проходит время.
Я до сих пор с нежностью вспоминаю, как отец небрежно повторял выражение, которое он услышал от пилота, когда много лет назад косил траву на военном аэродроме под Калининградом:
– Не жди конца взлетно-посадочной полосы, чтобы начать тормозить, и не откладывай любовь на потом.
По-нашему это будет: «Лови момент!» И, считаю, именно так и надо прожить жизнь.
Полковник Дэвид Скотт
ЛОНДОН, 2003 г.
Когда мы следим за Луной в ночном небе – не важно, где именно мы находимся на Земле, убывает ночное светило или прибывает, – нам всегда видны одни и те же черты ее ближайшего к нам полушария. Луна поворачивается полностью вокруг своей оси ровно за то же время, за которое она завершает полный оборот по орбите вокруг Земли (это явление называется синхронным вращением), поэтому одни и те же темные пятна-«моря», например, Море Спокойствия, Море Ясности или Море Кризисов, постоянно обращены к нашей планете, контрастируя с более светлыми горными районами, и складываются в знакомую нам с детства фигуру Человека на Луне.
Но если мы посмотрим в обратную сторону, с Луны на Землю, то, наоборот, увидим, как постоянно меняется наша собственная планета. Хотя ее положение в темном, усыпанном звездами небе – если глядеть с поверхности Луны – остается неизменным, лик вращающегося земного шара меняется с каждым часом. Земля поворачивается вокруг своей оси, и можно наблюдать, как тесно связаны физические и климатические особенности поверхности нашего наполненного светом голубого шарика, красоту которого двухмерные фотографии никогда не передадут.
Как провозгласил бывший редактор литературного журнала Saturday Review Норман Каузинз на слушаниях Конгресса США по вопросам будущего космических исследований, «в путешествиях на Луну важнее всего оказалось не то, что люди ступили на ее поверхность, а то, что оттуда они смогли взглянуть на Землю». И действительно, глядя с Луны, отчетливо понимаешь, как динамична наша родная планета, какая она живая и изменчивая. Но еще становится тревожно от осознания, каким же ограниченным в пространстве и хрупким выглядит наш единственный дом в контексте Вселенной.
Вспоминаю миг, когда в моем трехсуточном пребывании на Луне летом 1971 года я стоял рядом с нашим лунным модулем «Сокол» лицом в ту сторону, где в темноте над нами светилась Земля. Я поднял руку, и поднятый вверх большой палец в жесткой скафандровой перчатке полностью закрыл от моего взора планету в небе. Один маленький жест – и Земли нет.
Много что вертится в голове, когда думаю об этом: как много всего случилось до того, как мы добрались до Луны! что это означает? что скрывает будущее? Самое главное – признаться себе: если мы, люди, не защитим нашу планету и не позаботимся о ней, то все важное и значимое – наука, история, музыка, поэзия, искусство и литература – исчезнет очень быстро, так же как земной шар исчез из виду от легкого движения моего пальца. Все мы – те, кто ходил по Луне или исследовал ее с орбиты, – считаем так же независимо от того, какой жизненный путь выбрали, вернувшись с Луны.
Каждый раз, когда поднимаюсь на трибуну, чтобы рассказать о тех годах, когда работал астронавтом, меня неизменно спрашивают, как меня «трансформировали» дни, которые я провел на Луне. Что я чувствовал при этом? И почему некоторые астронавты обращаются к вере, вернувшись на Землю? Как один из 12, кто прошел по Луне, понимаю, почему мне задают такие вопросы. И мои ответы зависят от того, кто спрашивает.
Если меня просит рассказать, каково это – ходить по Луне, маленький мальчик, могу сказать что-то вроде «это фантастически» или «это просто здорово» – и он уйдет с загоревшимися глазами, и, может быть, ему приснится этой же ночью, что он тоже делает шаг на нашу небесную соседку. Тем же, кто ждет развернутого ответа, я описываю красоту лунных гор, слои вулканической лавы на склонах Борозды Хэдли или прекрасные сверкающие кристаллы в изломах лунных скал. Иногда такие люди остаются недовольны, что я говорю о подобных красотах чересчур немногословно. Но во мне по-прежнему живо то ощущение, которое я впервые испытал, вырвавшись из пут земного тяготения на «Джемини-8»: лишь художнику или поэту дано передать истинную красоту космоса. И написанные Алексеем картины, полагаю, помогают ухватить тот трепет и восторг, который испытываешь от космического полета в реальности.
Что же касается трансформации, то, возможно, я и изменился, но этого не заметил. Иногда поражаюсь разнице в судьбах после «Аполлонов» между шестерыми командирами полетов с высадкой на Луну и шестерыми пилотами лунных модулей. Если угодно, назовите это моей гипотезой левого и правого сиденья [77]: командир во время спуска и посадки на Луну, как и при взлете с поверхности, занимает место в левой половине кабины модуля, а пилот – в правой. Командир управляет полетом, пилот лишь следит за приборами.
После «Аполлона» жизнь шестерых «из правого сиденья» в целом сложилась необычнее и иной раз тяжелее, чем у других пилотов и инженеров. Хорошо известны и задокументированы личные проблемы, с которыми боролся Базз Олдрин после «Аполлона-11». Слетав в экспедицию на «Аполлоне-12» и затем на «Скайлэб», Эл Бин реализовал мечту, став профессиональным художником. Пилот лунного модуля «Аполлона-14» Эд Митчелл основал Институт ноэтических наук, исследующий человеческий разум и природу сознания. Джим Ирвин после «Аполлона-15» стал проповедником, основав евангелическую миссию «Высокий полет», а Чарли Дьюк с «Аполлона-16» оказался в рядах Возрожденных во Христе и занялся деятельностью мотивационного оратора. Лишь Джек Шмитт с «правого сиденья» лунного модуля «Аполлона-17» остался в профессиональном поле и продолжил изучать геологию, хотя и отслужил шестилетний срок в качестве сенатора в Конгрессе США.
Может быть, это чистое совпадение, а может, их судьбы сложились именно так из-за разочарования, что не они командовали лунными экспедициями. Но не исключено, что подобное стало возможным по другой причине: пилоты лунных модулей не отягощались такой же нагрузкой и ответственностью, что их командиры, поэтому могли больше размышлять, по-иному воспринимая все необычайные события и приключения, через которые мы вместе прошли. Может быть, они проживали свой собственный «полет».
Какова бы ни была причина, факт в том, что те из нас, кто сидел слева, пошли, вернувшись с Луны, по более прямому карьерному пути. Нил Армстронг ушел в бизнес и высокую науку после «Аполлона-11». Пит Конрад благодаря опыту командования «Аполлоном-12» выполнил полет на «Скайлэб» в составе первой экспедиции, а затем стал одним из высших руководителей корпорации McDonnell Douglas. Эл Шепард после «Аполлона-14» вернулся к деятельности банкира. Джон Янг
