Касательно второго аргумента Роджерса можно сказать, что он нес разрушительный эффект, поскольку слова Ти Джея звучали совсем как слова Нойса, более того, даже Нойс не смог бы сказать лучше. Однако Нойс, что бы он там ни думал, предпочел выражать не свое собственное мнение, а мнение индустрии. В конечном итоге Sematech получила финансирование, и в Остине, штат Техас, началось строительство. Благодаря своему общественному признанию, но и ценой своей репутации Нойс опять победил.
В 1988 году Intel вырвался из пут. Выручка за 1987 год составила 1,9 млрд долларов – скачок на 51 % по сравнению с предыдущим годом. БУльшая часть этой прибыли пришлась на второе полугодие, а это означало, что скоро произойдет еще один всплеск.
И Intel был к этому готов. Модели 80286 заполонили фабрики компании по всему миру, насыщая, казалось бы, ненасытный спрос на персональные компьютеры. Он существенно подкреплялся бумом новых приложений, начиная от текстовых редакторов до электронных таблиц и игр. Но особую роль сыграла Microsoft Windows 2.0, обновленная версия революционной операционной системы Windows, появившейся в 1985 году. Первый Windows уже де-факто стал стандартом для компьютеров Wintel по всему миру, однако вторая версия свела этот стандарт на нет, когда по всему миру огромные толпы собирались с ночи у магазинов в надежде приобрести эту операционную систему.
Пока бизнес микропроцессоров вовсю процветал, Intel обратил на сей раз свое внимание на микроконтроллеры. В один апрельский день Intel объявил «Большой взрыв», выпустив шестнадцать новых видов продукции и средств разработки для приложений встроенного управления. Этим объявлением Intel изложил еще одну точку зрения: большинство компаний представляют один продукт за раз, чтобы предать его огласке с наибольшим эффектом. Иногда, если речь идет о двух менее важных продуктах или двух важных, но взаимосвязанных продуктах, которые могут привлечь внимание друг к другу, компания «связывает» их вместе в виде двойного объявления. Но с наступлением «Большого взрыва» Intel поведал миру, что у него было столько новшеств в бизнесе микроконтроллеров, что ему ничего не остается, как представить их все вместе, сделав одно громогласное, производящее фурор на рынке объявление. Это можно назвать самоуверенностью, перерастающей в заносчивость. Таков был Intel при Энди Гроуве. И это сработало. После «Большого взрыва» никто не сомневался, что Intel владел рынком контроллеров.
Второй рывок Intel совершил в 1988 году, в очередной раз продемонстрировав свою самоуверенность. Intel решил вернуться в бизнес производства схем памяти, из которого когда-то вышел.
Тут впору вспомнить Джаггернаута (на самом деле – Джаганнатха, одно из имен Кришны), идущего напролом, не обращая внимания на препятствия. По правде говоря, Intel по-настоящему никогда и не уходил из этого бизнеса. Да, он вышел из крупнейшего бизнеса – производства оперативной памяти, – но все еще сохранял небольшой сектор производства схем EPROM, в основном потому, что такие схемы использовались для нужд микропроцессоров. Теперь, при таком ошеломляющем повороте событий после торговой войны в начале десятилетия, Intel обратил внимание на новейшую технологию, разрабатываемую компанией Toshiba – память, – и не только завладел этой технологией, но и улучшил ее в отношении производительности, цены и изготовления.
Преимущество флеш-памяти заключалось в том, что устройства сохраняли данные даже тогда, когда не было подачи электропитания, и в то же время данные можно было стирать. Изначально флеш-память привлекла производителей встроенных систем, потому что технология упрощала процесс обновления существующего аппаратного обеспечения за счет простого изменения или обновления программного обеспечения. Но через несколько десятков лет, когда судьба флеш-устройств начнет соприкасаться с кривой Закона Мура, появилась реальная возможность заменить магнитную память (дисковые накопители) устройствами флеш-памяти. Эти устройства работали быстрее, были легче, потребляли меньше энергии и были более приспособлены для ежедневных нужд, при этом оставаясь почти тех же или меньших размеров. Прорыв в сфере устройств память, в которых флеш-память пришла на смену жестким дискам (как в свое время жесткие диски заменили магнитный сердечник), останется почти незаметным для всего мира. Вплоть до 2005 года, когда этот прорыв ворвется в сознание людей с появлением Apple iPod nano. Именно сочетание флеш-памяти и нового поколения микропроцессоров, ориентируемых на мобильные устройства, в совокупности с экраном с высоким разрешением открыло дорогу буму смартфонов, который вскоре и последовал.
В начале 90-х Intel уже мог видеть очертания своего будущего. Как сказал вице-президент группы полупроводниковой продукции Intel Дик Пэшли: «…похоже, что материальные технологии в конечном итоге приведут к устареванию дисковых накопителей в мобильных системах… Замена дисковых накопителей была радикальной идеей пять лет назад, и люди относились к ней со скепсисом. Невероятно самоотверженная и креативная команда уцепилась за это идею, и сегодня люди в нее верят».
Как и в случае DRAM, флеш-память оказалась скрытым денежным ресурсом Intel. Пока весь мир устремлял взор на его известный бизнес микропроцессоров, Intel почти двадцать лет, не спеша, развивал мощности своих карт памяти, находя все большее число клиентов и получая большую прибыль. И только в начале нового тысячелетия, когда компания осталась удовлетворена тем, что владеет этим бизнесом, появился конкурент – южнокорейский гигант Samsung. Он нарушил покой Intel. Тем не менее в последующие годы флеш-память была не только верным источником средств, но также площадкой, на которой компания сделала один из крупнейших – и наименее известных – вкладов в электронную революцию и эру Интернета.
Через несколько месяцев после создания, со штатом более двухсот человек, Sematech уже попала в серьезные неприятности. Проблема заключалась в том, чтобы найти генерального директора, который мог бы этим заниматься и обладал необходимыми навыками, чтобы справиться с такой сложной работой. Как сообщает New York Times:
«Консорциум пытался нанять опытного руководителя из лидеров одной из компаний-членов. Но компаниям не хотелось расставаться с ключевыми кадрами, и они создавали условия как можно привлекательней, чтобы те не покидали свои посты. Это затруднение можно рассматривать как признак того, что 14 компаний-членов в меньшей степени готовы были предложить рабочую силу для общего блага, чем это изначально было заявлено».
«Sematech может пострадать, если мы не найдем кого-нибудь», – говорит Роберт Нойс, вице-председатель корпорации Intel и член комитета из трех человек, занимающегося поиском генерального директора.
