И вот я в Киеве, приехал на киностудию. Меня сразу же повели в группу, к режиссеру. Мы с ним поздоровались. Он, наверное, спрашивал, как я прилетел, устал ли с дороги, но я почти ничего не слышал. Стоял как завороженный. Потом постепенно все стало на свое место. Мне казалось, что я с ним давно знаком, и мы перешли на разговор о роли, которую мне предстояло сыграть на кинопробе.
Я никогда не волновался на пробах. А вот тогда… Мне ужасно хотелось сыграть эту роль в будущем фильме. Во-первых, привлекла работа с Леонидом Федоровичем, а во-вторых, сама роль была отличная. В первый раз за несколько лет работы в кино меня не покидал страх перед камерой, страх, что я не смогу сделать то, что требует от меня режиссер. Леонид Федорович успокаивал меня, говорил, что все хорошо, чтобы я не волновался, а сам следил за съемкой, за актерами, за вторым планом и успевал давать команды.
В паре со мной пробовалась студентка Щукинского училища Евгения Симонова. Не боясь, могу сказать, что мы с ней были в восторге от Л. Ф. Быкова.
Леонид Федорович был душой коллектива. Его понимали с полуслова все члены группы. Он умел просто и ясно объяснить ту или иную ситуацию, происходящую на площадке. Он был очень добр, отзывчив, скромен, с тонким юмором. Иногда я замечал, что у него не все ладно, но он этого старался не показывать. Шутил с нами, смеялся, а глаза у него были при этом задумчиво-грустными.
После кинопробы, собираясь уезжать в Ташкент, я очень волновался. Буду ли утвержден или нет? Через несколько дней мне пришла телеграмма. Моей радости не было предела. Я был утвержден на роль Ромео. Я буду сниматься на студии А. П. Довженко, я буду работать с любимым актером, с дорогим мне человеком Леонидом Федоровичем Быковым!..
Я считаю счастливым год, когда познакомился и начал работать с Леонидом Федоровичем. С ним работалось легко и просто. Мне не хотелось, чтобы картина быстро закончилась. Я бы с ним работал столько, сколько бы он захотел работать со мной. То время, которое я с ним провел, снимаясь в картине, навсегда останется в моей памяти».
Сергей Подгорный, актер: «Вот уже который раз сажусь писать о Быкове, но мысли не могут лечь на бумагу. Не хочется писать о нем воспоминания… Хочется снова встретить его в коридоре студии, поговорить с ним, поделиться своими чаяниями. Хочется снова поработать с ним на съемочной площадке. Хочется смотреть на киноэкран и видеть новые, своеобразные, неповторимые быковские кинороли…
Если говорить о Леониде Федоровиче, то, прежде всего, нужно говорить о нем как о Быкове-человеке и потом уже как о прекрасном актере и талантливом режиссере.
Я счастлив, что актерская судьба свела с этим человеком. Я счастлив, что именно он привел меня в кино. Случилось это, когда я еще был студентом второго курса кинофакультета Киевского театрального института. Нас тогда человек пятнадцать привели в киногруппу к Леониду Федоровичу. Он был любимый наш киноактер, кумир. Естественно, многих охватило такое сильное волнение, так мы были зажаты, что не могли вымолвить слово. Но через несколько минут наладилась очень свободная, непринужденная беседа. Быков спрашивал у каждого из нас, где родился, учился, чем увлекался, какие отрывки из пьес играл на курсе. И в этом разговоре мы видели в лице Быкова нашего друга, доброжелателя, который волновался за нас.
Я был приглашен на исполнение одной из небольших ролей. Но в процессе съемок выяснилось, что мой друг по курсу Анатолий Матешко не сможет играть роль Смуглянки: он был занят в другом фильме. И тут прямо на съемочной площадке, когда нужно было снимать один из ключевых моментов картины – появление Смуглянки, подходит ко мне Леонид Федорович и говорит:
– Вот сценарий, перелистай его, поменяй погоны и ордена на форме, загримируйся – и через полчаса в кадр! Будешь играть Смуглянку.
Трудно передать, что со мной тогда творилось, какое волнение переполняло мою душу! Я схватил сценарий убежал в поле, раскинувшееся невдалеке от аэродрома. Упал в пшеницу и начал перечитывать заново сценарий. Сколько я там, в пшенице, находился – не помню, помню только, что меня нашли мои старшие коллеги и привели на площадку. Через пять минут прозвучала команда «Мотор!». А я ничего не мог понять и ничего не мог сделать. Тогда подошел ко мне Быков, слегка взял меня за плечи, посмотрел на меня такими добрыми глазами и сказал фразу из сценария: «Не робей, Смуглянка, ты же истребитель!» И все стало на свои места, съемка продолжалась…
Я никогда не забуду эти глаза, эти добрые глаза.
Леонид Федорович много работал, думал, искал. После съемочного дня мы, актеры, долго гуляли по Чернигову (там происходили съемки). Где-то далеко за полночь подходили к гостинице и видели: у Быкова в номере на втором этаже горит свет, он работает. Что-то пишет, о чем-то думает. Выйдет на балкон, покурит – и снова за работу. Зачастую свет у Быкова не гас до утра.
Осталось актерам только загримироваться и обсудить кадр, который должны снимать. Снимали мы очень быстро! У нас оставалось время для дружеских бесед прямо на площадке, потому что от этого съемочного праздника не хотелось уходить.
В свободное время мы нередко играли в футбол – вторая «поющая» эскадрилья против первой. Вторая «поющая» всегда выигрывала с очень крупным счетом. И в итоге «футбольные» сцены из нашей несъемочной жизни попали на экран так органично, как будто они были выписаны в сценарии…»
Леонид Марченко, актер: «Мне посчастливилось сняться у Леонида Федоровича Быкова в двух фильмах: «В бой идут одни «старики» и «Аты-баты, шли солдаты…» Пусть эти роли небольшие, но я горжусь тем, что мне пришлось работать с Быковым, знать его, видеть каждый день на съемочной площадке, учиться у него служению искусству, доброте, честности, принципиальности художника и человека.
Когда у Леонида Федоровича просили автограф, он часто писал два слова из фильма «В бой идут одни «старики» – «БУДЕМ ЖИТЬ!».
Мы, артисты, очень любили работать с Леонидом Федоровичем. В общении с ним все было как-то легко, весело, ты сам становился лучше – и как человек, и как актер. Работать с Быковым мечтали все. Он всегда точно знал, что ему сегодня делать на съемочной площадке. Был готов к репетициям, съемкам и, очевидно, поэтому был очень требователен и к себе, в первую очередь, и к окружающим. Я не припомню случая, чтобы Быков на кого-нибудь повысил голос. Разве что когда просил, чтобы в павильоне соблюдали тишину…
Помню, в перерыве между съемками фильма «Аты-баты, шли солдаты…» кто-то принес на съемочную площадку заметку из газеты «Вечерний Ленинград», в которой говорилось о том, что преступник, уйдя от преследования, укрылся в зрительном зале одного из кинотеатров. После окончания сеанса он явился в ближайшее отделение милиции с повинной. Им оказался восемнадцатилетний парень, который заявил, что он посмотрел сейчас фильм «В бой идут одни «старики», увидел ребят, как они жили, воевали – и ему стало страшно от того, как живет он. Этот факт – еще одно доказательство воздействия силы искусства на человека.
