Авиэзер Голан - НИЛИ - верный израилев не скажет неправды

Долгие годы подряд, в начале осени на кладбище в Зихрон-Яакове на могиле Сары Аронсон собиралась группа людей, чтобы отметить очередную годовщину одной из самых удивительных страниц героизма в современной истории нашего народа — годовщину НИЛИ.

На могилу приходило несколько глубоких стариков, обломки той организации, которая начертала на своем знамени лозунг «Нецах Исраэль ло йешакер» — «И не скажет неправды Верный Израилев», их близкие, и считанные представители широкой общественности, в основном — члены национальных кругов.

Проклятие, висевшее над НИЛИ при ее жизни, сохранилось много лет после того, как история НИЛИ завершилась, а организаторы этой группы погибли — кто в песках пустыни, кто — на виселице в Дамаске, кто в камере пыток, а кто в пучине моря. В течение многих лет еврейское население страны и его руководители пытались вычеркнуть НИЛИ из памяти народа, и только совсем недавно герои удостоились всеобщего признания.

Историки, которые захотят найти ответ на вопрос, почему было приложено так много усилий, чтобы предать забвению такой великий подвиг, не встретятся с трудностями. Они убедятся в том, что среди политических деятелей, наложивших вето на организацию НИЛИ в годы первой мировой войны и развязавших гонения на ее участников, оказались и такие, кто поднялся на высокие посты в еврейском самоуправлении после изгнания турок, а затем и в еврейском правительстве — после изгнания англичан. Историки найдут и таких людей, которые примутся рассказывать им о противоречиях, имевших место между движением «Ха-шомер» — официальным носителем лавров еврейского героизма — и Гидеонистами, предшественниками НИЛИ, и ею самой. Но, вероятно, основной причиной враждебности еврейских функционеров во времена турок и англичан к НИЛИ является удивительная личность создателя этой организации и ее командира Арона Аронсона. НИЛИ — это сам Аронсон. Он создал НИЛИ и он определил ее пути. Он связал ее с англичанами и управлял ее деятельностью, сперва со своей научно-исследовательской станции в Атлите, а затем из штаба английских войск в Каире. Его брат Александр Аронсон служил правой рукой брата в Каире, а их сестра Сара направляла деятельность организации в Палестине. Среди самых активных участников НИЛИ назовем Авшалома Файнберга (воспитанника Арона и друга семьи Аронсонов) и Иосефа Лишанского, перенявшего пост «начальника оперативного отдела» после Файнберга. И все, кто связывался с НИЛИ, поступили так, благодаря своей близости к семье Аронсонов.

Над всеми, кто связал свою судьбу с НИЛИ, возвышался Арон, прирожденный исследователь. Он не получил диплома агронома, но сделал одно из важнейших открытий в области зерноводства — нашел «Мать злаковых», и сделался известным среди ученых, признавших его талантливейшим естествоиспытателем. Он оставил научную работу и стал разведчиком, спас еврейское население страны от погрома и голода. Имя Арона Аронсона было известно тысячам, причем даже те, кто знали его близко, не принимали его за сиониста, а он пожертвовал собою, своей семьей и всем, что было ему дорого, во имя осуществления мечты об Еврейском Государстве.

Арон Аронсон родился в Румынии. Он был подростком, когда его родители с потоком «Румынской алии» прибыли в страну, поселились в Гиват-Замарине и помогли превратить ее в поселение Зихрон-Яаков. Отец был простым тружеником, отличался прямодушием и любил свою землю. Оба названных качества он передал сыну, но не более того. Отец предпочитал худой мир доброй войне и, будучи огорченным коррупцией, охватившей еврейский ишув, когда им овладели чиновники барона Ротшильда, даже не подумал бунтовать, хотя и рушилась его мечта выйти в люди. Лозунгом отца служило выражение: «Хочешь чтобы тебе дали жить, не мешай жить другим». Арона отличали совсем иные качества. Он был упрям, одарен и горд. Он знал себе цену и знал, что одарен чрезвычайно. Знали это и его учителя. И это сделало Арона еще более упрямым, гордым и себялюбивым. В небольшой школе Зихрон Яакова он считался лучшим учеником. В поле он помогал отцу, а в доме помогал воспитывать младших: братьев — Александра и Шмуэля, и сестер — Сару и Ривку, причем дети уважали и любили брата больше, чем отца и мать.

Еще в школе обнаружился интерес мальчика к естествознанию. Он любил гулять по полям, разглядывать и изучать растения, искать упоминания о них в Библии, докапываться до источников их арабских названий. Родители думали, что из него вырастет лингвист, но мальчик объяснил им, что его интересуют не названия, а сами растения.

Барон Ротшильд не был в восторге от желания «крестьян» давать детям высшее образование. Барон мечтал, что с возвращением на родную землю вырастет новое племя евреев: грубых, простых, привязанных к земле. Учение могло оторвать их от земли… Но с Ароном барон повел себя исключительно и, по рекомендации учителей, велел отправить его в агрономическую школу во Францию.

Здесь Арон учился два года. снова отличаясь среди всех учеников, но так и не получил желанною диплома. За несколько недель до выпускных экзаменов секретарь барона приказал Арону немедленно вернуться в Эрец-Исраэль, чтобы принять важную должность, подобранную для него Ротшильдом: управление новым поселением, Метулой.

Арон подчинился беспрекословно, но сердце переполнилось горечью. В Метуле Аронсон вел себя, как настоящая белая ворона: всерьез заботился об интересах земледельцев, пытался сократить время их зависимости от бароновой кассы, ускорить становление поселенцев на собственные ноги. Но чиновничий аппарат Ротшильда как раз этого-то и не хотел. После нескольких стычек с начальством Аронсон попал в немилость, и кто-то пустил слух, что он продал арабам мешки с зерном.

Он мог запросто доказать, что его оклеветали. Но гордость не позволила ему унизиться. Не сказав ни слова в свое оправдание, он уволился и покинул Метулу.

В последующие годы гордый характер Аронсона поставил его в особое положение в еврейской колонии: он не желал объясняться ни с кем, ни разу не приносил извинений, не выступал в свою защиту. Он так и не научился мириться с клеветой, интригами и кляузами. Похоже, что он рассуждал так: «Я ни в чем не виноват, и не обязан этого доказывать. Если кто-то способен клеветать на меня, то зачем мне оправдываться». Больше того. Он был глубоко задет тем, что ему позволили уйти из Метулы и даже не пытались вернуть. Он был оскорблен до глубины души теми, ради кого старался, и которые даже пальцем не пошевелили, чтобы развеять клевету. Когда же, возвратясь домой, он увидел, что и здесь люди его сторонятся, не желая сближаться с опальным (как бы и самим не попасть на заметку к людям барона). Арона охватило отвращение к этому народу, такому униженному и бесхребетному.