с направления Выборгского шоссе.
– Все время мы были на фланге, – продолжает командир полка, – но наш бросок все-таки достиг цели. Смотри: мы можем бить во фланг и по тылам. Мы не на главном направлении, но и наше место в бою немаловажное. В городе достаточно объектов, требующих нашего вмешательства.
Именно в этот момент что-то очень важное привлекло внимание командира полка, и он закричал в телефонную трубку:
– Коваленко! Помоги удержать мост! Пехоты там совсем мало, одна горсточка. Не допусти контратаки финнов.
Хлопнули выстрелы второго дивизиона, фыркая пошли мины, забарабанили неподвижным заградительным огнем, окутывая дымом и пылью границу нашего плацдарма на противоположном берегу у моста. И сразу же активизировались автоматные очереди наших пехотинцев.
Оторвавшись от наблюдения за тем, что происходит внизу, у моста, я обратил свой взор к тому району, где танки уже ворвались в город. Стреляя на ходу, они, очевидно, били по пулеметным гнездам, скрытым в зданиях, в подвалах, на чердаках. Смотрю на часы: без четырех минут пять вечера. Тут сопротивление финнов начинает принимать упорный характер. И командир полка получает приказ: оставить на «косе» одну батарею в помощь штурмовой группе, обороняющей плацдарм у моста, а пятью батареями перейти на центральное направление и поддерживать наступление пехоты с фронта, то есть с востока.
В шестом часу 534-й минометный полк, за исключением первой батареи Кузнецова, снимается с огневых позиций на «косе» и идет в обход залива в направлении Выборгского шоссе. На дороге произошла встреча майора Шаблия с полковником Елшиновым.
– Молодец, – говорит Елшинов Шаблию, садясь в свой «виллис», – правильно действуешь. Веди полк дальше.
Дорога в обход города на редкость тяжелая: то каменистая, то заболоченная. По тридцать человек наваливались солдаты на полуторку, выталкивая ее в гору или выволакивая из трясины. При переезде вброд мелководной речушки Иля-йоки наш полк наткнулся на самоходчиков Котова. Оба командира обнялись, как самые близкие друзья или братья. Офицеры, солдаты жали друг другу руки, хлопали по плечам. И котовские танкисты тут же без просьб и разговоров перетащили наши ветхие полуторки через злополучный ручей своими мощными самоходками. Ревя и испуская клубы сизого дыма и гари, СУ-76 шутя волокли наши расхлябанные газики с минометами в придачу до того места, где они могли идти уже своим ходом. Существенная помощь самоходчиков в немалой степени способствовала тому, что наши дивизионы довольно быстро развернулись в боевой порядок у юго-восточной окраины Выборга. Высланные вперед лейтенанты Ветров и Сухов обеспечили конструктивную связь с пехотой, и наш полк сразу же смог включиться в действия наших войск.
В начале девятого часа вечера командир полка и я, в сопровождении нескольких разведчиков и телефонистов, входили в город. Красный шар заходящего солнца заволакивают клубы мутного черно-фиолетового дыма. В воздухе запах гари, тола и выхлопных газов. Улицы пустынны – всюду битый кирпич и осколки штукатурки. Горит несколько зданий. На широкой мостовой распластавшись лежит одинокий труп финского солдата – серо-голубая новенькая каскетка валяется рядом.
Долго шли мы по безлюдным, пустым улицам вполне европейского города. Нужно выбирать место для ночлега. Вряд ли придется преследовать противника ночью. Да и контратаки маловероятны. Цель достигнута, приказ Верховного командования выполнен! А войскам нужен отдых.
– Смотри, – говорит мне Шаблий, – ни одного жителя. Совсем пустой город. Что ни говори, а зрелище это неприятное.
Ничего не ответил я командиру. А только озирался по сторонам, рассматривая серые, мрачные массивы жилых домов.
– Дадут нам сегодня заснуть? – шепотом произнес Шаблий, ни к кому конкретно не обращаясь. – Хотя бы на несколько часов заснуть.
Дома в городе каменные. Много старинных и даже средневековых домов. В зданиях современной архитектуры стиля модерн размещаются торговые фирмы, конторы, банки, увеселительные заведения, кабаре, рестораны. Цокольный этаж таких домов из массивных гранитных глыб, а выше – красный шлифованный кирпич с прослойкой белой извести по швам или же штукатурка с примесью гранитной крошки. Фасады изобилуют декором – четким, но порой грубым орнаментом, скульптурными изображениями скандинавских воинов, рыцарей и полногрудых дев. Стиль этих скульптур нарочито стилизованный, как бы рубленый. Впечатление какого-то мрачного величия.
На ночлег «арендовали» дом, принадлежавший какому-то, по словам Коли Кузнецова, видному финскому банкиру. Всюду следы разгрома: раскиданные вещи, битая посуда, искореженная дорогая мебель. В одной из комнат сидела в кресле пожилая женщина – она смотрела мимо нас безжизненным, остеклянелым взглядом серых мертвых глаз. Седые волосы трепал ветер, врывающийся в окна сквозь разбитые стекла. Была ли она убита осколком снаряда, шальной пулей или умерла от шока – выяснять мы не стали. Но она была единственным жителем финского города Виипури, который после взятия его нашими войсками обрел свое старинное имя Выборг.
Из подвала наши разведчики выволокли двух спрятавшихся там финских солдат. Кто были эти солдаты и почему не ушли со своими? Одни говорили, что это пулеметчики, прикрывавшие отход, и потому их надо расстрелять. Другие, наоборот, склонялись к тому, что они дезертиры.
Я распорядился отправить пленных в тылы дивизии. Там сказали, что по городу таких пленных набрали около сорока человек.
21 июня. Время около полудня. От командира полка получен приказ на разведку пути. Сопровождать меня должны начальники штабов обоих дивизионов. Но Видонов почему-то идти не смог, и мы отправились вдвоем с Куриловым.
– Мост на остров Липпансаари взорван, – говорит капитан Курилов, – я сам смотрел. Остается северный мост за вокзалом. Туда сходить надо. Ну а если и этот не годится, тогда придется искать дорогу вокруг залива. Только там болот много, судя по карте. Объезд займет много времени.
Вдвоем с Куриловым идем мы к северному мосту через залив. По вчерашним сводкам известно, что пехота наша вела бои за станцию Тамин-Суо и вышла на противоположный берег залива.
Вот и мост. Однако за взгорьем не видно, цел он или есть обрушенные, взорванные пролеты. Не спеша, рассматривая на ходу карты, подымаемся мы по довольно-таки крутому въезду на мост. И вдруг – выстрел! Откуда бьют, понять трудно. Я инстинктивно отскочил вправо, в кювет. И тут только увидел, как Курилов плавно оседает и, наконец, падает на камни мостовой. Взгляд мой скользит по земле и обнаруживает нескольких убитых, в распластанных позах. Занятые картами, мы их даже не заметили. Но что с Куриловым? Смотрю, капитан зашевелился. Значит, жив. Не раздумывая, выползаю из укрытия. Ползу, используя выгнутую часть проезжей плоскости моста. Раздаются выстрелы: один, второй, третий. Пули щелкают о булыжник и рикошетят над головой. Очевидно, я все-таки в «мертвом пространстве». Ползу. Еще немного. Протягиваю руку. Курилов бледный, на лбу крупные
