Вместе с Галлером нарком обсудил, по каким степеням нужно устанавливать готовности. Из собственного опыта войны в Испании Н. Г. Кузнецов уже давно сделал вывод, что система готовностей флота должна быть отработана заранее, и в случае необходимости действовать, так сказать, автоматически. В бытность командующим Тихоокеанским флотом Н. Г. Кузнецов ввел систему готовностей. Свою организацию готовностей имели и другие флоты и флотилии. Теперь предстояло создать единую унифицированную систему, позволяющую наркому оперативно управлять ВМФ. Под руководством Галлера необходимые документы разработали быстро, в конце июня. На места была выслана директива под грифом «особой важности», подписанная наркомом ВМФ. Пункт 2 ее предписывал ежедневно после полуночи доносить обо всех изменениях за сутки в состоянии и дислокации кораблей; пункт 3 устанавливал три оперативные готовности. Оперативная готовность № 3 являлась повседневной. Ей соответствовала определенная директивой готовность боевого ядра флота к выходу в море, несение корабельного дозора у главной базы и периодическая воздушная разведка в море. При оперативной готовности № 2 боевое ядро находилось уже в четырехчасовой готовности к выходу, действовали дозоры у главной базы и велась постоянная воздушная разведка в море. Авиация в этом случае рассредоточивалась по оперативным аэродромам. И наконец, при высшей оперативной готовности № 1 боевое ядро флота должно было быть в одночасовой готовности к выходу в море, весь остальной состав флота — в четырехчасовой, вся зенитная артиллерия в готовности к немедленному открытию огня. Этот вид готовности предусматривал также срочное завершение ремонта кораблей, развертывание тылов, усиление воздушной разведки и дозоров у баз, рассредоточение и подготовку к выходу подводных лодок[205].
Директива об оперативных готовностях сопровождалась необходимыми приложениями-пояснениями, подписанными начальником ГМШ флагманом флота 2 ранга Галлером. Одно из них имело принципиальное значение, так как разрешало военным советам флотов самостоятельно повышать оперативную готовность, немедленно уведомляя об этом наркома ВМФ. Таким образом, повышать готовность можно было и на месте, и по приказу из наркомата. Как известно, командующие военными округами таким правом не обладали.
Система оперативных готовностей вводилась немедленно. Ее отработкой Галлер занимался постоянно, добиваясь четкости и соблюдения установленных нормативов. Систематически контролировалось, например, прохождение соответствующих условных сигналов по радио и проводным средствам. На всех учениях флотов, при всех проверках непременно отрабатывалась система оперативных готовностей. Никаких послаблений при этом не допускалось. И система органично вошла в жизнь флота, стала его неотъемлемой частью.
Военные историки справедливо отмечают быстрое и четкое приведение в боевую готовность флотов и флотилий Советского ВМФ перед началом Великой Отечественной войны. Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов смог это сделать благодаря системе оперативных готовностей, своевременно введенной и отработанной в течение двух предвоенных лет. Понятно, насколько значим здесь вклад начальника ГМШ Л. М. Галлера, руководившего и разработкой и внедрением ее на флотах.
В конце июня 1939 года Н. Г. Кузнецов и Л. М. Галлер выехали в Ленинград, чтобы проверить боевую готовность КБФ на больших учениях. Вместе с ними был и А. А. Жданов. Перед началом учений нарком и начальник ГМШ побывали на вступившем в строй крейсере «Киров», посетили судостроительные заводы, на которых строились крейсер «Максим Горький», лидер «Минск» и эсминцы, базовые тральщики типа «Фугас», торпедные катера типа «Г-5» и подводные лодки. Строительство этих кораблей шло в основном без срыва сроков, хотя приходилось вносить некоторые изменения в проекты, прежде всего в связи с усилением зенитной артиллерии. Высились на стапелях и корпуса заложенных в прошлом году кораблей новейших проектов — линкоров типа «Советский Союз» с девятью орудиями калибром 406 миллиметров и водоизмещением 65 тыс. тонн, тяжелого крейсера типа «Кронштадт», который, как считал Галлер, скорее, следовало отнести к линейным крейсерам (он имел девять 305-миллиметровых орудий и водоизмещение около 40 тыс. тонн), легких крейсеров типа «Чапаев» с двенадцатью 152-миллиметровыми орудиями. Были заложены также лидер и эсминцы новых проектов. И Кузнецова, и Галлера беспокоило одно: будет ли время, чтобы закончить строительство этого могучего флота? Германия опережала года на три по срокам вступления в строй линкоров типа «Бисмарк», которым должны были противостоять наши типа «Советский Союз», а линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вошли в состав гитлеровского флота еще в 1938 году. Советские же тяжелые крейсера, предназначенные для боя с ними, будут спущены на воду только через два года. «Опаздываем, как в 1904 году, — думал Галлер. — А попытка устранить разрыв, купив корабли в США, не удалась».
Ни линкоров, ни крейсеров, ни их проектов Исакову не продали… В мае он вернулся из США, набравшись опыта, восхищенный американским судостроением. Пользу поездка, конечно, принесла. Удалось, например, заказать, машинно-котельную установку для эсминца. Наши машины и котлы, установленные на проектах «7» и «7-у», по своим параметрам и техническим данным уступали ей по всем статьям.
Затем был поход вместе с Ждановым на линкоре «Октябрьская революция», учения. Эскадра кораблей КБФ вышла в Балтику, обогнула Готланд, отражая атаки подводных лодок «синих», ведя бой с их надводными силами. Вроде бы все было хорошо, но и нарком, и Галлер понимали, что в случае войны с Германией выход эскадры из Финского залива возможен лишь при благожелательном нейтралитете Финляндии и Эстонии. Иначе не разрешить проблем базирования, снабжения топливом… Надо сказать, что никто из них не предполагал совсем уже близких коренных изменений в военно-политической обстановке в Европе. Всех волновали тогда события на Дальнем Востоке: в мае японские войска вторглись на территорию Монголии. На помощь МНР пришли советские войска, шли тяжелые бои с японцами. Тихоокеанский флот находился в повышенной готовности.
10 августа на пароходе «Сити оф Эксетер» в Ленинград прибыли военные миссии Англии и Франции. На Морском вокзале на Васильевском острове их встречали командующий Ленинградским военным округом К. А. Мерецков и командующий Балтийским флотом В. Ф. Трибуц. Через сутки миссии выехали в Москву, начались переговоры о соглашении для совместной борьбы с Германией, которые уже давно предлагало провести правительство СССР. Со стороны СССР в переговорах участвовали К. Е. Ворошилов, Б. М. Шапошников, начальник Военно-Воздушных Сил А. Д. Лактионов и нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов. Лев Михайлович подготовил для наркома все необходимые документы и не отлучался из штаба, готовый к ответам на любые вопросы. У Н. Г. Кузнецова имелись разработанные Главным штабом варианты предложений по взаимодействию флотов СССР, Англии и Франции на случай войны с Германией, но до их обсуждения дело не дошло. Из-за противодействия англо-французской миссии не находил решения главный вопрос — о пропуске советских войск через территорию Польши и Румынии, а это было необходимо в случае ведения военных действий. Переговоры становились бессмысленными. 21 августа было объявлено об их перерыве, а через два дня в Москву прилетел германский министр иностранных дел фон Риббентроп. Пакт о ненападении между СССР и Германией подписали сразу же. Через неделю германские армии вторглись в Польшу. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии. Началась вторая мировая война…
