появится, – попыталась приободрить её Фиби, но испуганный взгляд устремился к окну, за которым уже совсем скоро должно было взойти солнце. – Странно, – вдруг добавила она.
– Что?
– Яко молчит: ни единой шутки, ни одного глупого комментария. И так уже несколько часов.
Милла подняла брови:
– Думаешь, он померил очки-спокойнойночки?
– Надеюсь, нет. – Фиби бросилась вверх по лестнице, Милла последовала за ней.
Опасения девочек подтвердились. Яко лежал, похрапывая, на балконе. На его носу красовались волшебные очки Фиби. Она яростно сорвала их:
– Просыпайся!
– О нет, – застонал Яко. – Мне снятся такие красивые сны.
– Вставай! Или я стану твоим худшим кошмаром, – прошипела Фиби и вылила лейку воды на голову Яко.
– С ума сошла? – Яко тут же проснулся.
– Это ты сошёл с ума! – Фиби сверкнула на него глазами. – Напялил очки-спокойной-ночки и дрыхнешь, вместо того чтобы дежурить!
– Чёрт… – беззвучно выругался Яко, вытирая мокрое лицо.
– Кукареку! Грабитель! – внезапно раздалось с крыши.
– Ганс? – Милла перегнулась через перила балкона.
– Бодо! Он проник в дом через чёрный ход! – возмущённо доложил Ганс.
Яко сорвался с места и побежал вниз. Фиби рванула за ним.
– Мы ищем внизу, а ты на втором этаже! – крикнула она Милле.
Милла метнулась в ветеринарную клинику. Странная тишина. Почему торт не поёт? И где Пиппа?
– Ду-ди-ди-ду, – раздалось из процедурного кабинета.
Это прозвучало гневно.
– Ду-ду, ду-ди-ду, – продудела Пиппа громко, будто звала на помощь.
Что‐то случилось! Милла достала из сумки шприц и попыталась нащупать верёвку. Но её там не было! Конечно, ведь она связала ею Сэма!
– Всё идёт не по плану, – проворчала она себе под нос, взывая к собственному мужеству.
Только Милла хотела ворваться в процедурный кабинет, как перед ней возник Олаф. С грустным лицом он показал ей царапину на одном из своих щупалец.
– О, сейчас я помогу тебе. Минутку, – прошептала Милла. – И будь осторожен: злой Бодо где‐то рядом.
Осьминог распахнул глаза, но кивнул и храбро уселся в ожидании, раскинув щупальца по полу. В этот самый миг из процедурного кабинета вылетела тень.
– А-а-а! – закричал незнакомец, споткнувшись о щупальце Олафа.
– Ду-ди-ди-ду! – Пиппа набросилась на эту тень, которой, как теперь увидела Милла, был одетый в чёрное мужчина.
– Бодо! – воскликнула она.
– Слезь с меня, меховая перчатка! – Бодо попытался стряхнуть Пиппу.
– Олаф, держи его крепче! – закричала Милла.
Осьминог мгновенно обхватил своими щупальцами ноги Бодо.
– Прочь, твари! – закричал Бодо, выхватив нож.
Олаф испуганно пискнул и отдёрнул щупальца. Бодо вскочил на ноги, схватил Пиппу и бросился к окну.
Милла побагровела от гнева.
– Отпусти её! – закричала она и устремилась к Бодо.
Тот уже занёс одну ногу. Милла разбежалась и прыгнула. Бодо застонал, когда она всадила ему в ногу шприц со снотворным. Он тотчас пошатнулся, закатил глаза и упал навзничь.
Милла вздохнула с облегчением. Только рано было радоваться: Пиппа выскользнула из ослабевших рук Бодо и полетела в окно. В последний момент она зацепилась хоботом за штанину злоумышленника.
– Ду-ду, – робко продудела Пиппа.
Под силой тяжести их обоих тянуло вниз, заснувший Бодо уже скользил по подоконнику. Ещё немного – и они упали бы!
