Мы выпили за добрые старые времена. В те полные надежд дни все казалось нам проще и чище. Мы, приехавшие иностранцы, с головой ушли в порученные нам дела, добровольно принимая на себя лишения, чтобы стать частью огромного благородного порыва. Мы видели себя некими бедными странствующими апостолами демократии и свободного рынка. Однако возникший на фондовом рынке страны бум в корне изменил ситуацию (как это произошло несколькими годами позже в Америке, когда в наступившем информационном веке аналогичный бум был создан «технарями»). Деньги вышли на передний план, и теперь было трудно определить, продолжаем ли мы по-прежнему играть на стороне порядочных и честных парней или просто работаем на себя.
Драка в компании Жириновского прервала наши воспоминания. Началось с того, что скинхед и парень в фуражке толкнули друг друга. Парни в черных фуражках, как у Жириновского, были ультранационалистами и хотели вернуть Украину и все прочие царские территориальные владения обратно в Россию. Скинхеды были одновременно и неонацистами, и сторонниками славянского превосходства, блаженно не ведая о несоответствии этих двух понятий. В честь годовщины смерти Гитлера десяток скинхедов недавно избили дочь пакистанского дипломата, после чего девушка была отправлена в больницу. Другими знаками внимания скинхедов к фюреру были нападение на одного свободного от службы афро-американского охранника посольства США и взрыв бомбы в Московской синагоге, в которую, кстати, шеф Роберты вкладывал крупные суммы денег.
– Знаешь, кого будут обвинять, если разразится большой финансовый кризис? – зловеще сказала Роберта, наблюдая за шумным скандалом внизу. – Если этот говнюк треснет фаната, то психи начнут орать о том, что евреи грабят бедную, слепую Россию-матушку.
– Не беспокойся, – пошутил Аскольд, – я спрячу тебя у себя на чердаке.
Сейчас в России неплохо было бы несколько оживить антисемитизм, чтобы получить благоприятную почву для укрепления отношений с Ближним Востоком. Однако из этого вряд ли что выйдет, поскольку в России из семи олигархов шестеро были евреями. Даже кретины Жириновского были в состоянии вычислить последствия для себя, если бы пришло время искать виновных. Евреи традиционно играли роль козлов отпущения в российском обществе, будь то погромы в нищих зонах оседлости в царское время или ссылка евреев-интеллектуалов, как моего доброго друга Геннадия, в советские времена. Справедливости ради надо отметить, что в сегодняшней капиталистической России еврейская община все же получила свою законную долю от Багси Энгельса и Мейера Ланскиса. Удивительно, но в ходе революции свободного рынка довольно много преступников в небольших неформальных группах были евреями. Отчасти это было следствием их дискриминации при коммунистах, когда многие евреи были вынуждены работать в теневой, незаконной, сфере экономики страны. Так происходило еще и потому, что евреи не могли успешно продвигаться в рядах партии или бюрократии и в лучшие университеты их тоже не допускали. Поэтому они не были заинтересованы в поддержании и укреплении старого порядка, быстрее других додумались, как действовать в теневых структурах наступившей новой анархии. Из-за того, что сотням тысяч евреев, прежним отказникам, в 1970-х и в 1980-х годах было позволено эмигрировать из страны, они оказались чуть ли не единственными советскими гражданами, имеющими международные связи и давно сформировавшиеся сети зарубежных общин, когда рухнул «железный занавес».
Не способствовал имиджу русского еврейства и тот факт, что толпы славян стали выдавать себя за евреев, чтобы с выгодой эксплуатировать иммиграционные законы Израиля. Написанные после холокоста, эти законы автоматически предоставляли израильское гражданство всем, кто объявлял себя евреями, и, что особенно важно, такие люди не подлежали экстрадиции в другие страны. Для преступников с Дикого Востока быть евреем или притвориться евреем было проще и выгоднее, чем пробиваться в парламент ради парламентской неприкосновенности. Преступники избавлялись от всяких неприятностей и одновременно от больших расходов на покупку парламентской неприкосновенности, которая давала им иммунитет от судебного преследования.
Ничего удивительного не было в том, что в самый последний момент преступники успевали ускользнуть от ареста с помощью израильского паспорта. Поэтому одной из причин усиления антисемитизма явилось появление в Восточной Европе так называемых вновь обращенных евреев. Я хорошо помню возмутительный случай в Варшаве, когда парочка изобретательных предпринимателей уклонилась от уплаты около двухсот миллионов долларов и улетела в Израиль на своем реактивном лайнере «Челленджер» как раз в тот момент, когда работники прокуратуры намеревались их арестовать. Утром поляки проснулись и прочли набранные крупном шрифтом заголовки в газетах о том, что теперь рядовые налогоплательщики должны будут оплатить счета двух мошенников, «объявивших себя евреями», которые в настоящий момент загорают на пляжах Хайфы.
Из всех олигархов только Владимир Гусинский открыто признавал свое еврейство. Он возглавлял Еврейский конгресс России, который был в общем-то малочисленной организацией, несмотря на то что в России оставалось полтора миллиона евреев. Гусинский предъявил судебный иск нашей газете «Уолл Стрит Джорнел», обвинив ее в клевете, и выиграл дело, так что мы старались держаться от него подальше. Однако Роберта непосредственно перед финансовым крахом в России обратилась в отдел недвижимости его компании с просьбой о постройке гостиницы корпорации «Хилтон» на принадлежащем ему участке земли в районе Нового Арбата. Хотя Гусинский был широко известен своей телевизионной сетью, состояние он сделал, будучи биржевым маклером во время приватизации и банкиром Лужкова во времена, когда правительству Москвы фактически принадлежали каждое здание и каждый участок земли в городе и оно деспотично решало, что может быть продано в Москве, кому и по какой цене. Люди Гусинского вначале не проявляли особого желания встретиться с Робертой, пока она не внесла щедрый вклад на столичные синагоги от имени ее шефа.
– Хорошо, но почему вы раньше ничего не сказали об этом? – изливал свои чувства президент банка Гусинского.
– Давайте-ка, испортим Жириновскому вечеринку, – предложил Аскольд, пока мы наблюдали за происходящим внизу. Несмотря на протесты Роберты, во мне уже было достаточно водки, чтобы пойти на этот шаг. Похожие на быков парни Жириновского, сказала она, только и ждут повода, чтобы учинить погром. Она сказала, что подождет нас наверху.
