Дела, подлежащие обсуждению, относились к одной из этих областей. Обсуждали обычно устно. Сначала один из советников докладывал о соответствующем случае, затем каждый высказывал свое мнение, потом мнения обобщались и наконец выносилась резолюция и принималось решение. Решение, принятое герцогом (в отдельных случаях он предоставлял это право одному из советников Консилиума), отправлялось соответствующим инстанциям, службам или чиновникам, написанное витиеватым, формальным, канцелярским слогом. Этого стиля Гёте также придерживался неукоснительно. Когда герцог в 1785 году сделал попытку упростить канцелярский язык и сократить формулировки, поскольку все писалось от руки и поглощало много времени, Гёте решительно выступил против каких-либо нововведений. Он возражал против упрощений, «поскольку с этими формами, которые кажутся искусственными, связаны определенные отношения, которые будут разрушены, оказавшись выраженными по-иному». «Да если бы сохранение этого стиля было нужно всего лишь для того, чтобы писцы могли упражняться в правописании канцелярского шрифта, то и тогда это имело бы смысл, правитель должен помнить о приличиях. Он принимает решения о человеческих судьбах, так пусть поспешность не поколеблет веры в разумность его советов. Условием порядка является равномерная скорость. Поспешность хороша здесь точно так же, как неторопливость».
Заседания Консилиума происходили каждую неделю, а то и несколько раз. Если Карл Август был в Веймаре, то в первое десятилетие своего правления он всегда принимал в них участие. Удалось установить, что в период от 25 июня 1776 до 24 июля 1786 года Консилиум рассмотрел 23000 дел. За это время состоялось около 750 регулярных заседаний, свыше 500 из них в присутствии Гёте. Госпоже фон Штейн он сказал, что не пропускает заседаний «без весьма важных оснований» (2 декабря 1783 г.). Это подтверждается и документами. До 1785 года Гёте посещал заседания регулярно, если находился в Веймаре и не был в это время болен. Потом о регулярности уже не было речи. Это объяснялось многими причинами. В июле 1784 года в Тайный консилиум был введен Иоганн Кристоф Шмид, ставший тайным советником-ассистентом. Таким образом, от регулярной работы Гёте смог освободиться и посвятить себя специальным задачам. К тому же после почти девятилетней регулярной деятельности наступила усталость и разочарование. Очень часто усилия чего-то добиться наталкивались на непреодолимые препятствия, возникавшие из политических и экономических условий существования герцогства и раздробленности государства в целом. Высказывания Гёте в письмах и дневнике свидетельствуют о многочисленных огорчениях и неудачах. К тому же все больше и больше его угнетало, что за многими иными обязанностями он почти совсем забросил свое главное дело — поэзию.
Количество взятых на себя задач было немалым. Он работал в нескольких специальных комиссиях, созданных для решения конкретных проблем в разных сферах жизни, или такими комиссиями руководил. Это началось с Горнорудной комиссии, куда он был назначен 18 февраля 1777 года, речь шла о возобновлении разработок в Ильменау. 5 января 1779 года он стал председателем Военной комиссии. 19 января 1779 года герцог поручил ему руководство Дирекцией дорожного строительства, 23 февраля в дополнение к этому — Дирекцией местной укладки городских мостовых и променадов вблизи города. Когда президент палаты фон Кальб, недавно (в 1776 году) назначенный на должность, был освобожден от нее за плохую работу, 11 июня 1782 года руководство палатой было доверено Гёте. Он стал, таким образом, во главе управления финансами. В его задачи не входили повседневные дела, а лишь особые случаи, которые не решались в рамках бюджета и обычной практики. Поэтому он не получил титула президента палаты. Кроме этого, он участвовал в работе Налоговой комиссии в Ильменау, созданной 6 июля 1784 года «для организации налоговой ревизии в округе Ильменау, а также осуществления надзора над взысканием налогов».
Назначение для выполнения подобных специальных поручений происходило всегда в строго официальной форме, в письмах исчезало интимное «ты», так как речь шла о важных служебных поручениях.
«Господину тайному советнику посольства доктору Гёте, сим Серениссимо всемилостивейше извещает о своем намерении учредить новую инстанцию — Дирекцию здешнего земельно-дорожного строительства. Милостью божиею Карл Август — герцог Саксонии, Юлиха, Клеве и Берга, также Энгерна и Вестфалии.
Дорогой советник, милый друг! Мы имеем намерение учредить Дирекцию здешнего земельно-дорожного строительства, новую инстанцию, и поручаем Вам руководство…»
Только тот, кто стремился действовать, мог взвалить на себя такую тяжесть. Эта была «деятельная жизнь», как Гёте говорил позднее, он вступил в нее, «когда благородный веймарский круг принял меня в свою среду». («Автор рассказывает историю своих ботанических изысканий».) То, что было написано Гёте в связи с его такими многочисленными служебными функциями, собрано и опубликовано в 1950 году в томах «Служебные документы». К этому можно добавить те места из дневников и писем, которые прямо или косвенно связаны с этой деятельностью. Активная жизнь отнимала много времени и сил. В ходе подготовки к заседаниям приходилось изучать объемистые акты, проводить экспертизы, вырабатывать позиции. Даже для того, чтобы составить мнение, требовалось тщательное изучение вопроса. Много страниц составляют, например, получившие визу Гёте фрагменты актов «Ревизии налогообложения и поправки к проекту повышения налогов на наследство в Руле» (20 февраля 1785 г.). Обсуждению и решению подлежали самые разнообразные проблемы. Шла ли речь о похоронах погибшего на дуэли студента («Без всякого сомнения, самым верным решением было бы, чтобы эта ошибка и это несчастье как можно скорее оказались скрытыми под землей») или о покупке для гусарского корпуса брюк из необработанной кожи; говорили ли о церковном покаянии или о «маршировке солдат с ружьем наперевес мимо административных служебных помещений»; обсуждали ли вопрос о водных сооружениях у деревни Ринглебен или о продаже дубов из Альштедтского лесничества для строительства кораблей — всюду требовалось знание дела и мнение специалиста. Здесь не был нужен язык поэта, здесь говорил юрист. Хотя в иной формулировке можно почувствовать что-то гётевское, но в основном это, конечно, официальный канцелярский стиль.
В качестве примера «канцелярского Гёте» мы приведем здесь его отчет герцогу от 30 ноября 1784 года, в котором обсуждается проблема жгучей актуальности: «Предоставление наемных войск», то есть, говоря проще, торговля солдатами. Об этом стоит вспомнить: в апреле того самого года состоялась премьера драмы Шиллера «Коварство и любовь». Там было пламенное разоблачение в сцене, где камердинер должен передать бриллианты леди Мильфорд, фаворитке князя:
