Теперь, согласно приказу Боргезе, Визинтини и его коллеги по "Большой Медведице" могут готовиться. "Маиали" в разобранном виде уже прибыли из Италии под видом оборудования для ремонта паровых котлов парохода. Техники их собрали. Испытания, проведенные в бассейне, показали их работоспособность. Атмосферу этих дней прекрасно можно понять из писем, которые Визинтини писал своей молодой жене:
"- 23 ноября 1942 года... Я постоянно думаю о тебе, и твой образ поддерживает во мне боевой дух. Я дерусь с энергией отчаяния, ибо хочу услышать звук разрывающихся цепей, которые нас сковывают. Если я должен умереть, о моя прекрасная, я бы хотел, чтобы моя смерть была освещена надеждой на свободу, за которую мы боремся".
"- 24 ноября 1942 года... Я чувствую, как во мне рождается ненависть против тех, кто не научил нас смотреть прямо в холодные глаза наших врагов. Миссия, возложенная на меня и моих товарищей, почетна и трудна, сможем ли мы быть ее достойны?"
"- 27 ноября 1942 года... С тех пор как я здесь, я не принадлежу больше вам, работа меня полностью поглотила. То, что нам удалось до сих пор сделать, прекрасно и доказывает, что там, на небесах, мой отец и Марио ведут меня к чудесной судьбе. Я дрожу перед такой благодатью и собираю в кулак всю мою энергию, все мои силы, чтобы быть ее достойным. Я знаю, что эта цель отберет все мои силы, но это меня не страшит. Ты, моя нежная Мария, и ты, моя дорогая мама, вы, которые обращаетесь к небесам и просите его о милосердии, не отчаивайтесь, что мы так далеко друг от друга. Мы боремся, и вы остаетесь близки ко мне, и это вы защищаете меня от вражеских атак. Молитесь, жена моя и мать моя, чтобы я и мои люди могли выдержать в этой беспощадной борьбе".
"- 30 ноября 1942 года... Вот уже прошла целая неделя, как мы расстались... Может быть, мы больше никогда не увидимся... Эта мысль, когда приходит мне в голову, сжимает мое сердце стальными тисками..."
"- 5 декабря 1942 года... После четырех месяцев неуверенности, борьбы и постоянной работы мой большой проект подходит к завершению. Завтра вечером три снаряда и шесть человек будут готовы отправиться на задание... Многими ночами мы могли час за часом, минута за минутой, наблюдать те смертельные опасности, которые будут нас поджидать. Но взрывы глубинных бомб и скоростные катера патрульных служб только укрепляют нашу решимость. Задача трудна, игра сложна и тонка, но только смерть может нас остановить. Эта смерть вознаградит наши усилия и подарит нашим душам вечный покой, который должен естественно последовать за жизнью, отданной на службу отечеству.
Накануне такого важного события я понимаю, насколько тело зависит от сознания и как душа может жить своей собственной жизнью. Когда я думаю, что это дело может плохо кончиться, это меня не так огорчает, как вас обеих о, где вы, силы законов Природы, - я только улыбаюсь при мысли, что у тебя, моя любимая, родится малыш, который сможет, веселый и беспечный, жить в беззаботное время.
7 декабря Визинтини записывает последние строки в свой дневник:
"Аппараты полностью готовы и заряды установлены на место. Три маленьких корабля, очень маленьких, но очень опасных. Мы скоро отправляемся, и, что бы ни случилось, мы заставим врага дорого заплатить за наши жизни.
Цели определены: "Нельсон" для меня, "Формидабль" для Маниско, "Фуриос" для Челлы. Кажется, я ничего не забыл. Капитан Боргезе сможет быть доволен нами. Во всяком случае, моя совесть совершенно спокойна, я знаю, что сделал все, что мог, для успеха операции. Перед дорогой я молю Бога, чтобы он увенчал наши усилия победой и ниспослал благодать на Италию и наши семьи".
В тот же вечер, в 22 часа первая "маиале" спущена на воду экипажем Маниско-Варини. Небольшая механическая поломка, быстро устраненная, немного задержала отправление, и они покинули "Ольтерру" только к полуночи.
Первыми погрузились под воду и направились в сторону северного прохода в порт Гибралтар Визинтини и Магро. Отправившись в 23 часа 15 мин., они после полуночи минуют зону, патрулируемую сторожевыми кораблями, благополучно избежав опасных ударов глубинных бомб.
Около часу ночи они всплывают, чтобы точно определить свое место. Трос заградительной сети прямо перед ними и висит над водой. Они решают поднырнуть под препятствие, но быстро понимают, что это им не удастся.
Магро открывает инструментальный ящик, который находится на корме "маиале", и достает ножницы. Визинтини начинает резать металлические тросики сети. Работа тяжелая, изматывающая. Но мало-помалу вырисовывается брешь, она растет. И вдруг страшная беда. Сеть внезапно падает и придавливает обоих пловцов. Визинтини присоединяется к своему отцу и брату в солдатском раю. Его верный напарник Магро сопровождает его в этом последнем путешествии.
Маниско и Варини тоже попадают в тяжелое положение. Добравшись уже до мола, они были замечены часовыми, и луч прожектора находит их в темноте. Несколько пулеметов открывают огонь. Итальянцы пытаются скрыться. Они погружаются. После двадцати минут подводного бегства, преследуемые патрульными кораблями, они вынуждены подняться на поверхность и сдаться, предварительно затопив свою торпеду.
Челла и Леоне застигнуты поднявшейся в порту стрельбой и завыванием сирен далеко от входа в порт.
"Я сразу же повернул назад, - рассказывал Витторио Челла, - следуя предписаниям командира Валерио Боргезе. Я знал, что он запретил продолжать операцию в случае тревоги".
Но не проплыли они и нескольких метров, как за ними погнался катер. К тому же у Леоне отказал дыхательный аппарат. Два часа их забрасывали глубинными бомбами, к счастью, обошлось без серьезных повреждений.
В это время Челла замечает, что Леоне исчез. А наверху Лайонел Крэбб, ответственный за безопасность порта и рейда, продолжает охоту. Еще накануне (как он признался Челле при их встрече после войны) он знал, что корабли на стоянках должны были подвергнуться атаке итальянских людей-лягушек.
Челла уже считает, что ему удалось оторваться, как вдруг у него в глазах вспыхивает огонь. Англичане установили взрыватели своих бомб на глубину 15 метров. У него остается единственный шанс спастись - спуститься на тридцать метров.
- Только благодаря исключительно жестким тренировкам, которым нас подвергал Боргезе, я смог выдержать такое погружение, - вспоминал Челла. Я обязан ему в некотором смысле своей жизнью.
Наконец из последних сил, через три часа, когда уже начинается новый день, он добирается до "Ольтерры", единственный выживший из одной из самых замечательных команд людей-торпед итальянского флота.
В Серкио Боргезе почти в отчаянии.
"У меня было что-то вроде предчувствия, - вспоминал он. - Я не хотел отправлять Визинтини в эту операцию, и теперь, в ожидании новостей из Испании, я был уверен, что допустил ошибку, дав ему зеленый свет. Я чувствовал, что нас ждет неудача и операция закончится катастрофой".
