Подвизались там и супруги Алексеевы. Он был судья окружного суда, бросивший впоследствии судейскую карьеру и ставший профессиональным актером провинциальных театров. Его основное амплуа — «фат-любовник». Обладая хорошей внешностью, голосом, аристократическими манерами, Алексеев завоевал себе прочное положение на провинциальных сценах.
Магазин Никитина на Крестовой улице... Два больших зеркальных окна. В одном были выставлены канцелярские принадлежности, в другом — предметы роскоши: различные статуэтки из бронзы, часы, лампа в виде кузнеца, кующего подкову, которая светится красным огоньком, все в стиле «модерн». Сквозь витрины виделось, что происходило внутри магазина. Весь магазин был отделан в бледно-зеленый цвет: прилавки, касса, полки, витрины. За прилавком всегда днем сидел сам Никитин, перед ним стоял стакан с чаем и лимон. Который стакан — сказать невозможно, так как он менялся непрерывно.
К Никитину все время заходили гости — артисты театра. Посидят, выпьют стаканчик чая, поговорят и уходят. Тут же решались и репертуарные дела, если заходил главный режиссер или кто-нибудь из «ведущих», — что ставить очередной еженедельной премьерой или в бенефисе. Константин Андреевич всегда улыбающийся, тучный, красный от чая и тепла.
Как-то заходит в магазин тип. Обращается к Никитину: «Галоши у вас есть?» — «Есть» — «Можно посмотреть?» — «Пожалуйста. Евгений Яковлевич, подай галоши!». Евгений Яковлевич, младший приказчик, приносит галоши Никитина. Тип в недоумении: «Нет, мне новые надо» — «Ах, новые* так это рядом». А рядом помещался обувной магазин. Ясно, что тип ошибся дверью, и Никитин это понял с первого взгляда, но не подал вида. Вообще, разыграть кого-нибудь было излюбленным занятием Никитина. Делал он это незлобно, всегда с большим юмором.
Служила у Никитиных прислуга Ольга. И очень эта Ольга всем надоела бесконечной своей воркотней. Раз зовет ее к себе Константин Андреевич:
-Ольга, а который час?
-Без пяти минут два.
-Так вот, чтобы в два часа твоего духу в нашем доме не было!
Но Ольга знала манеру своего хозяина, никуда от Никитиных уходить не собиралась и продолжала как ни в чем не бывало воркотню.
Когда Константин Андреевич ложился вечером спать, он вместо чтения книг или газет на ночь всегда в кровати перед сном читал музыкальную партитуру какой-нибудь симфонии или оперы. Любовь к музыке и искусству вообще уживалась в нем с купеческой расчетливостью.
Ежегодно в конце года устраивалось собрание членов музыкально-драматического кружка, где делался отчет о деятельности кружка за прошедший год. Каждый отчетный год кончался с дефицитом, который всегда фиксировался в сумме 10—15 тысяч рублей. О нем много говорилось, и всегда Никитин покрывал убыток за счет своих собственных средств. И это повторялось из года в год. Купец Никитин жертвовал тысячи на существование культурно-театрального дела в Рыбинске.
Наступила революция. Замечательной чертой характера Никитина были юмор и умение легко воспринимать все жизненные события. Типографию национализировали. Организовался союз полиграфической промышленности, и Константин Андреевич, бывший владелец, стал активным участником его, одновременно начав работать бухгалтером Губсов-нархоза. Дом национализировали, но оставили его бывшему владельцу две комнаты. Имение «Борок» было взято под детский сад. Константин Андреевич переносил все это очень легко, всегда улыбаясь и работая честно.
С открытием театра Пролеткульт привлек Никитина для работы в качестве главного администратора. И он со всей присущей ему энергией взялся за это дело. Не забывал и виолончель. Наоборот, он стал усиленно работать и заниматься, играл в оркестре музыкальной школы,.а также (это совпадало с периодом нэпа) в трио ресторана «Сан-Ремо».25 Это трио состояло из преподавателя музыкальной школы прекрасного скрипача А. А. Гран и пианистки М. Л. Челищевой. Все трое были прекрасные музыканты большой культуры и вот по вечерам услаждали слух посетителей «Сан-Ремо». За это они получали, помимо зарплаты, еще и ужин.
Необходимо здесь же остановиться на событиях в жизни Константина Андреевича личного порядка. Он полюбил пианистку М. Ч. и разошелся со своей семьей. А было ему за 50 лет. Дети уже взрослые, и это событие очень тяжко переносилось всей семьей Никитина. Но Константин Андреевич, будучи человеком цельным, не смог, да, видимо, и не захотел превозмочь свое глубокое чувство и переехал жить к М. Ч.
М. Ч. была женщиной исключительно интересной: грузинка, очень красивая, небольшого роста, с чудесными черными лукавыми глазами, и очень талантливая пианистка. Окончив Московскую консерваторию по классу профессора Игуменова, М. Ч. вышла замуж, переехала в Рыбинск и организовала вместе со своим мужем-музыкантом музыкальную школу. Муж М. Ч. был человек талантливый, образованный, прекрасный музыкант, но пьяница. Без водки жить не мог и, проведя с М.-Ч. несколько лет, пропивая все свои и ее заработки, а также и вещи, делал долги, создал для М. Ч. совершенно невозможную жизнь, и они разошлись. Он уехал, и М. Ч. осталась одна с дочкой на руках. Духом не пала, продолжала начатое дело (музыкальная школа). М. Ч. стала совершенно самостоятельно укреплять музыкальную школу. Вот ее-то и полюбил Константин Андреевич, и М. Ч. ответила ему взаимностью. Бывшая жена Константина Андреевича, в прошлом Настенька, а теперь Настасья Никаноровна, поступила работать заведующей костюмерными мастерскими театра и с успехом выполняла свою работу
Тюменев Федор Ильич (1777—1861) — купец первой гильдии, рыбинский городской голова в 1821 —1824, 1827—1830, 1833 — 1838 гг.
Почетное гражданство установлено 10 апреля 1832 г. На его получение имели право купцы, состоящие 20 лет подряд в первой гильдии или получившие орден. Почетные граждане освобождались от рекрутской повинности, подушного налога и телесных наказаний. Почетный гражданин мог лишиться своего звания, если был осужден судом или поступал в услужение (работу по найму).
Софийский женский монастырь основан в Рыбинске в 1860 году. При советской власти в монастырских зданиях размещался детский дом, а впоследствии находилась тюрьма.
На эти деньги — 250 рублей — в то время можно было купить 3 коровы или 2 лошади или 10 овец или 250 кг. свежей говядины.
Щербаковы: Щербаков Павел Абрамович — рыбинский первой гильдии купец, родился в 1804 году, время смерти не установлено. Щербакова Устинья Алексеевна — жена Павла Абрамовича Щербакова, родилась в 1802 году, дата смерти неизвестна (где-то между 1873 и 1901 гг.).
