class="v">200. Да собиралисе во дорожецьку;
Да собирали всё збруюшку богатырскую
Собирали они да сабли вострыя,
Собирали они копья долгомерныя,
Собирали они да палици буёвыя,
205. Собирали они да тут туги луки,
Да собирали они да стре́лоцьки калёныя;
Нарежали они да тут добрых коней;
Надевали на сибя латы кольцюжныя;
Отправлялисе тут сильни богатыри:
210. Да Дунаюшко сын да веть Ивановиць
Да Добрынюшка тут да млад Микитиць-от.
Да не видели тут они веть поески богаты́рскоё,
Только видели тут же во чистом поле
А-й видели: в чистом поле дым столбом стоит.
215. Да приежжали богатыри ко Шахову
Да ко Шахову, ко Ляхову, стены городофскою;
Да наставлена стража крепко-накрепко.
И поцяли ети два брателка крестовыя,
И взели ету силу да побивати-се,
220. И взели етой силой да всё помахивать;
И всю силу прыбили-прымотали веть,
И все тут жа богатырей убили жа;
Заходили в белокаменны полатушки.
Тут сидит веть Марьюшка-королевисьня,
225. А Дунаюшко сын веть Ивановиць
Да тако веть слово он промолвил же:
«Ты срежайсе-ко, Марьюшка-королевисьня,
Ты срежайсе-тко с нами да во дорожецьку,
Да тибя же повизём да в стольней Киёф-грат!»
230. Да у<о>петь веть Дунаюшко Ивановиць
Да тако он веть слово да он промолвил же:
«Я беру тибя, Марьюшка-королевисьня,
За сибя беру да я обрусьницей
Да обрусьницей беру — да как законной женой!»
235. Тут стала веть Марьюшка-королевисьна.
«Да сряжайтеся, Марьюшка, во дорожечку!»
Ишше Марьюшка тут королевисьна
Да тако-де слово промолвила:
«Да Дунаюшко веть сын да ты Иванович!
240. Да дай мне-ка сроку да на полцясика,
Да мне-ка нать собрать с собой, да мне-ка що надобно!»
Тогды же отвечал да тут Дунаюшко сын Иванов(и)ць:
«Я дам тибе, Марья, строку на полцясика;
Да собирай ты с собой, що тибе надобно!»
245. Да собралась туть(?) веть Марья-королевисьна.
Выходили тут вон из белокаменных полат
Ко своим-де добрым да ко коничкам,
Да садились на добрых своих коничкоф:
Да Добрынюшка Микитиць на своего коня,
250. Да Дунай веть сын веть Ивановиць
Да со Марьюшкой он да с королевисьней.
А Марья-королевисьна слово тут промолвила:
«Уш ты ой еси, Дунаюшко сын Ивановиць!
Да дозволь ты мне-ка да сесть на свойёго коня!»
255. Да проговорыл де Дунаюшко сын Ивановиць:
«Уш ты ой еси, Марья да королевисьня!
Не дозволю я Вам на своёго коня́,
Вы садитесь со мной да на моёго коня́»,
Тогды села веть Марья да королевисьня
260. Она со тем жа Дунаюшком сыном Ивановицём.
Отправлялись тут сильни да бога́тыри
Да во задню во ту да дорожецьку.
Заеж(ж)али они да в красно-Киеф-грат.
Заходили они да в церькоф Бо́жею,
265. Да накладывали на главы да златы́ венци
Да прынели они да закон Бо́жею.
Они тогды стали да Богу помолилисе
Да из Божьей-то церквы вон воротилисе.
Заходили они да во полатушку,
270. Да лёжылись они да на постелю спать.
Да не много, не мало тому времени миновалосе,
Да ровнешенько времени полгодика.
Да тогды где Добрынюшка Микитиць млад
Да со своей-то Марьей да королевисьней
275. Да со Марьей-королевисьней обоих захва́стались.
Тут Дунаюшко сын Ивановиць
Ишше тут де он росхвастал метоцькой польскою*,
Ишше тут приросхвасталась Марья-королевисьна
Ишше той же метоцькой веть по́льскою:
280. «Да поставим мы метоцьку во тры версты,
И тогды мы станём стрелеть в метоцьку;
Ишша хто из нас будёт да метне́* стрелеть
Ишша во ту жа во метоцьку во поль(с)кую?
Що́бы перелете́ла тут метоцьку калена стрела,
285. Щобы перелетела ета да калена стрела в ету метоцьку
И перелетела пополам щобы ета калена стрела;
Ишша мы будём весить да калену стрелу.
Щобы та-де половина, друга-то половиноцька
Да положым тогды да на две скалоцьки [87],
290. Щобы одна тут одну не перевесила!»
Выходили стрелеть тут во чисто полё,
Отнесли они метоцьку во тры версты.
Ишша стрелил Дунаюшко сын Ивановиць,
Ишша стрелил Дунаюшко, — перестрелил тут.
295. Ишша стрелила Марья да королевисьня, —
Перелетела тут стрелоцька пополам веть проць.
И тут веть Марьюшка-королевисьня:
«Уш ты ой еси, Дунаюшко сын Иванович!
Некогда веть ты да не захвастывайсе!» —
300. «Ишша баба тут, воронья голова, да прибешшестила!»
Ишша тут жа Дунаюшко сын Иванович
Вынимал он веть да саблю вострую
Да махнул он на сторону крепко-накрепко,
Да у той у Марьюшки-королевисьны
305. Да голова тут с плець да покатиласе.
Ишша тут Дунаюшко сын Ивановиць
Да выхватывал тут да нож булатною
Да порол он у Марьюшки ретиво серьцё;
Усмотрел он в утробы да у Марьюшки,
310. Усмотрел он в утробы да сына-отрока.
Ишша тут Дунаю да сыну Ивановицю —
Да за великую беду да за досадушку.
Ишша тут же Дунаюшко взял долгомерноё копьё,
Да вотыкал-де Дунаюшко тупым коньцём
315. Да во ту же матушку сыру землю,
Да выскакивал высоко-на́высоко
317. Да на востроё копьё да грудью белою.
Останавливаясь во время пения, Пупцев твердил, что Марья была «приудала полениця»; при конце старины, он по-видимому забывши ее немного, спрашивал меня, как дальше у Никиты Крычакова, но я уклонялся от всяких указаний.
221. Сорок калик со каликою
(См. напев № 5)
Да у того-де моря да у Латыньского
Да стоял тут веть крест кипарысною.
Да собиралосе сорок калик со каликою
Да ко тому-де ко морюшку Латыньскому,
5. Да ко тому-де кресту да кипарысному.
Они копьиця в землю да прыростыкали,
Ишше сун<м>очки на копьиця да исповесили,
Тут Богу-кресту да помолилисе
Да совет они божественной прыложыли все:
10. «Ишша хто из нас, братцы сорок калик да со каликою,
Ишша хто из нас, братцы,
