– Не спорю – задумка хорошая, – после коротких раздумий согласился со своим заместителем Молина. – Но ты подумал о том, что будет, если Кравчик, сойдясь в финале с Пересом, отправит его в нокаут? Ему же этого Пиночет никогда не простит – тут же и арестует. И тогда плакала наша операция «Мешок».
– Ты забываешь, что приказы Кравчику отдаем мы с тобой. А это значит, что в случае его выхода в финале на Переса, он ему проиграет. Чтобы не злить Пиночета и его свиту. Но в любом случае, имя себе Кравчик этим боем сделает легендарное. А именно это нам и надо, чтобы подобраться к Брежневу.
– А ты уверен, что этот поляк захочет добровольно проиграть любимцу Пиночета? Вдруг ему вожжа попадет под хвост?
– Я же тебе говорю, что его хвостом управляем мы с тобой. Деньги, обещанные ему, пока находятся у нас и будут переведены на его счет только в том случае, если он будет выполнять наши приказы. Так что не волнуйся – я все держу под контролем.
Последняя фраза была произнесена таким уверенным тоном, что Молина и в самом деле успокоился. Он слишком хорошо знал своего заместителя по контрразведке, чтобы подвергать сомнению его организаторские способности.
12 октября 1973 года, пятница, Ереван, улица Налбандяна, КГБ Армянской ССР, площадь Ленина и улица Московяна
Зампред армянского КГБ Грайр Махаелян стоял возле стола в своем кабинете и молча смотрел на вещдоки, найденные сегодня возле памятника Ленину – разложенные на газете «Физкультурник Армении» пластиковое ведерко и малярную кисть с, уже успевшей высохнуть на ней, краской. В этот самый миг в дверь постучали и, после разрешения войти, на пороге появился Аветик Альбертян – лучший следователь КГБ Армении.
– Вот полюбуйся, – произнес Михаелян, приглашая гостя взглянуть на найденные вещдоки, а сам вернулся в свое кресло.
Альбертян стал внимательно разглядывать ведерко и кисть, не прикасаясь к ним.
– Да ты не бойся – бери в руки, отпечатки с них уже сняли, – сообщил хозяин кабинета.
– Думаете, что-то осталось? – спросил следователь.
– А почему бы и нет – работали явно не профессионалы. В противном случае вряд ли бы они оставили эти вещи на месте преступления.
Альбертян не стал возражать зампреду и взял в руки кисть. Это была флейца – 25-миллиметровая плоская малярная кисть из высококачественной щетины, закрепленной на деревянной ручке металлической оправой. Рядом с последней, на деревянной ручке, проступала нечеткая, но все же читаемая цифра 15, проставленная малиновой краской. Этот номер явно что-то обозначал, но вот что конкретно, пока было непонятно.
– Что-нибудь уже нашел? – поинтересовался Михаелян, заметив то, как разглядывает кисть его лучший следователь.
– Номерок интересный, – ответил Альбертян.
– А что в нем может быть интересного? Видимо, это всего лишь порядковый номер кисти, обозначающий ее место в партии.
– Сразу видно, что вы давно не делали в доме ремонт, – улыбнулся Альбертян. – А вот я три месяца назад как раз делал. Покупал похожие кисти, и на них не было никакого номера.
– Прекрасно, значит с этого и надо начинать, – кивнул головой зампред. – Всегда у тебя так, Аветик – не успеешь начать, а уже почти раскрыл преступление.
– Вы мне льстите, Грайр Ованесович, – и смущенная улыбка тронула губы следователя. – Но начну я и правда с этого номера.
– Да уж поторопись, пожалуйста. А то я полчаса назад был у председателя – он рвет и мечет. Ему уже позвонили из Москвы и потребовали в кратчайшие сроки раскрыть это… – и Михаелян внезапно запнулся, не зная как точно обозначить случившееся.
– Преступление, – подсказал Альбертян.
– В том-то и дело, что глупость это какая-то, а не преступление! – в сердцах воскликнул Михаелян. – Наверняка какие-то мальчишки решили выразить свой восторг перед победой нашего «Арарата» и не нашли ничего лучшего, как обратить внимание на этот памятник.
– Это вполне естественно, учитывая, что этот монумент самый большой не только в нашей республике, но и во всем Союзе, – напомнил Альбертян.
– Но за эту шалость пацанов может ждать самое суровое наказание, – продолжал свою мысль зампред.
– Не понимаю, к чему вы клоните? – глядя на Михаеляна, честно признался следователь.
Прежде чем ответить, хозяин кабинета вновь поднялся со своего кресла и, подойдя к следователю вплотную, понизив голос, произнес:
– Я клоню к тому, чтобы ты как можно быстрее нашел этого, или этих, злоумышленников, но не торопился их арестовывать. Держи связь только со мной и ни с кем больше, тебе понятно?
Альбертян молча кивнул головой. Но его вопросительный взгляд явно указывал на то, что его обладатель жаждет слышать более подробные детали задуманной зампредом операции, поэтому Михаелян продолжил:
– Прежде чем докладывать обо всем Москве, мы сначала сами должны разобраться в произошедшем. Мы же хоть и маленькая республика, но гордая.
Услышав эти слова, следователь улыбнулся и, кивнув на вещдоки, спросил:
– Я могу это забрать?
– Конечно, они в твоем полном распоряжении, – и зампред напутственно похлопал Альбертяна по плечу.
Выйдя от Михаеляна, следователь зашел в свой кабинет, где спрятал в сейф вещдоки, после чего отправился на площадь Ленина, до которой от здания КГБ идти было несколько минут. Он собирался тщательнейшим образом осмотреть место преступления.
У дверей, ведущих в цокольный вестибюль, стоял милиционер, которому Альбертян предъявил свое удостоверение. Затем он попросил его открыть замок, висевший на дверях. Страж порядка безропотно повиновался и пропустил внутрь следователя, а сам продолжил нести дежурство снаружи. Прикрыв дверь, Альбертян внимательно осмотрел пол вестибюля и, не найдя на нем ничего интересного, полез по лестнице наверх. Спустя несколько минут он уже был на постаменте – прямо под ногами Ленина. Здесь он тоже все тщательно осмотрел, пытаясь найти хоть какую-нибудь деталь, которая могла бы помочь ему в его расследовании. Однако вместо детали нашлась вещь – большая пуговица, закатившаяся под огромный левый ботинок вождя, каблук у которого был слегка приподнят. Судя по внешнему виду находки, она здесь пролежала недолго и была элементом мужской верхней одежды – скорее всего, осенней куртки.
Спрятав находку в карман своего плаща, Альбертян спустился вниз и, поблагодарив милиционера за помощь, вернулся обратно в здание КГБ. Оказавшись в своем кабинете, он достал из стола справочник учреждений Армянской ССР и нашел в нем телефон фабрики по выпуску хозяйственных принадлежностей. Его интересовало производство и распространение малярных кистей. Следователю повезло – к телефону быстро подошли и вскоре дали исчерпывающую информацию о том, на какой именно фабрике могли изготовить малярную кисть флейцу, вроде той, что была найдена сегодня у памятника Ленину. Записав адрес, Альбертян вызвал по тому же телефону служебную «Волгу» и, прихватив из сейфа кисть и ведерко, покинул кабинет.
