В личной беседе Иосиф Наумович несколько подробнее развил эту мысль, однако осадок от того, что книга ему не понравилась, осталась.
Впрочем, тема о том, что же осталось за пределами книги, такая непростая, что, возможно, Яковлев побоялся браться за нее. И Яковлев, и другие авторы, кто в то время писал мемуары.
А потом об этом и писать было уже некому…
Политика укладывает в постель весьма необычных партнеров
Позвонили из приемной наркома: завтра на Центральном аэродроме в 15.30 для руководящих работников НКАП будет показ американской и английской техники, поставляемой нам по ленд-лизу. Яковлев поехал в одной машине с Соломоном Мироновичем Сандлером, недавно назначенным заместителем наркома по снабжению. Тогда не практиковалось выездов каждого руководящего работника на персональных машинах, если мероприятие было совместным. И этим как раз руководил Сандлер – он каким-то образом утрясал маршрут и графики выездов, совместимость пассажиров и прочее. Он вообще руководил очень многим, и все у него получалось, все он мог достать, договориться с кем угодно по любому поводу.
От Уланского до Ходынки езды едва ли больше пятнадцати минут, но Соломон Миронович успел за эти четверть часа столько выложить новостей и анекдотов, что Яковлеву, казалось, что он и за неделю столько не слышал.
– Вы знаете, Александр Сергеевич, новость? Приходит Гитлер к гадалке и спрашивает: «Когда я умру?» Гадалка отвечает ему: «В еврейский праздник». – «Откуда ты можешь знать?» – «В тот день, когда ты умрешь, у евреев будет праздник!»
– Это кто вам рассказал, Соломон Миронович?
– Гадалка, кто же еще. Или вот, слушайте.
«Гитлер посещает психиатрическую лечебницу. Пациенты и персонал выстраиваются, чтобы его встретить. Больные выбрасывают руку в нацистском приветствии. Гитлер идет вдоль шеренги и видит санитара, который не поднял руки. «Что такое?» – рявкнул он. И слышит в ответ: «Мой фюрер, я же не сумасшедший».
На въезде на Центральный аэродром – шлагбаум. Часовые, сурового вида сержанты, тщательно проверяют пропуска, сверяясь со списком, берут под козырек и молча пропускают машину на поле.
Машина медленно движется между двух рядов несколько необычного вида самолетов – на борту которых еще не смыты опознавательные знаки стран союзников.
– Ай-ай-яй, – качает головой Сандлер. – Кто бы мог подумать, что здесь на Ходынке будут английские самолеты? Вот уж враг из врагов был Черчилль этот самый, а вот, поди же – самолеты поставляет, хотя самому хвост прищемили – спасайте, дескать, меня. Да, верно говорят, что политика укладывает в одну постель таких разных партнеров.
Короткую вводную лекцию прочитал моложавый полковник с протезом вместо левой руки и предложил товарищам самостоятельно ознакомиться с представленными самолетами. Около каждой машины будут три специалиста – по самолету, по двигателю и по вооружению – они дадут подробную информацию и ответят на все вопросы.
Тотчас весь народ потянулся к «Бостону». Бомбардировщик выглядел солидно, впрочем, как и «Митчел» – это была ударная сила американских ВВС. Однако лучший свой бомбардировщик – стратегический Б-29 – союзники отказались нам поставлять.
Яковлев эти экспонаты осмотрел мельком и направился в сектор истребителей. Английские «Харрикейны» и «Спитфайры» на него не произвели впечатления. Ему хотелось основательно познакомиться с американской техникой. И «Кобра», и «Кингкобра», и «Киттихаук» были осмотрены им с превеликой дотошностью. Но наибольшее впечатление на него произвел «Тандерболт» Р-47. У него Александр Сергеевич задержался надолго. Этот новый американский истребитель опрокидывал его, Яковлева, представления об истребителе. Пять тонн вес пустого самолета! Десять тонн максимальный взлетный вес! Он, всю жизнь стремившийся к созданию сверхлегкого воздушного бойца, встретился с суровым тяжеловесом, который выглядел очень грозным соперником. Однако, судя по тактико-техническим данным, «Тандерболт» вовсе не рассматривался создателями как «боец». Он был создан как самолет сопровождения, и с этой целью он, похоже, мог справляться отлично. В его баки входило около 3800 литров горючего, что позволяло ему пройти около 1900 км. И вооружен он был изрядно: 8 пулеметов калибра 12,7 мм, 10 ракет, плюс 1400 кг бомб в фюзеляже (Яковлев вспомнил свой первый бомбардировщик с бомбовой нагрузкой 150 кг и усмехнулся). Мотор воздушного охлаждения мощностью 2100 л.с. позволял развивать скорость до 750 км/час на высоте и около 400 в крейсерском режиме.
Ах, мотор! Под такой мотор можно создать тот еще самолет!
Яковлев подошел к капитану, который рассказывал о машине. Выяснилось, что самолет этот спроектировал русский конструктор А. Прокофьев-Северский совместно с другим конструктором, тоже эмигрировавшим из России в 1918 году, А. Картвели.
Р-47 вообще-то оказался многоцелевым самолетом: он был и хорошим охранником «летающих крепостей», он легко исполнял работу легкого бомбардировщика, мог быть штурмовиком. Это был прообраз нового типа самолетов – истребителя-бомбардировщика, который появится позже.
Подошел Дементьев.
– Мне во время командировки в Америку приходилось встречаться с Северским, – начал он. – Бывший летчик, между прочим. Потерял ногу в бою во время Первой мировой войны. Протез поставил и воевал с протезом. Ордена есть и все такое прочее. Но вот, поди ж ты, не захотел остаться в России. Для Америки, видишь, какие самолеты строит – не поймешь, штурмовик или истребитель.
– Сколько вы тогда в Америке пробыли?
– Да почти год. Кто-то раньше уехал, кто-то задержался. Я, помнится, на моторных заводах больше бывал. Было что посмотреть. Какие там моторы – звери!
– Если бы нам таких зверей! А то сам Сталин своей запиской у Климова двигатель просит, тьфу! Правильно мотористы говорят, что с хорошим двигателем и бревно полетит. Десять тонн в этом истребителе, и летит!
– Другая страна, другие условия. Ведь Штаты, по сути, никогда не воевали. Богатая страна… Слушай, Александр Сергеевич, сделай ты металлический самолет, неуязвимый, грозный! Он ведь и легче, и дешевле, и в производстве проще – твои клеи и шпаклевки вот уже где сидят!
– Ты же лучше меня знаешь, какая с металлом напряженка, и тут я еще с новым изделием.
– Да брось ты! Для тебя Сталин любой металл добудет. Сам же говоришь, что для тебя он у Климова по записке двигатели доставал… Напряженка… Ты в наркомат? Поехали со мной.
– Да я с Соломоном приехал сюда, – ехать с Дементьевым Яковлеву не хотелось.
– Он тебе уже анекдот про Гитлера рассказал?
– А как же! Еще сказал, что политика заставляет лечь в одну постель совершенно разных партнеров.
