Накануне ареста Н.А. Вознесенского Сталин пригласил его к себе на дачу, тепло разговаривал с ним, а на прощание предложил тост за его здоровье.
Разве это не садизм, не издевательство, не наслаждение кровью?! (Д. Ранкур-Лаферриер, книга «Психика Сталина».)
В качестве примера грубого, вульгарного юмора Сталина известный английский историк и писатель А. Тейлор в книге «Лорды войны» привел такой эпизод: на одном из солидных приемов с участием государственных и политических деятелей, высокопоставленных военных и дипломатов, деятелей науки и культуры Сталин находился в прекрасном настроении, много шутил. Вдруг он обратился к тогдашнему министру обороны Булганину с приказом доставить пулеметы в зал, чтобы «расстрелять дипломатов».
Жестокость в довоенный период
Сейчас уже не является секретом, что Сталин подписал сотни списков в подавляющем большинстве ни в чем не повинных людей, обреченных на смерть.
12 декабря 1937 года Сталин с Молотовым санкционировали к расстрелу 3167 человек, а ночью смотрели как ни в чем не бывало кинофильм. Когда об этом много лет спустя узнал бывший заместитель начальника Главного политуправления Советской Армии генерал-полковник Д.А. Волкогонов, он пришел в ужас: «Это же не «революционер», а безжалостный палач собственного народа!» (Из статьи «Правда не должна быть роскошью». «Московская правда», 10.02.1989 г.)
В короткое время после того, как Сталин добился единоличной власти, жестокость и коварство, присущие его натуре, проявились во всей полноте.
Поскольку с конца 1929 года никакой оппозиции уже практически не существовало, Сталин мог манипулировать общественным мнением совершенно произвольно. Он также мог отводить от себя всякую ответственность за репрессии своих соотечественников.
Подсчитано, что все русские цари за трехсотлетнюю историю вместе уничтожили в сотни раз меньше людей, чем это сделал Сталин.
Преступный курс политики Сталина со временем поняла его жена Н.С. Аллилуева и пришла в ужас после поездки на Украину. В беседе с личным врачом Сталина она заявила: «Теперь я вижу, как все последователи Ленина один за другим уходят в никуда. Сталин — диктатор, им руководит бредовая мечта о мировой революции. Сталинский террор гуляет по стране, как дикий зверь, — мне ужасно стыдно». (Антон Ноймайр. «Диктаторы в зеркале медицины», изд. Ростов-на-Дону: «Феникс». 1997.)
Общим правилом Сталина было избавиться от лиц, которые слишком много знали о его злодеяниях.
По свидетельству его дочери Светланы Аллилуевой, «в 1937 году отец не остановился перед истреблением членов собственной семьи: троих Сванидзе, Реденса… В 1948 году та же судьба постигла моих тетушек. Он считал их опасными, так как «они слишком много знали» и, по его утверждению, были «слишком болтливы». (Из статьи «34 года в эмиграции».)
Сталин был поклонником учения средневекового итальянского политического мыслителя и историка Никколо Макиавелли (1469–1527), который считал допустимыми любые средства ради упрочения государства. Термин «макиавеллизм» применим для определения политики, пренебрегающей нормами морали. Несоблюдение общепринятых норм морали — основной принцип политики Сталина.
Сталин постоянно стремился к отождествлению себя с жестокими, авторитарными правителями — Николаем I, Петром Великим, Александром I, Иваном Грозным. В разговоре с создателями фильма «Иван Грозный» Сергеем Эйзенштейном и Николаем Черкасовым Сталин сказал: «Иван Грозный совершил ошибку, не ликвидировав достаточное количество своих врагов». Известно, что Сталин принимал личное участие в создании этого фильма. И в образе Ивана Грозного отчетливо чувствовалось его собственное изображение.
Еще в 1934 году Сталин заявил Алеше Сванидзе: «А ведь русский народ — царистский народ. Ему царь нужен».
В конце 40-х годов Сталин повторил это писателю Виктору Некрасову: «Народ наш, кроме бани, любит, чтобы у него и царь-батюшка был… Самодержец Всесоюзный. Неплохо звучит, а?»
Более откровенно по этому поводу Сталин высказался в одной из бесед с Михаилом Шолоховым: русский народ хочет царя, им мог бы стать Иосиф Сталин.
Судя по ряду высказываний Сталина, он проявил себя поклонником Гитлера и нацистской Германии.
Известно, что в начале правления Гитлера в самом фашистском лагере усилились противоречия, борьба за влияние, которые привели к кровавой расправе Гитлера 30 июня 1934 года над штурмовыми отрядами СА во главе с бывшим ближайшим сподвижником фюрера Эрнстом Ремом. По приказу Гитлера было убито несколько сотен штурмовиков. Операция получила название за свою жестокость и кровопролитие «ночи длинных ножей».
Беспощадная расправа с путчистами должна была особо устрашающе подействовать на всю партию, в которой Гитлер «навел порядок». Он показал, что никакой оппозиции, никакого инакомыслия терпеть не намерен.
Президент республики Гинденбург, находившийся на смертном одре, 2 июля прислал Гитлеру благодарственную телеграмму: «Вы спасли германский народ от большой опасности. За это я выражаю Вам свою глубокую благодарность и признательность».
Расправа Гитлера 30 июня 1934 года привела в ужас мировую общественность. Ее поразили циничное пренебрежение Гитлера всякой законностью, возведение в государственный абсолют практики коварных убийств, возвеличение предательства как добродетели, кровожадность нацистского фюрера. (Д. Мельников, Л. Черная. «Преступник номер 1».)
Интересно, как реагировал Сталин на сообщение о проведении «ночи длинных ножей» в фашистской Германии?
По рассказу А.И. Микояна, Сталин на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) по этому поводу заявил:
«Вы слышали, что произошло в Германии? Какой Гитлер молодец! Вот как надо поступать с политическими противниками».
Комментарии, как говорится, излишни. Чувствовалось родство душ. (Доктор исторических наук Лев Гинцберг. «Гитлер и Сталин. Дружба, скрепленная кровью». «Независимая газета», 19.12.1991 г.)
23 августа 1939 года Сталин провозгласил тост: «Я знаю, что немецкий народ любит своего фюрера. Поэтому я хочу выпить за его здоровье».
В тот же день на банкете Сталин сказа: «Я ручаюсь своим честным словом, что Советский Союз не обманет своего партнера».
Сталин должен был знать, что Гитлер опасен, и все же предпочитал скорее восхищаться им, чем опасаться его. В этой связи определенный интерес представляют наблюдения за поведением Сталина во время переговоров с немецкой делегацией в августе и сентябре 1939 года, сделанные сотрудником немецкого посольства в Москве Хилгером: «Тон, каким он говорил о Гитлере, и то, как он провозгласил за него тост, наталкивали на мысль, что его заметно впечатляли некоторые черты и действия Гитлера… именно эти черты и поступки вызывали наибольшее неприятие среди немцев, находившихся в оппозиции к нацистскому режиму». (Д. Ранкур-Лаферриер, книга «Психика Сталина».)
