Помогли морские мины. Дважды подорвавшийся «Шарнхорст» надолго встал на ремонт в Вильгельмсхафене, «Гнейзенау» также подорвался на мине, затем, уже в базе, получил повреждения от авиабомб и так и не был введен в строй.
1 марта 1942 года от берегов Исландии двинулся очередной конвой PQ-12[28]. Помимо общего прикрытия он имел также собственное охранение, в состав которого входили авианосец «Викториес» и линкор «Король Георг V».
На перехват конвоя вышел линкор «Тирпиц». Британская подводная лодка вовремя обнаружила угрозу, и самолеты с «Викториес» нанесли по «Тирпицу» удар торпедами. Линкор избежал попаданий, но, очевидно, помня о судьбе «Бисмарка»[29], предпочел не связываться с авианосцем и вернулся восвояси. Что ж, еще один довод в пользу авианосцев...
Британские моряки кораблей и судов в этих трудных переходах действовали совместно с советскими и заслужили самую высокую оценку. Даже в самых опасных ситуациях они проявляли высокую стойкость, подлинный профессионализм, сохраняли спокойствие и уверенность.
Старшими британских конвоев назначали опытных, бывалых, не один шторм повидавших морских волков. Советские моряки отдавали должное их умению, знаниям и мужеству. Иное дело лорды адмиралтейства, смотревшие на необходимость охраны конвоев как на тяжелую обузу. Советские корабли могли осуществлять прикрытие лишь на ближних подступах, вот и случалось, что конвои теряли до 7 транспортов за переход.
Зимнее контрнаступление советских войск, исчерпав силы, остановилось. Фронт на какое-то время стабилизировался, а затем последовали мощные и неожиданные удары противника.
...В начале мая адмиралу Кузнецову пришлось срочно лететь на Черноморский флот. Свирепый дилетантизм Мехлиса, подменившего командование Крымского фронта, парализовал как систему управления, так и сами войска.
Удар фон Манштейна оказался сокрушительным. Вскоре остатки разбитого фронта превратились в плотную многотысячную толпу, прижатую к берегу Керченского пролива. Катера Черноморского флота пытались эвакуировать людей, но часто сами гибли под бомбами и снарядами, да и принять они могли только малую часть солдат и офицеров.
Спасти удалось далеко не всех. Потери одними только пленными составили 176 тысяч человек! Кроме того, противник захватил артиллерийские орудия, боеприпасы, исправные автомашины и тут же обратил трофеи против Севастополя. Возможности войск фон Манштейна увеличили также уникальная 800-мм железнодорожная установка, 420-мм и 600-мм мортиры, прибывшие в его распоряжение.
Операция «Лов осетра» — так назвал фон Манштейн штурм приморской твердыни, — началась 7 июня. Стойко оборонялись защитники города, до последнего снаряда вели огонь береговые батареи, но силы были слишком неравны, а общая стратегическая обстановка слишком неблагоприятна.
Корабли под огнем противника доставляли боеприпасы, пополнение, эвакуировали раненых и гражданское население. Лидеру «Ташкент» удалось даже вывезти знаменитую панораму «Оборона Севастополя»; ее спасли прямо из горящего здания. Это был один из последних подвигов героического корабля. В конце июня он погиб под вражескими бомбами в гавани Новороссийска.
Эвакуация защитников Севастополя завершилась к 1 июля, но флот не смог переправить на Большую землю всех: противник захватил мыс Херсонес и обстреливал водные подступы к городу. Часть защитников ушли в горы и присоединились к партизанам. Фон Манштейн получил благодарность фюрера, звание генерал-фельдмаршала и приказ использовать свежеприобретенный опыт для штурма другой приморской твердыни — Ленинграда. Там его войскам вновь придется побывать под снарядами морской артиллерии, ощутить силу ударов авиации Балтийского флота, а сам штурм закончится неудачей.
Тем временем гитлеровские танки уже приближались к Волге. Вот когда сказалась дальновидность адмирала Кузнецова, еще год назад предложившего создать здесь учебный отряд, позже преобразованный в Волжскую речную флотилию. Теперь ее час пробил!
Пятнадцать бронекатеров, 7 канонерок из вооруженных гражданских судов и 30 тральщиков; роль последних была очень велика, ибо противник, стремясь прервать речное сообщение, забрасывал Волгу минами, в том числе и магнитными.
Вопрос «О значении Волги и перевозок по ней» стал темой особого заседания Государственного комитета обороны, чей весьма трудоемкий транспортный отдел возглавлял сам Сталин. Сразу же после заседания адмирал Кузнецов и нарком речного флота Шашков вылетели на Волгу, чтобы на месте решать важные задачи.
Итоги работы, проделанной в рекордно короткие сроки, впечатляли: так, в целях усиления ПВО были сформированы 200 отдельных зенитно-пулеметных взводов и 400 постов наблюдения, а 200 гражданских судов, почти все пригодные, переоборудованы в тральщики. Гремели взрывы, исчезали в воде объятые пламенем бронекатера, но движение по главной речной артерии не прекращалось.
Гигантская битва разгоралась, требуя все больше техники и вооружения, а тут в море разыгралась трагедия. Гитлеровские подводные лодки и авиация разгромили конвой PQ-17. Потери составили 24 судна, а с ними 430 танков, 210 самолетов, 3350 автомашин и тягачей. В холодных волнах погибли 153 моряка — англичан, русских, американцев.
Противник начал атаки с раннего утра 4 июля — что ж, дело обычное. Но вдруг случилось непонятное: корабли охранения по приказу адмиралтейства покинули конвой.
Виновником трагедии, конечно, являлся первый лорд адмиралтейства сэр Дадли Паунд, откровенно считавший охрану конвоев «камнем на шее британского флота» и не желавший рисковать крупными кораблями.
Он узнал, что «Тирпиц», оставив свою базу, двинулся на перехват конвоя, и отдал приказ, который Сталин в письме Черчиллю назвал необъяснимым.
Гитлеровский линкор ушел недалеко: он был атакован подводной лодкой Н. А. Лунина и вернулся на базу. Вот только в британском адмиралтействе об этом не знали, потому и стали беззащитные суда жертвами бомб и торпед.
Правда, британский историк Д. Ирвинг выдвинул иную версию. Он считает, что операция по проводке конвоя изначально планировалась как ловушка для «Тирпица», с приманкой из транспортных судов, чтобы подвести его под удар авианосца «Викториес» и огонь двух линкоров — «Дьюк оф Йорк» и «Вашингтон». А раз так, то злополучный приказ был отдан еще до выхода гитлеровского «чудища» на охоту.
Разгром конвоя PQ-17 помимо крупного прямого ущерба принес и весьма ощутимый косвенный: сэр У. Черчилль воспользовался случаем, чтобы «заморозить» отправку очередных конвоев.
