Погода стояла ясная, и Джэсон с Деборой все время проводили на палубе. Все их страхи остались позади, и они наслаждались покоем. Пассажирами баржи были окрестные крестьяне и горожане, возвращавшиеся домой после посещения венских родственников.
На второй день путешествия Дебора, утомленная пребыванием на свежем воздухе, решила пораньше лечь спать.
– Уже холодает, Джэсон, и скоро совсем стемнеет, – сказала она.
– Подожди немного. Посмотри, какой чудесный закат, – отозвался он.
Река делала изгиб, и баржа круто повернула к югу; заходящее солнце ослепило их и залило светом дальний берег.
Мои поиски были не только поисками правды, но и попыткой преодолеть собственную незначительность, думал Джэсон. Однако теперь это его мало волновало. Величие, понял он, удел избранных, а жить надо каждодневными заботами; длительное волнение и подъем духа, пусть вызванные самыми достойными причинами, утомляют человека. Кроме того, не желая признаться в этом, он тосковал по дому. И когда Дебора взяла его за руку, он решился:
– Я рад, что мы, наконец, едем домой.
– Ты ни о чем не жалеешь?
– Человек всегда о чем-нибудь жалеет. Но мы сделали все, что было в наших силах. Теперь я немного больше знаю о вселенной Моцарта и даже о самом себе. Теперь у меня нет сомнений, что Сальери в течение нескольких месяцев давал Моцарту «аква тоффана», пока совсем не ослабил его, а потом, чтобы отвести подозрение, довершил дело вредной для него пищей. А чтобы скрыть преступление, позаботился, чтобы тело исчезло.
– Хотела бы я знать, сколько преступлений остаются нераскрытыми.
– Об этом преступлении мы напишем. Посмотри какие красивые, берега.
– Они слишком пустынны и дики. Я думала, окрестности Линца более обжитые, а здесь совсем безлюдно. Горы подступают к самому берегу, если и доплывешь до него, то все равно не выберешься. Да и плыть далеко… – Она невольно вздрогнула.
– Стоит ли об этом думать, – отозвался Джэсон. – Баржа надежная, а вода, как зеркало, нам не о чем беспокоиться. Нельзя жить в постоянном страхе. Вот сядет солнце, и мы отправимся спать.
Деборе почудилось какое-то движение за спиной; она обернулась, но позади никого не было.
– От Линца мы поедем скорым дилижансом. Впереди много дел, пусть я не гений, но и я могу стать хорошим музыкантом.
– Зачем так говорить? Ты отлично понимаешь музыку, ты и меня заставил ее полюбить.
Полная темнота обступила их, пора было спускаться в каюту. Сумерки поглотили очертания берегов, глаз уже ничего не различал. В этот момент Джэсону почудились рядом осторожные шаги, но, слушая, что говорит Дебора, он не обернулся. Дебора продолжала:
– Моцарт стал мне теперь гораздо ближе. Ты сумел меня убедить, что…
Конца фразы Джэсон не расслышал. Кто-то с силой толкнул его, и он летел в бездну. Все-таки они попали в засаду, мелькнуло у него в голове, а он не умеет плавать. Он ударился о водную гладь, пошел ко дну, и тут же его выбросило на поверхность. Он увидел рядом Дебору. Значит, они не пощадили и ее. Он должен ее спасти. Задыхаясь, он пробормотал:
– Это все моя вина…
Темная масса баржи быстро удалялась, а до берега было слишком далеко, и он услыхал крик Деборы:
– Держись за меня, я попробую доплыть до берега. Она закинула его руку себе на плечо. Он почувствовал, как ее щека прижалась к его щеке, ему хотелось крикнуть: «Оставь меня и плыви». Но тут им овладела страшная усталость, тело налилось свинцом и, увлекая Дебору за собой, он в последний раз с ужасом подумал, что именно он стал причиной ее гибели. Еще мгновение они безуспешно боролись с течением, а затем отдали себя во власть тьмы и холода. Пузырьки и зыбь исчезли с водной глади, и ночь воцарилась повсюду.
Через несколько дней венские газеты сообщили, что господин и госпожа Джэсон Отис из Бостона, совершавшие путешествие от Вены до Линца по Дунаю, были сметены во время бури с палубы баржи и утонули, и тела их не были обнаружены.
Оправившись от потрясения, Гроб отправил господину Пикерингу письмо с выражением соболезнования, чтобы Квинси Пикеринг не счел его бездушным.
«Примите выражение моего глубокого соболезнования в связи с гибелью Вашей дочери и зятя, путешествовавших баржей от Вены до Линца. К сожалению, тела их не были найдены, Дунай у Линца очень широк и глубок, и все в Вене считают это несчастным случаем.
Посылаю Вам деньги, предназначенные для оплаты оратории, и так как я выдал Вашему зятю векселя на большую часть последней недавно присланной Вами суммы для получения ее в банках Мюнхена и Мангейма, то я рад сообщить Вам, что эти деньги в целости и сохранности.
Надеюсь, что когда Вы оправитесь после столь тяжелой для Вас утраты, мы продолжим наши деловые связи.
Заверяю Вас, что я навсегда сохраню о Вашей дочери самые теплые воспоминания. Не сомневаюсь также, что для Вас, как и для меня, будет облегчением узнать, что власти не сочли нужным проводить расследование. Они убеждены, и я согласен с ними, что это несчастный случай, как гласит официальное заключение.
Остаюсь с уважением, Ваш Антон Гроб».Одна мысль не давала банкиру покоя. Не был ли он слишком откровенен с Губером? Но потом он решил, что вел себя вполне достойно. В конце концов, его святая обязанность сообщать обо всем властям, даже когда речь идет о друзьях.
В скором времени Губер получил повышение. Покидая свой старый кабинет, он разобрал накопившиеся в столе бумаги. С особым удовлетворением он перелистал дело Эрнеста Мюллера и написал поперек «Закрыто». Затем он взял досье на Ганса Денке. Кучер исправно доносил на своих хозяев, но, как это часто бывает, под конец испугался и перестал выполнять свои обязанности, хотя сообщить успел немало. От Денке тоже следовало избавиться, иного выхода не было. Да и кого в империи могла заинтересовать внезапная смерть простого кучера?
С еще более глубоким удовлетворением Губер взял папку с досье на Джэсона и Дебору Отис. Сделав на ней надпись «Закрыто», он почувствовал себя почти героем. Его беспокоило лишь одно обстоятельство: официальная версия гласила, что причиной гибели явилась разразившаяся в тот день буря, а это можно было легко опровергнуть. Но затем он решил, что не стоит придавать этому большого значения; поскольку тела не обнаружены, доказать ничего невозможно.
Затем он сжег все папки.
Тела Джэсона и Деборы исчезли бесследно.
Друзья (итал.).
Торжественная месса (лат.).
