Александр Ильич был признан одним из руководителей покушения, приговорен к смертной казни и казнен 8 мая 1887 года.
В это трудное время Володя усидчиво занимался; он блестяще сдавал испытания на аттестат зрелости, не забывая, однако, подбодрить и развлечь младших.
Подумать только, какую нужно было иметь нравственную силу, чтобы при таких обстоятельствах, семнадцатилетним мальчиком, выносить так стойко всю тяжесть этой жизненной невзгоды, этого глубокого горя!
Володя окончил Симбирскую гимназию с золотой медалью, хотя педагогический совет гимназии колебался и обсуждал вопрос, можно ли Володе дать такую награду: в го время Симбирскую гимназию обвиняли в том, что она воспитала и наградила золотой медалью «государственного преступника», имея в виду казненного самодержавием Александра Ильича. Однако лишить Володю золотой медали при его блестящих успехах даже и тогдашний педагогический совет не мог.
Летом 1887 года вся семья Ульяновых рано приехала и Кокушкино. Анна Ильинична, как я упоминал выше, уже находилась там под надзором полиции.
Позже всех приехал в Кокушкино Володя.
С самого раннего детства каждое лето, из года в год, и виделся с Володей, и его физические и нравственные изменения были мало заметны. За истекшую же зиму Володя резко изменился: стал сдержанным, реже смеялся, поскупел на слова — вырос. Он сразу стал взрослым, серьезным человеком, но по наружности остался таким же, как и раньше.
Серьезность Володи была глубокая, внутренняя, совсем не напускная. В серьезности Володи не было никакой угрюмости или подавленности. У него появилась не наблюдавшаяся ранее сдержанность, я бы сказал — сознательная, волевая замкнутость. Особенно четко стала проступать черта тонкой иронии, выражавшаяся подчас только во взгляде сызбока, с прищуренным слегка глазом, и в оборотах речи: например, на пошлые или банальные слова собеседника он часто пускал в ход хорошо запомнившееся мне выражение:
«Правильное суждение вы в мыслях своих иметь изволите».
Эту фразу он употреблял, когда не хотел серьезно возражать, но считал нужным отметить недомыслие.
Володя решил поступить на юридический факультет Казанского университета. Доступ в столичные университеты ему был закрыт. Я был очень удивлен и разочарован тем, что он выбрал этот факультет: мне казалось, что юридические науки неизмеримо ниже естественных. Это мнение было тогда довольно распространенным. К тому же на юридический факультет часто шли юноши, не имевшие влечения ни к какой отрасли наук.
Помню, в это лето в Кокушкино приезжал читавший лекции по математической физике в Казанском университете Г. Н. Шебуев. Он долго, очень долго расхаживал с Володей по саду и беседовал. О чем у них шел разговор, не знаю, но слышал потом, как не однажды Шебуев с увлечением уверял, что Владимиру Ильичу непременно следует поступить на математический факультет, что у него «определенно математический склад ума»; между тем преподаватели русского и древних языков Симбирской гимназии считали, что Владимир Ильич обязательно должен поступить на филологический факультет. На мой же вопрос Володе, почему он выбирает юридический факультет, а не какой-нибудь другой, математический или естественный, он ответил:
«Теперь такое время, нужно изучать науки права и политическую экономию. Может быть, в другое время я избрал бы другие науки…»
К началу учебного года тетя Маша с семьей переехала из Кокушкина в Казань.
Володя записался на юридический факультет Казанского университета.
После покушения 1 марта 1887 года, в котором участвовали студенты, царское правительство еще более, чем прежде, стало притеснять студенчество. Многих исключали из университета, арестовывали, ссылали. Во всех университетах студенты выражали протест против гнетущего строя.
Этот протест называли тогда «студенческие волнения».
Володя принял горячее участие в этом студенческом революционном движении.
В декабре он был арестован, исключен из университета и, по административной терминологии того времени, выслан «по месту родины» — в деревню Кокушкино, где жил и умер его дед.
Володя поселился во флигеле, заняв угловую комнату, выходившую окнами на север. В соседней, южной комнате помещалась Анна Ильинична.
В комнате Володи была самая простая обстановка: деревянная койка на козлах, на стене полка с книгами, простой шкаф, два — три стула, складная табуретка, стол. Тут же стоял у двери столярный верстак; его хотели убрать, но Володя сказал, что убирать не надо — на него можно класть книги.
Потом, ближе к весне, в этой же комнате с ним жил и его младший брат Митя.
С самого раннего детства Володя был общителен с крестьянами; когда он приехал в ссылку, все крестьяне тепло и хорошо отнеслись к нему.
Володя жил уединенно, проводя большую часть времени за книгами, которые доставлялись из Казани. Его редко кто навещал, потому что путешествие зимой из Казани требовало пяти — шести часов в один конец, и то при благоприятных условиях.
По занесенным глубокими снегами полям пролегала узкая дорога; по ней с трудом можно было проехать на одной лошади, а пара лошадей запрягалась «гусем», то есть одна впереди другой. Во время буранов дорогу заметало, и, потеряв ее, легко можно было проплутать несколько часов по малонаселенной местности.
Флигель, в котором жил Владимир Ильич в ссылке, теперь заново отстроен. В комнате Владимира Ильича все вещи восстановлены, по возможности, в том виде, как было при нем.
Деревня Кокушкино называется теперь Ленино.
Осенью 1888 года Володе и Анечке было разрешено жить в Казани, но в университет Володю не приняли.
Тетя Маша сняла квартиру в доме Орлова, на Первой Горе.
Двухэтажный домик стоит над обрывом и виден со всех сторон. В этом доме помещается теперь Музей В. И. Ленина, и Первая Гора называется улицей Ленина.
Володя выбрал в этой квартире для себя изолированную комнату с узкой лежанкой в нижнем этаже.
Он сменил студенческий сюртук с синим стоячим воротником и форменное пальто на скромный штатский костюм: темный пиджак с жилеткой и рубашка с мягким отложным воротником, повязанным вместо галстука шнурком с кисточками, как тогда носили.
Володя и здесь продолжал заниматься так же усидчиво.
Единственным развлечением его в это время были шахматы. Он был сильным шахматным игроком и вел по переписке, то есть сообщая друг другу ходы письмами, игру с известным шахматистом Хардиным, а Хардин сражался даже с чемпионом по шахматам Чигориным.
