Я сказал Ельцину, что впервые узнаю об этой инициативе Андропова. Мне о ней раньше ничего не говорили, но вместе с тем это предложение представляется мне весьма лестным, это, мне кажется, не сотрудничество с КГБ, а доверие высшего руководства страны. Ельцин ничего не возразил, только вспомнил, что Андропов был в то время членом политбюро, то есть входил в высшее руководство страны. Сказал затем, что не хочет называть мне того человека, который нашел и принес ему этот документ («Зачем, мол, портить ваши отношения»). И на этом разговор закончился. Так что мне до сих пор не ясно, ради чего он затевался.
Как правило, Ельцин не мог долго терпеть на высших постах и в своем окружении умных и самостоятельно мыслящих людей и безо всяких объяснений их увольнял.
Зато поразительную терпимость он проявлял к людям не только неумелым и бездарным, но и нечистым на руку.
У старой («советской») системы принятия решений было много недостатков, но при Ельцине никакой системы просто не существовало. Решения принимались, скорее всего, по его прихоти, без основательной проработки и даже обсуждения. Не была отменена «номенклатура» – просто одна была заменена другой. То же самое относится к системе привилегий многократно выросшего в числе начальства.
Большим заблуждением было и распространенное на Западе мнение о Ельцине как стороннике демократии. Наоборот, это была авторитарная личность, нагребающая себе все больше прав и не желающая ни за что нести ответственность.
Словом, и в силу старых традиций, и в силу особенностей его политики и его личности Ельцин оставил своим преемникам страну в значительно большем беспорядке, чем она была, когда он пришел к власти.
Я уже упоминал о том, что при выборе преемника Ельцин руководствовался скорее заботой о неприкосновенности и благополучии «семьи» и самого себя, нежели о необходимости скорейшего вывода страны из тяжелого и, как многим начало представляться, беспросветного кризиса. Не исключено, что это обстоятельство сыграло роль и в том, что выбор остановился именно на Путине.
Конечно, такие страны, как Россия, так легко не гибнут, и у нас достаточно большие материальные и интеллектуальные ресурсы, чтобы преодолеть нынешний острый кризис и выйти на путь нормального развития и благоденствия. Это – лишь вопрос времени и цены. Можно надеяться, что они окажутся умеренными и терпимыми. А зависит это прежде всего от мудрости политики и политиков, а также от темпов политического созревания народа.
Несколько слов в заключение
Я не знаю страны, в которой исторический процесс не был бы трудным, мучительным, не приносил бы много разочарований и был скуп на сюрпризы и надежды. Но Россия, несомненно, относится к числу стран, к которым история проявляла особенно малую щедрость, но зато, как из рога изобилия, высыпала на головы бедных россиян бесконечные испытания. Достаточно напомнить трехсотлетнее татаро-монгольское иго, тяжелейшее, по сути, мало чем отличавшееся от рабства многовековое крепостное право, отмененное всего полтора века назад, многочисленные жесточайшие военные нашествия как с Востока, так и с Запада, наконец, жестокую, кровавую большевистскую революцию и сталинскую тоталитарную диктатуру со всеми их последствиями, не преодоленными до конца до сих пор.
Все это россиян, несомненно, закаляло, но не сделало их жизнь более счастливой и радостной.
Нередко этими тяготами истории объясняют и известную социальную и экономическую отсталость России, необычную покорность, а в чем-то и забитость ее народа, его готовность к огромным жертвам, лишениям и несправедливостям во имя целей, указанных вождями. В этом же пытаются найти оправдание и нашей отсталости во многих сферах жизни, и архаичности многих социальных институтов и идеологических воззрений.
Думаю, что особенно в свете опыта XX века такие взгляды не выдерживают критики. Мы стали свидетелями поразительно быстрого восстановления и прогресса многих стран, в частности после Второй мировой войны. Япония, одновременно решавшая сложнейшие задачи избавления от пережитков феодализма и многовековой изоляции, восстановления после страшных бомбардировок, в том числе атомных, – один из ярких тому примеров. Южная Корея, превращенная после мировой и корейской войн в груды щебня, не говоря о людских потерях, – тоже очень красноречивый пример. То же самое можно сказать о Германии и ряде других стран. Менее драматичны, но весьма убедительны примеры Италии и Испании, из «бедняков Европы» быстро ставших процветающими государствами.
К сожалению, одержав блестящую и стоившую нам так дорого победу над фашизмом в сороковых годах XX века, в реформировании страны мы не преуспели.
Уже полвека мы от чего-то отходим, а к чему-то никак не придем. Сегодня, в начале XXI века, положение у страны особенно сложное и неопределенное. За полвека у нас переменилось экономическое и социальное устройство, сменились семь лидеров. И нынешний стоит перед труднейшими задачами.
В.В. Путин пришел к власти, когда люди устали от слабости государства и неразберихи, царившей в обществе. И он первым делом постарался государство укрепить. Складывается, однако, впечатление, что вместо этого укрепилось, стало неуправляемым и всевластным во много раз выросшее чиновничество, взявшее себе в заложники и государство, и самого президента.
При всех высоких рейтингах популярности Путина чиновничество, по сути, превратилось в главную реальную опору высшей власти, оттеснив далеко на задний план и парламент, и судебную систему, и региональные органы управления. При такой концентрации власти неизбежно начинается межклановая борьба (в данном случае «семья» против «силовиков» и «питерцев»). Это бывает в любом государстве, даже там, где прочны устои демократии и где президент приходит к власти от победившей на выборах партии, вместе с ее программой и правительственной командой (в том числе в США). Но в авторитарном государстве, как ранее в СССР, или в стране молодой и неразвитой демократии, как сейчас в России, эта межклановая борьба «вокруг трона» становится определяющим фактором всей внутренней и внешней политики, подменяя собой открытый цивилизованный политический процесс, взаимное сдерживание и взаимодействие разных ветвей и разных уровней власти. И эта сшибка кланов может привести к полному хаосу государственную политику по всем направлениям.
Настоящей преградой беспределу чиновников могут быть лишь сильный и независимый парламент, крупные партии и свободные СМИ, настоящее гражданское общество, то есть все те, кого во имя усиления государства в последнее время ощутимо поприжали. Между тем демократический лидер, если он таковым является не на словах, а на деле, должен был бы как раз всемерно холить и лелеять эти молодые ростки демократии хотя бы как залог своего контроля над огромной бюрократической машиной.
