в записях соул, играл джаз – с ним много чего происходило. Беззаботный, дружелюбный парень, но вскоре я обнаружил у него искру гениальности в том, что касалось репетиций. Он очень ритмичен и обладает самобытной личностью, благодаря которой все эти противоположные силы сходятся в единое целое – качество, которого мне, откровенно говоря, время от времени не хватает.
Брюс пригласил играть на басу Аллана Диаса [332], поскольку у них был кое-какой опыт совместной сессионной работы, и я доверял уверенности Брюса в его силах. В итоге Аллан стал одним из самых «долгоиграющих» участников PiL – в жизни не обязательно все складывается со знаком минус. С Алланом оказалось легко ладить, он был очень веселым и, без сомнения, любителем женщин. Он обладал такой уверенностью, что девушки просто вешались ему на шею. Сексуальный маньяк. Вот так-то, это PiL, и мы обслуживаем все и всех.
Лу Эдмондс [333], клавишник и гитарист, появился у нас после еще одной странной встречи в Лондоне. Я совершенно забыл, что он был в The Damned, и вообще не узнал его – и не держал на него зла. Вот так он и оказался в PiL – в своей рыбацкой кепке, курил маленькие самокрутки и выглядел, скорее, как профессиональный социальный работник. Он – один из самых покладистых, замечательных людей, с которыми я только имел дело. Это так странно, его мозг и тело разъединены. Его движения раскоординированы и неритмичны, и все же он способен на самое потрясающее исполнение, которое я когда-либо слышал от любого человеческого существа. Он любит атмосферу, звучные ритмы, переломы, тональности, хаос.
Собранные вместе, эти четверо представляли собой разномастную группу людей, невероятно отличавшихся друг от друга, но я подумал: «Наконец-то это может сработать». Никто из нас не диктовал свою энергетику, не определял атмосферу или настрой песни. Это был реальный обмен талантами, очень щедрый, никакой диктатуры. Что стало для меня настоящим глотком свежего воздуха, потому что, оглядываясь назад, я понимаю, что мой предыдущий опыт действовал на меня удушающе.
То, с чем столкнулись эти ребята во время нашего первого тура по Великобритании в мае 1986 г., было просто ужасно – им пришлось очень, чрезвычайно трудно, и это не только концерт в «Брикстоне». На премьере в Хэнли какой-то идиот бросил в меня бильярдный шар. В Эдинбурге меня ударили по голове дамской туфлей на высоком каблуке-шпильке. Ух ты, это реально выбило пару искр из моей черепушки. Справедливости ради стоит отметить, что Ричард Джобсон из The Skids [334] подошел ко мне после концерта и сказал, что поговорил с девушкой, которая это сделала, и она очень сожалеет. Девушка всего лишь хотела сказать что-то типа: «Эгей, вот моя туфля!» – и не имела в виду ничего дурного, в общем, не намеревалась выколоть мне глаз.
В Вене Макгиох получил по голове двухлитровой бутылкой вина. В итоге ему наложили около сорока швов. У нас были проблемы и на другом фестивале, в Голландии. Уговор был, что, если дело опять дойдет до швыряния предметов, нам придется уйти. Группа стоит на сцене, пытаясь играть, и у них нет свободных рук, чтобы ловить вещи. Сам-то я очень хорошо справлялся с этой задачей и ловил все, что в меня летело, не пропуская ни одного удара. Но это не игра. Так можно довольно серьезно пораниться. На некоторых больших фестивалях, где сцена низкая, это могло быть очень, очень опасным.
Оказалось, что в Вене бутылку в Макгиоха запустили идиоты из группы, выступавшей у нас на разогреве. Они зашли за стойку бара и стащили пустые бутылки, которыми потом в нас швырялись. Встал вопрос, как это остановить? Я бросил в зал: «Побудьте полицией сами. Кто это сделал?» Вообще говоря, толпа на них указала, и они спрятались. Ты всегда должен пытаться что-то сделать самостоятельно, занять твердую позицию.
В то время у меня не было возможности объяснить это в средствах массовой информации. Они реально не были готовы слушать и пускали в печать в основном негатив. Я стал для них легкой добычей, и, кроме того, я совсем не ощущал за собой должной поддержки звукозаписывающей компании, что позволяло журналистам попросту на мне отрываться. И в то же время на негативные отзывы, скажем, о Мадонне, когда она начинала свою карьеру, лейбл отреагировал очень быстро, пригрозив, например, снять из соответствующих изданий рекламу. У меня такая поддержка отсутствовала, и поэтому я был, так сказать, цыпленком на свободном выгуле, да-да, детка! И все потому, что мое имя взлетело высоко и было прекрасно известно, вау, какая отличная цель. Да еще и никто особо не ценит его заслуги. Или музыку.
Во время тура мы открывали сет песней Led Zeppelin «Kashmir». Я люблю эту песню, правда, она мне очень нравится. И я вовсе не имею в виду версию Пафф Дэдди, вышедшую некоторое время спустя. Мне очень хотелось ее спеть, но у меня так и не нашлось на это возможности на репетициях. Однако я настоял, чтобы группа отрепетировала песню, а также чтобы мы начинали с «Kashmir» концерт, но каждый раз они ждали, что я присоединюсь, а я стоял в стороне и так никогда этого не сделал. Я обосрался. Никак не мог взять себя в руки – та самая штука, которую я придумал и так хотел исполнить, – настоящее посмешище.
Но все равно это была отличная вступительная песня, очень красивая музыка, и мне понравилась идея позволить людям услышать ее просто так, не приукрашенную Вашим Покорным Слугой. «Привет, это не шоу Джонни Роттена, посмотрите на эту группу!»
В глубине души мне хотелось петь, как Роберт Плант. Я люблю Планта, замечательный он парень. Встречался с ним пару раз и могу сказать о нем только хорошее. Он относится к тебе без этого предвзятого противопоставления «мы – они». Очень открытый человек, лучшее, что есть в музыке. Он мне очень, очень нравится. Ну, то есть мне не нравится его прическа, но что с того?
Слушайте, да он пришел в «Рокси» в первые дни панка, когда мы еще толком вообще ничего не понимали. «Рокси» тогда был глубокой темной панковской дырой, настоящим логовом зла, но у него хватило духа туда явиться – мне кажется, он заходил туда с Лемми из Motörhead – и это было потрясающе! Я направился прямо к ним и сказал: «Привет, рад вас видеть!» Потому что это действительно было так. Он просто похлопал нас по спине. Конечно, там были придурки, которые гундели типа: «Фу, и че ты с этим треплешься? Ему здесь
