– Иван?- позвал я, все пристальней всматриваясь.
– Господи,- удивленно проговорил человек, разводя руками,- Серега, что ли?
И мы обнялись.
Это был Иван Драченко, боевой летчик-штурмовик, человек нелегкой фронтовой судьбы.
Мне несколько раз приходилось вылетать на прикрытие группы штурмовиков, которых вел Драченко, и я бывал свидетелем боевой лихости этого незаурядного летчика.
На долю Ивана Драченко выпала горькая участь – плен. У него был редкостный дар разведчика, воздушного разведчика, и всегда на самые ответственные задания командир корпуса генерал В. Рязанов посылал его. Бывало, прилетает Иван из разведывательного поиска и докладывает: «Засек аэродром. Семьдесят два «хейнкеля». В том, что летчик засек вражеский аэродром, нет ничего удивительного. Но как он в какие-то мгновения на бреющем полете успел сосчитать самолеты – в это поверить трудно. Однако проявленная фотопленка показывала: действительно семьдесят два самолета.
Глаз у разведчика был исключительно точен. Это своеобразный дар человека – быть разведчиком, и авиационное начальство особенно дорожило такими людьми.
В одном из полетов самолет Драченко подбили, и летчик попал в плен. Раненый, он еле вывалился из кабины горящего самолета, нашел силы раскрыть парашют и потерял сознание от резкой боли – стропами парашюта ему сильно ободрало лицо.
В плену Иван прошел все круги ада. Был в лагере, бежал, снова поймали. Дополнительные муки принесли ему глаза, талантливые глаза воздушного разведчика. Помимо всего, глаза у Ивана были редкой красоты, и для женского населения аэродромов лихой штурмовик был просто неотразим. Заметили красоту глаз пленного летчика и немцы. Забрав Ивана из барака, они поместили его в больницу и там, под наркозом, вырезали один глаз.
Наши войска освободили Драченко из лагеря. Истощенный, без глаза, измученный издевательствами, бывший штурмовик вернулся в родной полк. Узнав, что нашелся Драченко, его вызвал командир корпуса генерал В. Рязанов.
– Куда теперь тебя, Иван?- спросил генерал, всей душой стараясь ему помочь.
Драченко ответил твердо:
– Только на штурмовик!
– С одним-то глазом!…
– Прошу, товарищ генерал! Разрешите! Я сумею.
И сумел. Сумел же Маресьев летать без обеих ног, смог вернуться в строй и одноглазый штурмовик. И снова летал он в разведку, и снова не знал ошибок его точный глаз.
Помимо разведывательных полетов Иван Драченко водил свой грозный ИЛ и на штурмовку. У летчика к ненавистному врагу был свой счет, и он торопился получить по нему. В октябре 1944 года Ивану Григорьевичу Драченко присвоили звание Героя Советского Союза. Он был одним из немногих летчиков, который стал кавалером Ордена Славы трех степеней.
И вот теперь этот человек стоял передо мной в коридоре госпиталя, мы держали друг друга за плечи и всматривались. На лице Ивана была черная повязка, но другой глаз был все тот же: веселый, насмешливый, непередаваемой красоты.
– Ну, как ты, что?- почти одновременно спросили мы друг друга и рассмеялись.
Неожиданная встреча взволновала нас обоих. Мы ушли в сад, сели на скамейку.
Иван Драченко жил и работал в Киеве. О многих своих фронтовых товарищах он ничего не знал: где они, что с ними? И мы принялись вспоминать.
Ах, эти воспоминания боевых, давно прошедших лет! Прошедших, но не забываемых никогда. Война с фашизмом стала частью всей жизни нашего поколения. «Никто не забыт! Ничто не забыто!» Эти слова стали как бы символом отношения народа к своим героическим сынам.
Теперь трудно припомнить, в какой последовательности развивались наши воспоминания, однако твердо помню, что мы много говорили о недавнем «открытии» имени Михаила Девятаева, тоже летчика и тоже, как и Драченко, побывавшего в фашистском плену.
Михаил Петрович Девятаев, как я уже писал, был сбит в бою в июле 1944 года и попал в плен. Какие только мучения не перенес он в концентрационном лагере, но ни на одну минуту не оставляло его решение совершить побег и вернуться в свою часть. Наконец возможность бежать представилась – и какая возможность! Однажды с группой военнопленных он работал на аэродроме. Поблизости стоял заправленный для полета бомбардировщик «Хейн-кель-111». И пленные под руководством Михаила Девятаева решились на отчаянный шаг – они захватили самолет. Девятаев поднял в воздух тяжелую машину. Самолет с пленными на борту направился через линию фронта и благополучно совершил посадку на нашей территории.
После дерзкого побега пленных в лагере начался настоящий переполох. На место происшествия, на аэродром на острове Узедом, примчался сам рейхсмаршал Геринг. В бешенстве он учинил страшный разнос, срывал погоны с офицеров. Комендант лагеря военнопленных и несколько охранников были приговорены к расстрелу.
О подвиге героя узнала вся страна, весь мир. Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
Сейчас он водит по Волге быстроходный корабль на подводных крыльях. Недавно, в дни празднования 19-й годовщины образования ГДР, с острова Узедом пришли радостные вести: в Карлсхагене был торжественно открыт монумент в честь подвига советского летчика Девятаева и его товарищей.
Как бывшего штурмовика, Ивана Драченко интересовала судьба тех, с кем он вместе летал. Я ему рассказал, что его фронтовой товарищ Талгат Бегельдинов живет в Алма-Ате, работает в Управлении ГВФ.
– Значит, летает?- спросил обрадовано Иван.
– Нет. Уже не летает. Заместитель начальника Управления.
Летал из наших ребят только Дмитрий Глинка. Он водит пассажирские лайнеры на международных трассах.
– А Дунаев? Помнишь?- спросил Иван.
– Коля Дунаев здесь, в Москве. Работает во Внуково.
– Значит, тоже поближе к самолетам… Генерал В. И. Алексеев, Батя, был уже на пенсии, И. Кузьмичев жил в Мичуринске, работал в обществе по распространению политических и научных знаний. Евгений Меншутин, мой ведомый, закончил после войны институт цветных металлов и сейчас работает в министерстве. Коля Шутт в Кишиневе, в Досаафе. Рассказал я и о своем фронтовом технике Иване Лавриненко. Он теперь инженер-подполковник, работает в авиаучилище.
– Все возле авиации, все,- с грустной ноткой говорил Драченко, покачивая головой.
Невеселые воспоминания вызвал у него мой рассказ о судьбе Ивана Корниенко. Корниенко тоже побывал во вражеском плену. После войны он не оставил авиацию, поехал служить на Дальний Восток. Корниенко работал инструктором по технике пилотирования, помогал молодым летчикам осваивать новую технику. В одном из полетов Иван разбился.
