюжете «Добрыня и змей» почти нет традиционных мотивов, чувствуется влияние волшебных сказок, повествующих о спасении героем птенцов гигантской птицы (их заменили змееныши). Имя «Бобы» (Бовы) королевича также позаимствовано из сказок.
№ 229. Молодость Добрыни и бой его с Ильей Муромцем. Наряду с редкими мотивами (описание «Великой Резани» и подворья Омельфы Тимофеевны; состязание богатырей в конной скачке; указание на высокое мастерство Добрыни-борца), в тексте немало отклонений от традиции. Отец героя назван «торговым гостем», богатыри братаются, обменявшись «крестами Леванидовыма». О перенесениях из сюжета «Илья и Сокольник» сказано в преамбуле.
№ 230. Дюк Степанович. Вариант содержит почти все указанные в преамбуле оригинальные элементы местной редакции сюжета. Развернутое описание «широкого двора» Дюка наглядно иллюстрирует данную ему в зачине характеристику: перечисляя главные достоинства былинных героев, сказитель подчеркивает, что Дюку нет равных «на именьицё». Город Галич в тексте не назван, но упомянута «Корела Богатая» (эти топонимы обычно составляют одну формулу). Стремясь подчеркнуть свой высокий общественный статус, Дюк привязывает коня к золотому кольцу, в церкви становится позади князя Владимира, но «попе́ред» Ильи Муромца, из храма выходит сразу за князем. По содержанию и стилю вариант Садкова особенно близок к № 302 (перечисление наиболее важных индивидуальных достоинств русских богатырей; описание Дюкова подворья; указание на то, что князь на своем коне не может угнаться за богатырями, и др.).
№ 231. Данило Игнатьевич и его сын Михайло. Большинство былин Е. Садкова относится к числу лучших кулойских вариантов того или иного сюжета. Но даже на этом фоне старина о Михайле Даниловиче выделяется безупречным стихотворным строем, точным подбором деталей, эпически размеренным ритмом повествования, которому способствуют развернутые повторы. В устах сказителя едва ли не каждая формула приобретает особую выразительность благодаря введению оригинальных подробностей, которых нет у его земляков. Свое желание постричься в монахи Данило Игнатьевич мотивирует тем, что смолоду «у мня много было бито-граблено»; разрешая сыну взять своего коня, он рассматривает это как своеобразное испытание его богатырских качеств («если мошь ты владеть, поезжай во цисто полё»); советует Михайле бить «полки окольныя, посторонныя» и не заезжать «в толшшу-матицю» вражеского войска; юный герой иронически сожалеет, что у него нет возможности «послужить» саблей вострою по шее татарского царя, и др. Как и в некоторых других севернорусских вариантах былины, в разгар боя конь просит хозяина подъехать к реке, чтобы промыть его глаза, залитые вражеской кровью. Единственная смысловая неточность — Данило Игнатьевич собирается «душу спасать» сразу в трех монастырях (то же в № 289).
№ 232. Илья Муромец и станишники. На фоне других архангельско-беломорских записей, отличающихся предельной краткостью, вариант Садкова выделяется эпической обстоятельностью повествования, стройной композицией, классическим формульным стилем. Оригинальны лирическое по характеру вступление, описание торной дорожки, портрет героя. Выбор самой опасной дороги богатырь мотивирует тем, что «плакуш у старого не остануцьсе». Особый интерес представляет характеристика чудесной стрелы, которая послушна воле своего хозяина. Две последние формулы есть и в № 278.
№ 233. Бой Добрыни с Дунаем. Лучший вариант этой былины, записанный на Кулое. В отличие от своих земляков Садков хотя бы вскользь упоминает о службе Дуная иноземному королю, Илья Муромец именно это ставит ему в вину. Как и в других кулойских записях, кроме № 226, во время поединка богатыри «тянулися тягами зелезныма»; оригинальна формула «Русськая земля потаиласе, неверная земля возремениласе [показалась, появилась]». Сказитель употребил не свойственное фольклорному лексикону слово «литеры» (ср. № 246).
№ 234. Данило Игнатьевич. Лучший вариант кулойской версии сюжета, содержащий все характерные для нее мотивы и формулы. Лишь финал былины необычен: Данила великодушно прощает лукавого советника князя Владимира. Его имя — «Личярда» — видимо, позаимствовано из лубочных изданий. В тексте ощущается влияние волшебных сказок (необыкновенная прозорливость героини мотивируется тем, что она пользуется «картоцьками волшебными»; «Личярда» не может найти вход во двор Данилы, обнесенный железной оградой, — то же в № 256).
№ 235. Молодость Добрыни и бой его с Ильей Муромцем. Несмотря на высокое исполнительское мастерство, сказителю не удалось избежать логических неувязок, характерных для местной модификации сюжета. У Добрыни, отправившегося охотиться на водоплавающих птиц, оказывается целый арсенал боевого оружия; мечтая «владеть» Ильей Муромцем и победив его в честном поединке, он просит у соперника прощения. Садков — один из немногих кулойских певцов, подчеркивавших борцовское искусство Добрыни (ср. № 229).
№ 236. Садко. Певец смог припомнить лишь первую часть сюжета (чудесное обогащение героя и выигрыш им спора у новгородцев). В тексте немало признаков разрушения традиции. Садко — не гусляр, а богатый купец; не ясно, с кем он бился «о велик залог»; не упоминается морской или водяной царь; в роли волшебного помощника выступает «стар матер целовек» (видимо, Микола-святитель). Не традиционен и сам способ обогащения: с помощью железных щупов слуги Садко находят «клады подземельния». Но даже в этой полузабытой старине проявилось незаурядное мастерство сказителя
