Опыт войны между Германией и Англией выдвинул еще одну проблему — борьбу с неконтактными минами. Немцы применили этот новый вид оружия, ставя мины близ английских портов в Северном море и в Суэцком канале. Неконтактные мины взрывались под днищем проходящего над ними корабля под воздействием магнитного поля. Вначале английский флот понес существенные потери: подорвался на мине линкор «Нельсон», погиб польский эсминец «Гром», пошло ко дну значительное число транспортов. Галлеру было известно, что в Англии ведутся работы по размагничиванию боевых кораблей и торговых судов. Сообщения об этом появились в английской и американской печати в начале 1940 года, а в марте У. Черчилль высоко оценил заслуги ученых своей страны в борьбе с неконтактными минами. Это заявление он сделал уже после того, как практически все английские корабли и суда были защищены от подрыва на магнитных минах[226].
Галлер знал, что исследования по проблемам защиты от магнитных мин начались у нас в конце 1936 — начале 1937 года. Как всегда, ученые работали прекрасно, а помогали в наркоматах им, увы, плохо. Более того, летом 1937 года была признана бесперспективной работа, проделанная группой из Ленинградского физико-технического института под руководством А. П. Александрова, будущего академика[227]. Однако начальник Научно-исследовательского минно-торпедного института (НИМТИ ВМФ) А. Е. Брыкин все же помог ученым продолжить исследования, выделил корабль для проведения опытовых работ. И в 1938 году были получены отличные результаты: размещенные на корабле специальные кабельные петли, по которым пропускался постоянный ток, обеспечили многократное уменьшение магнитного поля. Потом прокатилась волна арестов «врагов народа» в НИМТИ, и вновь наступила пауза: работы перенесли на следующий год. Но началась война с Финляндией, и на линкор «Марат», на котором планировались испытания размагничивающего устройства, ученых не допустили. Уходило драгоценное время… Спасибо директору ЛФТИ А. Ф. Иоффе — совещание, собранное по его инициативе в ноябре 1939 года, приняло решение установить в 1940 году размагничивающие устройства на речных кораблях и завершить все научно-исследовательские работы по размагничиванию кораблей[228]. Действительно, в октябре комиссия от ВМФ приняла размагничивающие устройства, установленные на речном мониторе и катерном тральщике. Но ко времени вступления Галлера в новую должность ни один боевой корабль на флотах не имел защиты от магнитных мин. Не были, разумеется, оборудованы соответствующим образом и суда торгового флота. Положение это Галлер счел крайне опасным.
Требовалось принять решительные меры для защиты от магнитных мин кораблей ВМФ — надводных и подводных в первую очередь, а затем и судов торгового флота. Кроме того, флот не имел на вооружении специальных тралов для борьбы с магнитными минами, а необходимость в них была совершенно очевидна. Англичане такие тралы уже имели.
Еще с двадцатых годов Лев Михайлович интересовался научными исследованиями по техническим средствам обнаружения. Иностранные журналы печатали немало чепухи о всяких таинственных лучах, но было ясно, что во многих странах ведутся работы по обнаружению самолетов, кораблей и подводных лодок различными техническими средствами. Добиться скорейшего принятия на вооружение ВМФ новых приборов для обнаружения целей в воздухе, на воде и под водой Галлер также считал своей важнейшей задачей.