Милла схватила Бодо за свитер и дёрнула изо всех сил. Однако её вспотевшие пальцы скользили. К тому же эти двое были слишком тяжёлыми.
– Помогите! – закричала Милла.
И помощь пришла. Восемь щупалец потянулись к ней. Одно схватило Миллу, другое подняло Пиппу, а остальные втащили обратно Бодо. Тот продолжал храпеть, даже когда Олаф неосторожно уронил его на пол.
– Милла! – Яко возник на пороге, а с ним Фиби. – Где Бодо?
– Спит, – выдохнула Милла. Она никак не могла отдышаться, колени дрожали. И всё же она чувствовала себя прекрасно. Им удалось остановить Бодо!
Пиппа прыгнула к ней и весело заголосила, обнимая Миллу и целуя её хоботом с ног до головы:
– Ду-ду-ду!
Яко и Фиби визжали и прыгали, как надувные мячики.
– Всё в порядке? Что случилось? Приём! Приём! Кто‐нибудь меня слышит? – закричала Орелия в бородавку.
– Бодо храпит, всё хорошо! – кратко сообщил ей Яко. – Идёмте в клинику.
Крики радости послышались у всех в рации. Спустя минуту в комнату ворвались Молокоус и Орелия.
– Вы лучшие! – Орелия чуть не задушила Миллу в объятиях.
Яко связал Бодо так, что тот стал похож на мумию.
– Преступник пойман, дело раскрыто.
– Я звоню в полицию, – мяукнул Молокоус.
– И надо бы подлечить нашего героя. Олаф! – Орелия достала коробку с пластырем, на этот раз осьминог выбрал принцессу.
– Мой дорогой Олаф, без тебя я бы точно не справилась, – сказала Милла, пока они обрабатывали осьминогу рану и клеили пластырь. – Ты был очень храбрым! – Она чмокнула Олафа.
Пиппа осыпала его хобото-поцелуями в лоб. Осьминог залился краской и обнял её всеми восемью щупальцами. Затем он вдруг замер, стал сначала синим, потом кричаще-жёлтым и, наконец, фиолетовым. Милла знала, что за этим последует, – предсказание.
И точно, Олаф взял карандаш, бумагу и что‐то нацарапал. Милла нетерпеливо наблюдала. Быстрыми мазками осьминог нарисовал девочку с дикими чёрными кудрями (Милла снова узнала себя), мальчика с растрёпанными волосами и футбольным мячом под мышкой (её брат, без сомнения), а также маму и папу.
– Мне пора домой, я знаю, – вздохнула Милла.
Её сердце сжалось из‐за тоски по дому и боли от предстоящего расставания. Олаф похлопал Миллу по плечу, чтобы подбодрить. Пиппа прижалась к ней.
– А я вернусь сюда? – спросила Милла оракула-осьминога.
Но тот лишь нарисовал в воздухе большой вопросительный знак.
Слёзы расставания и сюрприз
Полиция приехала на вызов и увела Бодо. Молокоус рассказал им всё в подробностях. Ролле и Ольф поразились, особенно самозатягивающимся верёвкам. Они решили связать такие же – шерсти у них было предостаточно.
Молокоус попросил запереть камеру Бодо на три замка и выставить перед ней охрану. Ролле пообещал, что так и сделает, Ольф отдал коту честь. Все вместе они выпили по стакану медового молока в честь победы над злоумышленником.
А потом был настоящий праздник: все отведали по кусочку поющего торта (вернее, того, что Пиппа соблаговолила им оставить), запивая его земляничным киселём, и стали танцевать под весёлые песенки, пока их ноги не загудели.
Когда солнце поднялось высоко над яблоней и Милла обнаружила синяки под глазами от усталости, она поняла: пора прощаться.
– Побудь ещё немного, – взмолилась Фиби.
– Нам же так хорошо, – сказала Орелия, выпячивая нижнюю губу.
– Ду-ди-ди-ду, – отчаянно продудела Пиппа и крепко обхватила хоботом руку Миллы.
Подбородок Миллы задрожал, а в горле застрял комок.
– Это невозможно, – ответил
