К 1945 г. стало ясно, что поражение Германии – лишь вопрос времени. Гитлер все чаще погружался в тягостные раздумья и в одиночестве прогуливался в сопровождении Блонди. Он боялся, что враги хотят его отравить, и перед тем, как что-то съесть, заставлял кого-нибудь пробовать приготовленную для него пищу. Физическое и психическое здоровье фюрера ухудшалось. У него постоянно болели уши и голова, его мучили проблемы пищеварения, у него начали дрожать руки. Ева делала для него все, что могла – заботилась о нем и по-матерински утешала, потакая его капризам, вызванным как болезнью, так и подавленным состоянием духа. «Ты единственная, кто обо мне заботится», – плакался Гитлер30. Так и было на самом деле: нацистские чиновники и немецкие солдаты стали в массовом порядке дезертировать, предавая фюрера, который обрек Германию на гибель.
К апрелю 1945 г. крах обозначился вполне отчетливо. Гитлер переехал в роскошный двухэтажный бункер, устроенный под берлинской рейхсканцелярией, и Ева перебралась туда вместе с ним. Она продолжала регулярно делать маникюр и укладывать волосы, несколько раз в день меняла наряды. Все остальные были подавлены и угрюмы, а она болтала с напускным оживлением. Даже в бункере Ева находила поводы для небольших праздников, одним из которых оказалась, например, смерть Франклина Рузвельта. 20 апреля Ева организовала прием по поводу пятидесятишестилетия Гитлера. Собрались почти все представители нацистской верхушки, но праздник не удался из-за их тревоги по поводу плохого физического состояния Гитлера, который рано ушел с приема.
Вскоре после неудавшегося праздника в честь дня рождения Гитлера Третий рейх пал. Гитлер распорядился, чтобы с последним самолетом из Берлина в безопасное место улетели Ева, его секретари и повар. Ева отказалась, взяла его за руки и с нежностью произнесла: «Ты же знаешь, что я остаюсь с тобой. Я не позволю, чтобы меня отослали прочь»31. Впервые Гитлер при свидетелях поцеловал любовницу в губы.
Вечером за ужином он вручил Еве и другим женщинам, которые тоже решили остаться с ним, флакончики с цианистым калием. Ева из последних сил пыталась сохранять спокойствие. Она написала сентиментальное письмо Гретль, в котором выражала удовлетворение от того, что умрет вместе с Гитлером, прожив с ним прекрасную жизнь. «С фюрером у меня было все. И смерть моя теперь рядом с ним сделает мое счастье полным… Это достойный конец для немецкой женщины»32. Кроме того, она оставила Ильзе указание насчет того, как уничтожить ее документы. Ева опасалась, что счета от ее портнихи позволят недоброжелателям обвинить ее в расточительности.
Гитлер тоже отдавал последние распоряжения, приказав сжечь свои бумаги и личные вещи. Он собирался застрелиться или отравиться цианистым калием. И на самом краю пропасти решил жениться на Еве. Она пришла в восторг от его намерения. Вместо подготовки к неизбежной смерти она прихорашивалась и планировала свадебную церемонию. Ева надела любимое платье Гитлера – из черного шелка с длинными узкими рукавами и розовыми розами на плече. Волосы ее, как всегда, были тщательно уложены. После полуночи 29 апреля, когда реактивные самолеты союзников ревели в небе над Берлином, а русские танки грохотали в нескольких кварталах от рейхсканцелярии, Ева Браун и Адольф Гитлер, встав рядом в бункере, поклялись любить и уважать другу друга, пока смерть не разлучит их. Наутро последовал завтрак в честь бракосочетания, во время которого гости и виновники торжества пили шампанское, вино и закусывали конфетами, неслаженно аплодируя тем, кто произносил речи и тосты.
Еву расстроило лишь одно обстоятельство: ее зять, муж Гретль Герман Фегелейн, который к тому времени уже дослужился до генерала, не присутствовал на церемонии. Она узнала о причине его отсутствия, когда охранник вручил ей записку с пометкой «Срочно!». Фегелейна заключили в тюрьму, приговорили к смертной казни, и он просил ее о помощи. Ева подошла к своему только что обретенному супругу, который деловито диктовал завещание. Она напомнила ему о том, что Гретль беременна, и спросила, насколько необходимо расстреливать Фегелейна.
«Мы не должны допускать, чтобы семейные связи препятствовали дисциплинарным акциям, – ответил Гитлер. – Фегелейн предатель»33. После этого он отвернулся и продолжил свой анализ истории Третьего рейха, возлагая всю вину за его катастрофический финал на евреев: «Пройдут века, но на руинах наших городов и культурных памятников вечно будет обновляться ненависть к тем, кто, в конечном итоге, несет за все ответственность, кому мы за все это должны быть обязаны – международному еврейству и его подручным»34.
Ева, обычно такая спокойная, рыдала, когда он вошел к ней в комнату. Вскоре по приказу ее мужа был казнен ее зять. Гитлер тем временем выплескивал для вечности на бумагу всю скопившуюся в нем злобу на евреев и обосновывал свое решение после многих лет «истинной дружбы» жениться на молодой женщине, которая по собственному желанию приехала в Берлин, чтобы умереть рядом с ним. «Мы оба, и она, и я, – сказал он, – предпочитаем смерть позору поражения или капитуляции».
Когда они с Евой в первый и последний раз в жизни позавтракали как муж и жена, адъютант вручил Гитлеру пакет агентства Рейтер с сообщением о том, как были взяты в плен и убиты Муссолини и его любовница Клара Петаччи, как потом их тела волоком протащили по улицам Милана и подвесили вниз головой на площади на всеобщее обозрение. Гитлер пришел в ужас. Он распорядился принести в бункер бензин, чтобы их с Евой тела сожгли и никто не смог подвергнуть их осквернению. Он также передал флакон с цианистым калием адъютанту, приказав ему убить Блонди. Через несколько минут овчарка и пятеро ее щенков были мертвы.
От входа в бункер доносился сильный запах бензина. Русские войска находились уже в квартале от рейхсканцелярии. Ева зашла к себе, помылась, поправила прическу и макияж. За чаем они с Гитлером со всеми попрощались и одни вернулись к себе в комнату. Спустя несколько минут там раздался выстрел. Гитлер, приняв цианистый калий, успел еще и выстрелить в себя. Ева умерла мгновенно.
Их тела вынесли в сад рейхсканцелярии, облили бензином и сожгли. Тем временем Магда Геббельс убила всех своих шестерых детей, а потом отравилась сама. Ее муж, Йозеф Геббельс, застрелился. Когда русские ворвались в рейхсканцелярию, там ощущалось зловоние от сгоревших тел Евы Браун и Гитлера – вонь, которая вполне могла бы символизировать падение Третьего рейха.
История Евы Браун в качестве любовницы Гитлера пугает своей обыденностью. Несмотря на то что она получила строгое католическое воспитание, Ева Браун руководствовалась в жизни принципами ее любимых романов, в которых истинная любовь одолевает все преграды, если верная женщина идет по жизни рядом со своим мужчиной. Разговоры с ней, не о политике, а о слухах и сплетнях, забавляли и успокаивали фюрера, а в дни решающих сражений прибавляли ему сил. Порой они вселяли в него уверенность – если он нуждался в такой уверенности – в том, что он и в самом деле гений и что его представления о Германии сложились благодаря мощным усилиям его выдающегося интеллекта. Ежедневные привычки, ласковые прозвища, пренебрежение нормами общепринятой морали – все это было не более чем пошлостью их романа, развивавшегося в условиях невообразимого зла.