В конце 20—30-х годов в ПВО Красной Армии широкое применение нашли различные типы звукоулавливателей, иногда спаренных с прожекторами. Но применить их на кораблях для обнаружения самолетов и выдачи целеуказания зенитной артиллерии не представлялось возможным: мешал фон собственных шумов корабельных механизмов. Поэтому в 1934 году Л. М. Галлер проявил большой интерес к научно-исследовательским работам, которые велись под руководством Главного артиллерийского управления РККА (ГАУ), по обнаружению самолетов по их тепловому излучению. Вскоре, однако, выяснилось, что дальности теплопеленгации самолетов невелики. Тогда появилась мысль: нельзя ли использовать теплопеленгатор для обнаружения надводных кораблей? Коморси флагман флота 1 ранга В. М. Орлов предложил провести необходимые испытания на КБФ. Генерал-лейтенант М. М. Лобанов, в то время молодой военный инженер, возглавлявший группу по испытанию теплопеленгаторов, вспоминает свою первую встречу с командующим КБФ Галлером, «большим поклонником военной техники». С первых же минут разговора выяснилось, что Галлер знаком не только с принципом теплопеленгации, но и с разработками по этой части за рубежом. Он даже показал неизвестные до этого Лобанову публикации о теплопеленгации. «Я был настолько поражен его словами, — писал М. М. Лобанов, — что в первый момент не мог ничего ответить. Командующий флотом, видный морской военачальник — и такая осведомленность в вопросах, не имеющих, казалось бы, прямого отношения к его служебной деятельности. Каким же огромным должен быть диапазон знаний человека, чтобы он мог вот так свободно и непринужденно вести беседу о новейших технических проблемах!»[229]
Теплопеленгаторы тогда разместили на островном форту К, начали испытания, обнаруживая и сопровождая пароходы, подходившие к Кронштадту с запада. И тут выяснилось, что дальности обнаружения судов очень малы — каких-то 8–9 километров. Ученые и инженеры недоумевали: по расчетам должно быть больше. В июле, вспоминает М. М. Лобанов, на форт пришел на катере Л. М. Галлер. Он внимательно просмотрел протоколы испытаний и посоветовал Лобанову съездить в торговый порт и осмотреть трубы пароходов — основной источник испускаемого тепла. Оказалось, что трубы торговых судов имеют кожуха, экранирующие излучение… После этого Галлер выделил для проведения испытаний сторожевик и эсминец. И были получены для того времени отличные результаты: теплопеленгатор обнаруживал сторожевик на 14 километрах, эсминец — на 22! Потом по предложению Галлера теплопеленгатор испытали в море, установив на линкоре «Марат»…
Лев Михайлович помнил, что работы по созданию на флоте теплопеленгаторов для кораблей и береговых постов продолжаются. И в перечне дел, который он для себя составил, отметил: «Что с „Ураном“?» Так именовался образец корабельного теплопеленгатора. Стационарные береговые теплопеленгаторы БТП-36 к тому времени уже использовались на флотах.
С помощью теплопеленгаторов можно было обнаруживать лишь надводные корабли. Галлера осенью 1940 года больше занимало радионаблюдение — так тогда называлась радиолокация. Ему было известно о работах по обнаружению радиометодами самолетов, которые вели о начала 30-х годов ученые ЛЭФИ — Ленинградского электрофизического института и ЦРЛ — Центральной радиолаборатории. Командующий КБФ Л. М. Галлер через Николая Владимировича Алякринского, начальника НИИ военного кораблестроения, познакомился с лэфистами, занимавшимися радиообнаружением. Трудно было тогда решить, какой метод перспективнее для радиообнаружения: непрерывного излучения, которому отдавали предпочтение Ю. К. Коровин и Б. К. Шембель, или импульсного — сторонником его был М. Д. Гуревич. Начальник НИМИС — Научно-исследовательского морского института связи Аксель Иванович Берг, давний знакомый Галлера еще с той поры, когда он был штурманом на линкоре «Цесаревич», склонялся к импульсному методу. Но Берг просил Льва Михайловича поддержать перед В. М. Орловым его просьбу об ассигнованиях на работы по обоим направлениям. Галлер делал для этого все что мог в последний год командования КБФ, и после того, как стал заместителем коморси. Еще до отъезда в Москву, в 1936 году, Галлер ознакомился с результатами испытаний радиообнаружителя ЛЭФИ «Буря», модифицированного для обнаружения и самолетов и кораблей. Дальность его действия, к сожалению, оказалась малой: самолет обнаруживался лишь на 10–15 километрах, корабль на 3–5[230]. Это была аппаратура с непрерывным излучением радиоволн. Но многое обещали работы по радиообнаружению и лаборатории И. В. Бренева в НИМИС. А. И. Берг и его институт были на пороге создания радиообнаружителя импульсного излучения. Но в 1937 году арестовали А. И. Берга и многих его сотрудников как «врагов народа»…
