Татьяна Анатольевна Тарасова довольно точно подметила один немаловажный момент, связанный с работой ее отца в футбольном ЦСКА: «Всему виной больная нога. Просто он привык всегда находиться в гуще тренировочного процесса, на ходу корректировать действия подопечных, давать советы, а здесь у него не было такой возможности. Футбольное поле намного больше хоккейной коробки, и он, хромая, не поспевал за игроками, за группами игроков, не мог с ходу делать замечания. Это его сильно раздражало. А так… Отец всё делал правильно. Многие ребята были благодарны ему за тренировки».
Нина Григорьевна рассказывала, что многие футболисты звонили ей после смерти Анатолия Владимировича, по-доброму его вспоминали.
«Для Тарасова, — рассказывал Борис Копейкин, — не существовало понятие “травма”. Правая нога болит — прыгай на левой, левая — на правой. Если обе — отжимайся! Но вот что удивительно: у меня в том сезоне не было ни одной травмы».
Копейкин, которого в предыдущем составе ЦСКА хотели списывать, отправлять в какую-нибудь другую армейскую команду рангом пониже, при Тарасове стал вторым бомбардиром чемпионата Советского Союза, забив 15 мячей. Это из клуба, занявшего тринадцатое место! В соревновании бомбардиров Копейкин уступил только киевскому динамовцу Олегу Блохину, который в 1975 году стал обладателем «Золотого мяча» — лучшим футболистом Европы.
Владимир Астаповский перед приходом Тарасова тоже оказался в списке на отчисление. А в сезоне 1976 года — следующем после окончательного ухода Тарасова из футбола — собрал массу регалий: первое место в списке 33-х лучших футболистов страны, приз лучшему вратарю по традиционной версии журнала «Огонек», лучший футболист СССР, бронзовый призер монреальской Олимпиады… Есть, словом, что вспомнить. Но Астаповский вспоминал всегда как лучший в карьере сезон 1975 года. «Потому что, — пояснял он, проработал я его с Анатолием Владимировичем Тарасовым — человеком, которому обязан всем».
Одно только это признание оправдывает приход Тарасова в футбольный ЦСКА.
Совместная работа Астаповского с Тарасовым началась с резкого заявления тренера: «Ты — не вратарь!» Бубукину, своему ассистенту, Тарасов как-то, показывая на Астаповского, сказал: «Вот этого чтобы я больше не видел!» 28-летний Астаповский, не мальчик (играл в чемпионском армейском составе в 1970 году), будучи уверенным в том, что после таких слов его из команды отчислят, нашел в себе силы поинтересоваться у Тарасова: «А кто же — вратарь-то?» И Тарасов ответил: «Владик Третьяк — вот кто вратарь. Он у меня на тренировках сразу по три шайбы ловил». Астаповский пытался втолковать тренеру, что хоккей с его шайбами — одно, а футбол — другое. Ворота, дескать, иного размера, и по три мяча ловить, играя в них, невозможно. Тарасов сказал Астаповскому: «Будешь или по три мяча ловить, или — до свидания!» И пробивали Астаповскому на тренировках три или четыре футболиста одновременно, и спал он с мячами в обнимку — Тарасов велел, и на стенку с разгона взбегал, да так, что Тарасов поражался: «У меня Валерка Харламов пять шагов по стенке делал, а ты — шесть.» И падать Тарасов Астаповского заставлял, чтобы чувство страха отбить, — в грязь, на песок с галькой, на бетон.
Поняв однажды, что ничего, кроме пользы, от тренировок Тарасова не будет, Астаповский принял его принцип: надо — значит, надо, никакие оправдания не принимаются. Даже те, которые до начала разговора с Тарасовым казались бесспорными. Астаповский спорил с Тарасовым по поводу пенальти. Тренер говорил вратарю: ты пенальти брать — слабак. Астаповский доказывал: все давно знают, что мяч при ударе с «точки» летит быстрее, и человеческий мозг на такую скорость среагировать не способен — наукой проверено. «А он и слушать не желал, — говорил Астаповский. — Должен брать — значит, будешь». И спустя время Астаповский благодаря настойчивости Тарасова превратился в одного из лучших в Союзе вратарей по отражению пенальти.
Слова Тарасова, обращенные к Астаповскому — «Если хочешь быть большим спортсменом, то должен работать так, чтобы пот шел с тебя, как дождь с неба», — попали на благодатную почву. Астаповский их хорошо запомнил. И не просто запомнил — принял как руководство к действию. Вне зависимости от того, под чьим тренерским началом он в дальнейшем играл в клубе и в сборной.
«Анатолий Владимирович, — говорил мне Астаповский, когда я интервьюировал его для еженедельника «Футбол-хоккей» в конце 1976 года, — заставил меня поверить в то, что я способен на большее. К Тарасову можно относиться по-разному, принимать или не принимать его воззрения (особенно в футболе), но работал он не щадя себя и справедливо требовал этого же от других. И почему я, для которого футбол далеко не последнее дело в жизни, должен тренироваться спустя рукава, работать вполсилы? Тарасов напридумывал для меня столько упражнений, что я до сих пор еще не все “отработал”».
Больше всего Астаповского поразило, как в конце сезона, когда всем уже было ясно, что ЦСКА выше тринадцатого места не поднимется, а тренера будут менять, Тарасов приехал на армейскую базу в Архангельском, зашел в комнату Астаповского и сказал: «Прости, Володя». — «Да за что, Анатолий Владимирович?» — «Не дали тебе лучшего вратаря, не отстоял я тебя». «Господь с вами, за что же вам извиняться-то?» И тут Тарасов взорвался: «Да ты сам-то понимаешь, что ты лучший? Лучший! Ясно?» Лучшим тогда назвали спартаковца Александра Прохорова. В престижном списке 33-х лучших игроков чемпионата оказались сразу два футболиста из команды, занявшей тринадцатое место (Астаповский и Копейкин), — редчайший случай.
«Сплавляли» ли футболисты ЦСКА Тарасова во втором круге чемпионата? Тайна, покрытая мраком. Можно лишь сказать, что Тарасов не раз сетовал на отсутствие в футболе спортивной чистоты. Нина Григорьевна рассказывала об этом: «В хоккее еще такого не было, чтобы кто-то игру продал, а в футболе уже начиналось. Когда Анатолий Владимирович с этим столкнулся, он просто растерялся».
…Существует история, изрядно, надо сказать, повеселившая футбольную публику. Герман Семенович Зонин поведал однажды о том, как Анатолий Владимирович Тарасов просил У него, тогдашнего тренера ленинградского «Зенита», ничью во втором круге чемпионата страны 1975 года. Но здесь нельзя обойтись без некоторых пояснений относительно личности самого рассказчика.
Герман Семенович — человек, хорошо известный в футбольных кругах, в том числе и благодаря своим, мягко говоря, не слишком правдоподобным историям. Так, тренер, работавший одно время в течение полугода в столице Грузии, называл вратаря тбилисского «Динамо» Отари Габелия «запойным» пьяницей, а заодно рассказал, что и Тенгиз Сулаквелидзе «ведрами хлестал винище», и Тела Кеташвили был злостным нарушителем режима. На этот счет у Германа Семеновича, стоит заметить, пунктик: редкий человек в его интервью проскакивал, не будучи обвинен в пьянстве. Таковыми оказывались, например, Юрий Андреевич Морозов, Валерий Васильевич Лобановский, Сергей Михайлович Мосягин, Михаил Месхи-старший и многие, многие другие.
