Ох, как цепко в центре поля играют голландцы, и наши молодцы! Заметьте, сейчас без грубости отобрали мяч…
Стадион скандирует: «Молодцы!»
Голландцы! Учите по слогам! Это легче выговорить, чем что-то на вашем языке с невозможным произношением!
118–30…
Подача… И не на угловой уходят мяч… Голландцы бросят всего лишь аут… Полторы минуты!
Подача! Нормально! Юра Жирков выносит мяч и тут же в него вцепляется Билялетдинов!
Свистнул Михел… Штрафной…
119… Минута…
Выше… 20 секунд… 30 секунд… 20 секунд было с начала 120-й минуты… осталось 30 секунд…
Я думаю, МИД России и наше правительство должно сделать все возможное, чтобы за два дня людям поставили визы в Австрию, чтобы за Россию в Вене в полуфинале болело не 2–3 тысячи человек, а чтобы наших было там, как голландцев сегодня — минимум тысяч 20. Я думаю, нужно обязательно постараться это сделать! Эта сборная заслужила, чтобы за нее болели десятки тысяч, чтобы весь стадион был российским в Вене! Эта команда этого достойна! Абсолютно в этом убежден!
2 минуты! Откуда насчитал 2 минуты Михел? Но насчитал: две дополнительные минуты…
В столкновении Аршавин едва не получил по лицу
АЛЕ!!! Ну все в порядке! Едва не получил травму лидер российской сборной…
Обязательно, все нужно сделать, какие есть для этого дипломатические возможности, чтобы за наших болели на стадионе!
121 минута заканчивается… Держим мяч… Аршавин… Вперед! Сычев, тут же в единоборство вступает!
121 минута закончилась…
Сычев нарушает правила
Дима, аккуратнее! У тебя же есть уже желтая карточка! Аккуратнее! Я не озвучивал игроков, у которых есть карточки, что, если они сегодня ее получат, то не сыграют в полуфинале: мы с вами договорились, что должен был быть по словам осторожный репортаж, очень осторожный, чтобы ничего не испортить, не сглазить…
3 °CЕКУНД ОТДЕЛЯЕТ СБОРНУЮ РОССИИ ОТ ВЫХОДА В ПОЛУ—! …
Я не понимаю, что я говорю…
Я НЕ ПОНИМАЮ, ЧТО Я ГОВОРЮ!!! 2 °CЕКУНД ОТДЕЛЯЮТ РОССИЮ ОТ ВЫХОДА В ПОЛУФИНАЛ!
15!
10!
5!
4!
3!
ВСЕ!!! СВИСТИ!!!
ВСЕ!!!
Н У, СВИСТИ ЖЕ!!!!!!!!!
Финальный свисток
РОССИЯ — В ПОЛУФИНАЛЕ
ЧЕМПИОНАТА
ЕВРОПЫ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я ВАС ПОЗДРАВЛЯЮ!
ВСЕ!..
Хиддинк… Его именем называли детей, а я, не будучи нисколько его поклонником, получается, обязан и ему тем, что стал соучастником такого большого события в истории сборной России. Мы не были знакомы, я не входил в пул журналистов, которые с ним работали. Мы пересеклись только один раз, и эта встреча не оставила приятных впечатлений: я должен был взять интервью для одного английского журнала, и Хиддинк, не зная меня, отнесся так, как отнесся бы к любому другому журналисту, с кем не нужно поддерживать искусственную любезность. Ну да ладно. Жизнь все расставила на свои места.
Кстати, о Хиддинке замечательно высказался главный балетный критик страны Вадим Гаевский. Как-то в телевизионной передаче (не о футболе, разумеется) он сказал примерно следующее: «Вот все восхищаются Хиддинком, а что Хиддинк? Он ведь не только выиграл у Голландии, но и проиграл, например, Испании. А вот Дягилев выигрывал всегда. И в полуфинале и в финале. Вот человек, который достоин истинного восхищения…»
Встреча с еще одним иностранным тренером сборной России — это целая история.
С Фабио Капелло я познакомился накануне французского чемпионата мира 98 года. Выходившая тогда на НТВ программа «Футбольный клуб» планировала сделать серию интервью с игроками и тренерами клубов Серии А, решив воспользоваться считавшимся тогда большой редкостью моим знанием итальянского языка.
Представители российской телевизионной журналистики (да и обычной тоже) никогда не были в расположении итальянских суперклубов, а в 90-е именно Серия А была самым сильным и богатым среди всех европейских чемпионатов.
В общем, советоваться было не с кем, и, взяв в руки обычный телевизионный справочник, я стал из Москвы обзванивать итальянские клубы с просьбой об интервью. На удивление мне нигде не отказали, а в «Милане», который тогда и тренировал Фабио
Капелло, прямо-таки обрадовались, что к ним приедет съемочная группа из совсем тогда еще загадочной России. Мне показалось, что из всей переписки, которую я вел с пресс-службами итальянских клубов, наиболее теплые отношения у меня сложились с пресс-атташе «Милана» Уго, с которым уже в телефонном общении мы быстро перешли на «ты».
Имея со всеми, с кем я контактировал, довольно абстрактные договоренности — «Приедешь в Италию — позвонишь» — оказавшись в Милане, первым делом набираю Уго, который сказал следующее: «Слушай, ты перезвони, пожалуйста, завтра, я еще сегодня не видел Капелло и вряд ли увижу. У нас тут такое творится! Ты же знаешь, что мы вчера проиграли и на каком месте команда в таблице, поэтому, ты уж извини, с игроками интервью не обещаю, и вообще у нас для итальянских журналистов silenzio stampa (обет молчания — полный запрет на общение игроков с прессой, когда команда переживает не лучшие времена)».
Дорогой Уго! А не мог ли ты сказать мне об этой силенции, пока я был в Москве?! У меня же вся поездка расписана буквально по часам, и если я не возьму интервью завтра, то не возьму уже никогда, и редакционное задание будет провалено! И потом, что это значит «не видел Капелло»? Не может же быть, чтобы в одном из самых популярных клубов мира работал слепой пресс-атташе?! (Как потом выяснилось, жизнедеятельность всех человеческих органов не является главным условием для работы в «Милане»).
На следующий день, помимо Уго, нужно было еще договориться с «Интером», и я начал беспокоиться, что мне назначат в обоих клубах в одно и то же время, однако сложилось все как нельзя лучше: с утра нас ждали в «Милане» (Уго все-таки ради гостей из Москвы обещал, что для нас игроки и Капелло нарушат обет молчания), а после вечерней тренировки в «Интере».
Название «Миланелло» известно каждому, кто мало-мальски интересуется европейским футболом. Но вряд ли тогда кто-то знал, и я в том числе, что «Миланелло» это лишь название базы знаменитого клуба, которое не имеет ничего общего с находящимися по близости населенными пунктами. Уго так подробно описал маршрут, что я, естественно, проскочил один из съездов и заблудился, а тут еще мой оператор, который только что получил права, попросил дать ему порулить. Руление закончилось тем, что он заглох на подъеме в горку, и мы покатились вниз под колеса огромному самосвалу. Я успел рвануть ручник и побежал извиняться перед водителем, который обрушил на меня поток отборнейшей итальянской брани.
