Петр недолго пробыл в Германии: его тянуло к морю. Оставив позади посольство, царь с несколькими волонтерами спустился вниз по Рейну и каналам. Из Амстердама он приехал в Саардам. Путешественники были одеты в голландское платье, но толпа узнавала в них русских богатых людей, нередко собиралась около иностранцев и вступала с ними в разговоры. “Мы не знатные господа, – говорил Петр, – а простые плотники”. Но голландцы, в особенности голландки, не могли верить, чтобы такой красивый, высокий и статный московит, с энергичным взглядом и краткою повелительною речью, был только простым плотником, а не знатным богатым господином. Петр поселился в доме знакомого кузнеца Китца, приказав не разглашать, что у него живет царь московский, и относиться к нему как к своему брату рабочему. Домик Китца, сколоченный из необделанных бревен, находился в отдаленной части города. Помещение царя состояло из двух маленьких комнат, с изразцовой печью для приготовления пищи и глухой каморкой для кровати. Впоследствии сооружен был над этим домиком каменный навес, для сохранения его от разрушения.
В Саардаме Петр работал на верфях как простой плотник, с топором и стругом; ходил он голландцем, в красной фризовой куртке, белых парусиновых штанах и лакированной шляпе. Царь осмотрел также многие заводы и мельницы в окрестностях города. В Саардаме он прожил неделю. 7 августа Петр возвратился в Амстердам. Вскоре прибыло туда посольство, которому был оказан торжественный и пышный прием; царь ехал в самом последнем экипаже. На другой день Петр, в сопровождении бургомистров, посетил ратушу, а вечером – театр; затем осматривал адмиралтейство, корабельные верфи и магазины. Город устроил фейерверк и маневры на воде, царь любовался с военного корабля. При помощи амстердамского бургомистра Витзена Петр определился простым рабочим на Ост-Индскую верфь. В свободное время он занимался рисованием, математикой и астрономией; царь-студент посещал разные музеи, лаборатории и заводы. Кроме Амстердама он был в городах: Утрехте, Дельфте, Гааге. Высокая культура Нидерландов производила на Петра чарующее впечатление. Он духовно перерождается в обществе голландских ремесленников, купцов и ученых. Его интересует не одно кораблестроение; царя занимает все – искусство, торговля, промышленность.
Сносясь с фабрикантами, мореплавателями и учеными, Петр приобретал образование всестороннее и энциклопедическое. Довольно часто посещает царь анатомический театр и госпиталь. В Лейдене беседует с анатомом Боергавом; в Дельфте натуралист Левенгук показывает ему микроскоп и учит делать снимки; Петр внимательно следит за механическими опытами в мастерской фон дер Гейдена, изобретателя пожарных труб. Он удачно пользуется своими личными знакомствами, чтобы завязать непосредственные сношения Москвы с промышленным и ученым миром Голландии. С многими сохранил переписку; через других, как, например, через инженера Кегорна, царь привлекает на свою службу иностранцев или определяет русских в обучение к голландским техникам. По его настоянию один из братьев Тессингов устраивает в Амстердаме русскую типографию. Архитектор Шинфет знакомит царя с зодчеством. Впоследствии голландская архитектура служит образцом для построек в России, главным образом в Петербурге.
Около полугода работал царь на верфях в Голландии и научился только тому, “что надобно доброму плотнику знать”, а не “препорции корабельной”. Оказалось, что много времени потрачено без пользы. “Тогда зело стало противно, – пишет Петр, – что такой дальний путь для сего восприял, а желаемого конца не достиг”. Царь был так недоволен голландцами, что в декабре 1697 года послал указ в Москву: подчинить голландцев надсмотру мастеров датских и венецианских. Узнав, что настоящую науку можно изучить только в Англии, Петр уезжает из Голландии; впоследствии он говорил: “Навсегда бы остался я только плотником, если бы не научился у англичан”. В Утрехте царь свиделся с английским королем. Вильгельм приказал предоставить в распоряжение царя два военных судна и две яхты. 6 января 1698 года Петр отплыл в Англию. Король и двор приняли царя радушно, но он пожелал оставить Лондон и поселился в трех верстах от него в городе Дептфорде, рядом с доками. Петр работал на верфях и собирал сведения о судостроении через комиссара и инспектора флота. Царь часто посещал арсенал, госпитали, монетный двор, железные заводы, обсерваторию. Не было такого искусства, говорили англичане, с которым бы не познакомился практически русский царь.
До сих пор довольно крепко держится убеждение, что Петр интересовался за границей только кораблями, заводами и военным искусством, – до всего же остального ему не было никакого дела. Утверждают, что, “с жадностью набрасываясь на технические и прикладные знания, стремясь постигнуть тайну всякого ремесла, Петр не обращал совсем внимания на иные стороны западноевропейской жизни. Во всем, что не касалось излюбленной им промышленности и военной техники, Петр остался истым москвичом старого закала, холодным и равнодушным ко всему чужому. Постоянно сталкиваясь с протестантами, имея дело с иным религиозным мировоззрением, он не проявлял никакого внутреннего интереса к нему и без всякой внутренней борьбы остается таким же набожным православным, каким был и ранее. Так же мало, как вопросы религиозного мышления, интересовали его на Западе и вопросы социального и политического строя”. Нельзя согласиться с этим мнением: оно противоречит фактам и показаниям современников. В Голландии Петр толковал со многими о различиях вероисповеданий. Стали ходить слухи, что царь намеревается соединить православную церковь с реформатской. Пущена была в народе басня, что царь Петр причащался в Кенигсберге святых тайн вместе с курфюрстом по лютеранскому обряду. Известно, наконец, что им приглашались в Москву протестантские ученые для учреждения университетов и академий. В Лондоне Петр посещал музеи ученого общества “Royal society”, театр и маскарады, обедал у многих английских лордов, бывал у епископов, навестил архиепископа Кентерберийского, присутствовал в английской церкви и даже в общине квакеров. Католическое духовенство, в свою очередь, много ожидало от прибытиия царя в Вену. Ходил слух, что боярин Шереметьев тайно принял уже католицизм. Правда, Петр не оправдал надежд и упований ни католиков, ни протестантов, тем не менее он интересовался христианскими исповеданиями, беседовал о догматах, посещал за границей иноверческие церкви и расспрашивал о разных обрядах богослужения.
Вообще, нельзя обвинять Петра в узости интересов. Но несомненно, техника занимала его больше, чем, например, политические вопросы, хотя интересовали и последние. Любознательный царь заглянул даже в английский парламент. Коронованные лица не присутствовали при прениях; Петру предоставили слуховое окно над залой заседаний. Положение крайне неудобное. Не понимая английского языка, царь заметил, что в парламенте очень много говорят, – отсюда проницательные историки выводят, что Петр не был доволен парламентом и представительной формой правления.
