рано.
После вынужденного отъезда из Греции в 1923 году короля Константина Греция двенадцать лет жила при республиканском правлении. В 1933 году национальные выборы выиграла роялистская партия, и Венизелосу пришлось уйти в отставку. Спустя два года в стране была восстановлена монархия. В 1936 году король Георг ΙΙ посадил на пост премьера генерала Иоанниса Метаксаса, который руководил страной до апреля 1941 года и умер во время хирургической операции при не вполне ясных обстоятельствах перед самой немецкой оккупацией. Многие сравнивают Метаксаса с Пилсудским и называют диктатором и фашистом. Генерал действительно ненавидел коммунизм, либерализм и парламентскую демократию и упразднил все политические партии и свободные профсоюзы, но он не был расистом и не преследовал этнические меньшинства. И именно он отказался сотрудничать с Гитлером и произнес вошедшее в историю категорическое «οχι!» («нет!») в ответ на требование Муссолини пропустить итальянские войска на территорию Греции для оккупации стратегически важных военных районов [18].
Когда я начал взрослеть и интересоваться политикой, в послевоенной Греции оставались только два деятеля и две группировки, боровшиеся друг с другом за политическое наследие либеральной партии Венизелоса. С одной стороны, это были сын и наследник Венизелоса Софоклис и находившаяся под его началом критская родня. С другой – либеральный деятель и член правительства Венизелоса Георгиос Папандреу и его семья, представлявшие регион Пелопоннеса – тогдашний центр греческой политической кухни. Именно пелопоннессца Папандреу Венизелос в 1932 году назначил политическим советником издательского концерна «Та Граммата», которым руководил мой отец. И именно с его семьей мы позже соседствовали в Психико, о чем я расскажу чуть ниже.
Борьба за влияние между семьями Венизелоса и Папандреу продолжилась и в следующем поколении – между сыном Георгиоса Андреасом Папандреу и племянником Венизелоса Константиносом Мицотакисом, сыном родной сестры великого лидера Катинго Венизелос, вышедшей замуж за местного критского политика Кириакоса Мицотакиса. Поскольку сын Венизелоса умер бездетным, его племянник претендовал на руководство партией, основанной и выпестованной дядей. В конце концов, в единоборстве между старыми и новыми либералами победили деятели из старой элиты – семья Папандреу.
Говоря о борьбе греческих политических элит, необходимо иметь в виду, что их положение на протяжении XX века менялось в связи с изменениями относительного веса и политического влияния различных регионов Греции. Если до Второй мировой войны века политическим центром новой Греции был освободившийся еще в 1893 г. Крит, то с 1950-х годов его место в этом качестве заняли территории Северной Греции, в первую очередь Македония, получившие свободу от османского владычества на полтора десятка лет позже. Их главным политическим представителем стал Константинос Караманлис, также создавший свою династию.
Таким образом, мы видим, что в греческой политике прошлого столетия главную роль играли три семейные династии – Венизелосы, Папандреу и Караманлисы, а также королевская семья. Перипетии и катаклизмы первой половины века неизбежно подрывали власть короля, а новая элита во главе с Папандреу усиливала позиции, так что греческая монархия постепенно слабела.
Однако, по иронии судьбы, последний удар по ней был нанесен не либеральными оппонентами короля Константина II (1964–1974), а военной хунтой «черных полковников», которые, придя к власти в 1967 году, наплевали на короля и фактически выгнали его из Греции, уничтожили всю политическую жизнь в стране и заставили покинуть Родину огромное число представителей политической и культурной элиты. В 1972 году «полковники» провозгласили Грецию республикой. В 1974-м они были отстранены от власти, но монархия так и не вернулась. Сейчас греки по-прежнему живут при республиканском правлении.
Кстати, греческие военные активно вмешивались в политику на всем протяжении XX века. Еще до 1967 года они организовали несколько попыток государственных переворотов, первый из которых был в 1909 году. В 1922–1930-х годах в Греции имели место т. н. «военная революция» во главе с полковником Пластирасом 19, а затем две военные диктатуры – генералов Пангалоса и Кондилиса. Во время одной из попыток захвата власти группой офицеров-венизелистов против правительства Цалдариса я и родился. Мое появление на свет в 1935 году в афинской клинике Маяку сопровождалось артиллерийской канонадой, которую моя мама приняла за салют в честь Дня независимости.
Очевидно, что военные хунты в Греции – не что иное, как наследие военно-бюрократической системы в Османской империи, где, как во всех неразвитых обществах, более или менее эффективное функционирование достигалось за счет опоры на простейшие формы человеческой организации – применение грубой силы. Этим также обьясняется определенный параллелизм в хронологии и технологии военных переворотов в Греции и Турции, ведь четыреста лет греки и турки жили бок о бок в одной стране.
Но вернемся к моему детству в Психико. Осенью 1940 года мы переехали на улицу Хризантем, по-гречески – «Хрисантемон», – в дом номер 17, которому суждено было стать нашим семейным домом на долгие годы. Впоследствии при смене нумерации он стал домом 23, и так его и помнят по сей день все мои родственники и друзья. Инициатором переезда был мой отец, который говорил, что скоро будет война и что нам надо перебираться поближе к полиции и рынку.
В новом доме мы арендовали верхний этаж и мансарду. Позже, уже во время войны, мои родители выкупили у наших хозяев эту часть дома, а также небольшой домик в саду, где жила семья садовника. Смысл этой покупки был в том, чтобы избавиться от большей части наших денег, постоянно обесценивавшихся ужасающей инфляцией периода оккупации.
До переезда на новое место мы провели все лето на море, в Каламаки. Родители сняли небольшой павильон, и мы жили там с мамой и няней Деспиной, а отец приезжал к нам на выходные. Это была моя первая встреча с морем. Мы с Элви не вылезали из него три месяца.
В Каламаки мы познакомились с семьей греков из Америки по фамилии Папасидери. Они жили на вершине горы с видом на море, в деревянном доме фермерского типа. Вокруг дома Папасидери располагалась гигантская плантация фисташковых деревьев с водяной мельницей, приспособленной для полива фисташек, заполнения бассейна и других хозяйственных нужд. И сама плантация, и технические устройства на ней нас очень поразили. В семье было четверо детей – две девочки и два мальчика. Все они родились в США. Имен девочек я не помню, а мальчиков звали Мелетис и Михалис. Им было лет семь – девять, то есть они были старше нас с Элви года на четыре, но они тем не менее с удовольствием играли с нами. Мы провели в компании детей Папасидери много счастливых часов.
В 1945 году, когда закончилась война, мы с мамой и Элви поехали навестить наших друзей в Каламаки. Мы рады были обнаружить, что
