В 1894 году Япония, желавшая оживить свои финансы, промышленность и торговлю и дать пищу не только своему государственному казначейству, но и национальному честолюбию, неожиданно объявила войну Китаю, придравшись к корейским осложнениям, которые могли бы быть также удачно разрешены дипломатическим путем, без помощи оружия.
Японцы давно готовились к войне и были хорошо осведомлены о тех злоупотреблениях, которые происходили в китайском военном министерстве Бин Бу. В то время как китайское правительство номинально делало огромные военные приготовления, японцы скупали по дешевой цене то оружие и боевые припасы, которые заготовлялись за границей для Китая и служили источником для постоянных и огромных доходов китайским мандаринам низших и высших рангов. Японцы прекрасно воспользовались обстоятельствами. Когда начались военные действия, оказалось, что некоторые китайские войска были вооружены деревянными ружьями, которые не стреляли, а снаряды китайских пушек были начинены не бездымным порохом, а угольною пылью.
В решительном сражении в устье реки Ялу китайские военные суда, снабженные нестрелявшими орудиями и неразрывавшимися гранатами, совершенно не могли отвечать на огонь японского флота и были вынуждены либо сдаваться, либо спасаться бегством.
Несмотря на то что китайская народная молва обвиняла во всех этих военных неудачах и злоупотреблениях Ли Хунчжана, однако он был командирован в Симоносеки для мирных переговоров и подписания тяжелого и позорного договора, по которому японцы получили давно желанную колоссальную контрибуцию, Формозу и несколько новых военных судов китайского флота.
В Симоносеки на китайского мирного уполномоченного было сделано японцем-фанатиком покушение. Ли Хунчжан был легко ранен в щеку.
В мае 1896 года Ли Хунчжан приехал в Москву и был представителем богдыхана Гуансюя на короновании Государя Императора. В Москве и Петербурге Ли Хунчжану и его свите были оказаны величайшие почести и самое широкое русское гостеприимство. Тогда же китайским уполномоченным и покойным русским министром иностранных дел Лобановым-Ростовским была подписана секретная оборонительная конвенция между Россией и Китаем на случай повторения нападения Японии на Китай[96].
Из Петербурга Ли Хунчжан проехал в Германию, был принят императором и в Карлсруэ навестил своего сотоварища по государственным делам князя Бисмарка. Затем китайский путешественник объехал главные государства Европы и Америки, всюду был встречен с особым почетом, а особенно в государствах, имеющих торговые и промышленные интересы в Китае. Попутно он устраивал различные торгово-политические дела и сделал заказ германскому заводу Круппа на поставку огромного количества оружия для Китая.
Вернувшись обратно в Пекин в зените своей славы, он был назначен председателем покойного учреждения Цзунлиямынь, ныне преобразованного в особое министерство иностранных дел — «Вай бу». Благодаря зависти и интригам против него китайских высших мандаринов, он несколько раз в своей жизни терял свои должности, чины и высшие знаки отличия. После дворцового переворота 1898 года он снова впал в немилость у двора и был назначен вице-королем провинций Гуандун и Гуанси и имел свое местопребывание в Кантоне.
Когда в 1900 году вспыхнуло восстание боксеров, союзные войска взяли Пекин, китайское правительство, богдыхан и двор бежали, то, по предложению России, Ли Хунчжан был назначен главноуполномоченным, вместе с принцем Цином, для ведения мирных переговоров.
Однако иски всех держав, кроме России, к Китаю оказались непомерно велики и несогласны между собою. Ли Хунчжан сумел обставить притязания держав такими затруднениями, что переговоры затянулись на целый год и завершились подписанием мирного договора, тягостного и унизительного для Китая по форме, но в сущности — являющегося шедевром дипломатического искусства Ли Хунчжана, ибо этот договор, налагая множество тяжких обязательств на Китай, в то же время не дает никаких средств или гарантий, что державы когда-нибудь увидят все эти обязательства выполненными.
Через два месяца после подписания этого договора 25 октября 1901 года и накануне заключения с Россией конвенции по делам Маньчжурии Ли Хунчжан скончался 78 лет от роду.
В лице почившего китайского государственного деятеля Россия потеряла своего верного союзника, всегда полагавшего, что в силу исторических и географических условий Россия является для Китая единственным естественным союзником, с которым он связан общей пограничной линией в 9000 верст и с которым он не вел ни одной правильной войны, если не считать грустного и случайного эпизода 1900 года. В случае же нарушения мира и добрососедских отношений, благодаря той же необъятной пограничной цепи, сжимающей Китай от Тянь-Шаня до Амура и Артура, Россия может оказаться для Китая самым опасным и непреодолимым противником.
В Пекине. Угроза Англии Китаю
Ли Хунчжан был всегда сторонником дружбы с Россией. Можно предполагать, что после поездки в Петербург и Москву его доверие и расположение к России укрепились еще более.
Несмотря на все нападки, клеветы и подозрения, которыми иностранцы и китайцы всегда покрывали имя «китайского Бисмарка», он был до сих пор единственным деятелем, понимавшим пути, по которым должна была следовать его родина в нынешнюю эпоху своей истории.
Пути, намеченные Ли Хунчжаном, были следующие: самое широкое развитие торговых и промышленных связей с Европой и Америкой, от чего Китай может только выиграть; преобразование и усиление военной силы Китая — и союз с Россией, дружба и покровительство которой должны быть покупаемы какой бы то ни было ценой, как противовес притязаниям и посягательствам иностранных народов на целость и богатства империи богдыханов.
У канцлера Китайской Империи
9 сентября
Прибыв в Тяньцзинь и узнав о приезде Ли Хунчжана, я счел своим первым и священным долгом просить у него аудиенции.
Ли Хунчжан жил во дворце Хайфангунсо, построенном им на случай приезда в Тяньцзинь императорского двора. При нем состоял дипломатический чиновник Коростовец, привезший его из Таку. Для охраны были даны казаки-верхнеудинцы, бывшие под командою сотников Родкевича, Григорьева и Семенова.
Я снова поселился в гостинице «Astor-House», которую покинул семь недель тому назад. Проблуждав между Тяньцзинем, Пекином, Бэйтаном и Лутаем, я в первый раз после похода привел себя наконец в европейский вид.
