Симеонов, не краснея, объяснял любую несуразицу, совершенно не интересуясь тем, что его объяснения были не менее нелепы, чем содержание проверяемых документов.
«Писатель» оказался прожженным авантюристом. Оставаясь на свободе, он мог скрыться от следствия, и Райков решил взять его под стражу на период расследования. Когда Симеонову предъявили ордер прокурора на арест, «писатель» возмущенно заявил:
— Это ошибка. Мне завидуют мои враги. Завидуют моей литературной славе.
Своими врагами Симеонов считал каждого, кто осмеливался критиковать его бездарные пьесы. Кстати, ни одна из них не появилась на сцене.
На квартире авантюриста провели обыск и обнаружили массу фиктивных документов. Когда они были предъявлены Симеонову, он категорически заявил, что все его документы подлинные, равно, как и правдивы все данные, сообщенные им о себе в разных ведомствах и в разное время. В конце концов Симеонов вовсе отказался давать показания.
Райков спокойно, не торопясь, проверял каждый документ, каждый факт, сообщенный Симеоновым ранее. Это была долгая и сложная работа. Тем не менее дело близилось к завершению.
Ученый совет Московского педагогического института, от имени которого была сфальсифицирована копия о присуждении Симеонову ученой степени кандидата исторических наук, сообщил, что Симеонов никогда не защищал диссертаций в институте. Как оказалось, Симеонов работал в институте сначала завхозом, а потом секретарем ученого совета, но вскоре был уволен за злоупотребления.
Липовыми оказались и его подвиги во время гражданской войны. Симеонов выдавал себя за соратника Михаила Васильевича Фрунзе. Подтверждая свои военные заслуги, «герой» предъявлял заверенную одним из доверчивых районных военных комиссаров копию с письма М. В. Фрунзе, адресованного «всем военным и гражданским ведомствам РСФСР». В письме говорилось о том, что боец Первой Конной армии Симеонов
«…своим личным героизмом 6/XI 1920 г. на «Турецком валу» проявил чудеса отваги и, несмотря на контузию, лично уничтожил офицерскую заставу вражеских войск в количестве 16 человек, взяв в плен 3 (три) пулемета «максим», которыми рассеял эскадрой противника, в результате чего части 4-й кавдивизии малой кровью уничтожили значительные силы противника…»
Расследование показало, что Симеонов вообще не участвовал в гражданской войне.
Была бита и еще одна крапленая карта проходимца. На основании копии Грамоты ЦИК УССР, заверенной работником райсовета, Симеонов выдавал себя за кавалера ордена Красной Звезды УССР, в то время как на Украине никогда не учреждалось такого ордена. Знак, который носил Симеонов, был в действительности юбилейным жетоном. Такие жетоны вручались в ознаменование десятилетия Октября рабочим Киевского завода «Арсенал», участникам революции.
Не служил «писатель» и в Первой Конной армии. Изъятая у него фотография неизвестного мужчины, на обороте которой от руки была сделана надпись «Бойцу Первой Конной армии в память от адъютанта Фрунзе», тоже оказалась подделкой. Симеонов уверял, что эта фотография подарена ему адъютантом М. В. Фрунзе в 1920 году. Графическая экспертиза установила: надпись на фотографии сделана самим Симеоновым. Архивы Министерства Обороны и Октябрьской революции сообщили, что среди адъютантов М. В. Фрунзе никогда не было человека по фамилии, названной Симеоновым. Стало известно и другое: «писатель» уклонился от мобилизации в Советскую Армию во время войны, мотивируя это тем, что он был якобы тяжело ранен еще во время гражданской войны. Так как Симеонов продолжал настаивать на этом, была создана, медицинская комиссия. После тщательного обследования врачи пришли к единодушному мнению: Симеонов обладает вполне завидным здоровьем и годен к воинской службе. Был он годен к воинской службе и во время Великой Отечественной войны.
Специалисты Казахского государственного университета с целью проверки знаний Симеонова обстоятельно беседовали с ним. Все беседы стенографировались, но и без стенограмм было ясно: знания «кандидата» находятся приблизительно на уровне программы четвертого-пятого класса средней школы. При этом эксперты отметили, что прилежные ученики начальных классов обладают большим запасом знаний.
Суд строго и справедливо покарал мошенника.
Так закончилась история «писателя» и «ученого» Симеонова, одного из «странников», пользующихся благодушием и доверчивостью некоторых людей. Если бы работники различных учреждений внимательно читали липовые бумаги Симеонова, он попался бы где-то в самом начале, не смог бы сделать такой «головокружительной карьеры» и был бы вынужден зарабатывать деньги честным трудом.
В. РОЗЕНЦВАЙГ, полковник милиции.
г. Алма-Ата.
ОБЩЕСТВЕННОСТЬ ПОМОГАЕТ МИЛИЦИИ
Огромное воспитательное значение приобретает сила хорошего примера в общественной и личной жизни, в исполнении общественного долга.
Из Программы КПСС.
И. Антипов
БОЕВЫЕ ПОМОЩНИКИ
В дни своего дежурства дружинник Полеонов испытывает особое чувство торжественности. Люди обращают внимание на его красную нарукавную повязку, видят в шахтере блюстителя правопорядка, своего защитника.
Вот и сегодня дружинник в назначенный час вышел на свою вахту, заторопился по знакомым улочкам шахтерского поселка Шахан… Свернул к штабу дружины, как вдруг неподалеку раздался крик: навстречу бежала испуганная женщина.
— Шабанов буянит, с топором, — волнуясь, сообщила она дружиннику. — Жену избил, пьяный…
Полеонов подбежал к хулигану в тот момент, когда он занес топор над головой беззащитной женщины. Несколько напряженных и опасных секунд, ловкий прием — и хулиган обезоружен…
А вот еще случай, происшедший в Карагандинской области.
Молодой монтажник Владимир Питенко, возвратившись с работы, вспомнил о купленных билетах в кино. Открыл чемодан, чтобы достать выходной костюм и переодеться, но, к великому удивлению, чемодан был пуст. Исчезли шерстяной свитер, новые брюки… Вскоре пришли товарищи по общежитию. Они тоже не досчитались многих ценных вещей.
Не снимая спецовки, Питенко направился к Михаилу Орловскому — командиру оперативной комсомольской дружины.
Орловский созвал дружинников. Пришли самые крепкие и инициативные: Виктор Панфилов, Николай Стариков, Евгений Сазонов. Сообща обсудили план розыска преступников.
