Между тем ни шведам, ни крымскому хану, ни большинству историков не было известно, что дальновидный царь Петр уже подложил «бочонок с порохом» под все украинские планы Карла XII. Все полагали, что поездка царя в марте — мае 1709 года в Воронеж и Азов была связана с инспектированием крепостей и подготовкой флота в Азовском море, чтобы «...заставить Турцию воздержаться от враждебного выступления против России» (Е. Тарпе). На самом деле инспектирование крепостей и подготовка флота (кстати, совершенно недостаточного для того, чтобы сдержать Блистательную Порту от войны с Россией) были лишь, говоря современным языком, легендой. В Азове Петр I встретился с Кападжи-пашой, неофициальным представителем султане в Бахчисарае и, вместо демонстрации мощи своего флота, состоявшего из двух негодных и десяти вполне приличных кораблей, на глазах у паши и его янычарской свиты приказал его сжечь! После этого Петр вручил Кападжи-паше крупную сумму денег и отпустил с ним пленных мусульман. В Константинополе соответствующий успешный демарш по отношению к великому визирю Черлюлю Али-паши провел посол П. А. Толстой. После этого султан Ахмед III запретил Девлет-Гирею «воевать московитов» и занял по отношению к России четкую нейтральную позицию[143].
Зима, наконец, заканчивалась, снег таял, и наступило время более активных военных действий. В апреле Карл ХII выехал в рекогносцировочную поездку на юг, и там на западном крутом берегу Ворсклы его внимание привлекла крепость Полтава. Он оставил возле нее кордоны, затруднявшие сношение защитников крепости с русской армией, и уехал. Полтава, по его оценкам, представляла собой довольно посредственную крепость с 30 пушками, но достаточно сильным гарнизоном численностью до четырех тысяч человек[144]. В общей расстановке сил крепость играла подчиненную роль — так ее оценивали сами русские и большинство военных в шведском лагере. Но для короля, как пишут некоторые западные и русские историки (А. Борисов в 1909 году, П. Епифанов в 1971 году), Полтава приобрела неожиданно громкое звучание. Она, по его мнению, могла послужить магнитом для втягивания армии Петра в генеральную баталию. Если обложить город со всех сторон и приступить к его осаде по всем правилам фортификационного искусства, то русские начнут высылать в крепость подмогу и постепенно превратятся в участников задуманной королем комбинации — комбинации почти беспроигрышной, не сопряженной ни с риском, ни с большими затратами сил и средств. Пока шведская армия будет заниматься полтавской проблемой, к ней успеют присоединиться полки Лещинского и фон Крассова, а также турки с татарами[145].
В течение апреля все шведские полки были постепенно стянуты к востоку, к берегам Ворсклы, и образовали оборонительную линию от Опошни и к югу на 40 километров до Полтавы и дальше до Старых Сенжар. 11 мая началась осада Полтавы, всё инженерно-техническое обеспечение которой король поручил Юлленкруку. На вопрос Юлленкрука, зачем королю понадобилась Полтава, Реншёлвд ответил: «Его величеству в ожидании короля Станислава захотелось слегка развлечься». Естественно, Карл XII и фельдмаршал не выдавали генерал-квартирмейстеру тайны, заключавшейся в том, что осада крепости будет мнимой. «Вы будете нашим маленьким Вобаном», — якобы сказал король в шутку Юлленкруку, и тот засучив рукава принялся за дело.
Но с Полтавой получилась неувязка: король вроде бы принялся за ее осаду понарошку, надеясь поймать в сей мышеловке царя Петра, но в конечном итоге попал в ловушку сам. Поскольку ни Карл XII, ни его «маленький Вобан» не оставили на этот счет никаких объяснений, то нам придется принимать эту версию на веру. Или считать ее шуткой. Мы же вслед за многими другими историками будем считать Полтаву важным стратегическим плацдармом Петра на западном берегу Ворсклы, связывавшим значительные силы шведской армии[146]. Впрочем, некоторые шведские историки предлагают иную версию о причинах проявленного королем интереса к Полтавской крепости. Так, Э. Карлсеон считает, что к лету 1709 года шведская армия, обложенная со всех сторон русскими войсками, никакого другого выбора просто не имела. Ему вторит П. Энглунд: «Маленькое войско было загнано в мешок, замкнуто в пространстве не более пяти миль[147] шириной между Днепром и его притоками Пселом и Ворсклой». Отступать к Днепру Карл категорически отказался и с какой-то фатальной безысходностью решил оставаться там, где был, и ждать событий: вступления в войну турок и татар, подхода фон Крассова из Польши, просчетов со стороны царя и т. п.
Зачем была нужна шведам Украина, рассказал Петру I в плену Левенхаупт. Генерал объяснил, что Мазепа уговорил Карла XII пойти на юг, обещая шведам дополнительную п» мощь из Крыма. Мазепа хорошо понимал, что, если шведЫ уйдут в Польшу, он со своим войском окажется ни при чем, И уговорил. Тем более что шведы уже устали от «скифской войны» и хотели от нее немного отдохнуть. А вот насчет Полтавы Левенхаупт проинформирован королем явно не был.
А. Стилле пишет, что Полтава была нужна Карлу кай средство связывания инициативы русской армии в ожидании подхода турок, татар и поляков и одновременно указывает, что это был крупный стратегический просчет Карла XII. Наш современный военный историк А. Шишов находит еще один мотив для шведов обратить свое внимание на Полтаву. Оказывается, русские планировали создать в городке склад оружия, боеприпасов, амуниции и продовольствия за счет ликвидированных второстепенных крепостей и гарнизонов во всей округе. Об этом мог прознать предатель Мазепа, а пороха у шведов, как мы уже знаем, катастрофически не хватало. Полтавские припасы могли выручить шведское войско во всех отношениях. Но Мазепа и шведы не знали одного: русские не успели осуществить свои планы, а царь дал приказ хранить все это в глубокой тайне.
Очевидцы событий из шведского лагеря также единодушно утверждают, что мысль овладеть Полтавой подсказал Карлу Мазепа[148]. Один из пленных показывал, что расчет Мазепы строился на том, что, если король «...оную добудет, может всю к себе приклонить Украину». Резон в таких рассуждениях, конечно, был, но мог ли Карл, не прислушивавшийся даже к своим ближайшим шведским помощникам и генералам, послушать старика Мазепу? Вряд ли. Скорее всего, король сам убедился в преимуществах, которые дала бы ему покоренная крепость: река Ворскла, на которой стоит Полтава, была удобной артерией, связывавшей город с Днепром, а Переволочна, находившаяся в устье Ворсклы, давала возможность переправиться войскам Станислава Лещинского, генерала фон Крассова и запорожским казакам Гордиенко. Не исчезли у Карла XII к этому времени и иллюзии в отношении Османской империи: он надеялся, что турки все-таки вступят в войну против России.
