Евфимий Болховитинов - История княжества Псковского

1449 году вместе с новгородцами заключил на 25 лет мир с лифляндским орденмейстером и Дерптским епископом и возвратил все, завоеванное ими у псковичей.

Между тем произошел переворот в Московском великом княжении, которое занял опять великий князь Василий Васильевич, а Дмитрий Шемяка был изгнан и сам договором уступил ему оное, но после возмутился и в

1450 году при Галиче был разбит Василием, ушел к новгородцам, у коих в 1453 году и скончался. В следующем году сын его, князь Иван Дмитриевич, бывший также в Новгороде, опасаясь гонения Васильева, приехал из Новгорода во Псков. Псковичи, согласно с новгородцами державшиеся стороны Шемякиной, встретили этого князя с крестами у Димитриевской церкви на Пскове-реке, содержали его у себя три недели, а для большей безопасности отпустили в Литву, подарив ему на вече 20 рублей. Эти знаки приверженности к Шемякину роду не могли быть приятны великому князю, но он питал гнев свой больше на новгородцев и князей их – Чарторижского и Гребенку. Они сами предвидели уже неминуемую себе войну, и для приготовления к ней вызван был в 1455 году из Пскова в Новгород князь Гребенка, а псковичи послали в Руссу звать к себе опять князя Чарторижского. А так как он нужен еще был новгородцам, то и оставался у них до окончания войны. Поход великого князя на Новгород действительно последовал в следующем, 1456 году, и князь Гребенка, предводительствовавший войсками новгородскими, разбит будучи, прислал ко псковичам просить помощи. Немедленно собрано было войско и отправлено к Новгороду с двумя посадниками, а сверх того, к великому князю посланы поверенные для посредства и ходатайства о мире. Известно, что война эта кончилась усмирением новгородцев и отнятием у них многих прав и вольностей. Но псковичам, как слабейшим их братьям, прощен был пока их проступок, и даже не воспрепятствовано было им опять принять к себе великокняжеского недоброхота, князя Чарторижского, который пока усердно и ревностно защищал их от обид и нападений лифляндцев; а в 1460 году он опустошил лифляндские селения на 70 верст. Но княжение его без соизволения великого князя для псковичей было ненадежно. Поэтому когда в январе того же, 1460 года великий князь вторично прибыл в Новгород, то они отправили к нему двух посадников и бояр из всех концов с подарком – 50 рублей, и, как гласит Псковская летопись, «повелеша им бити челом господину и осподарю великому князю о жалованьи и о печаловании своея отчины, мужей пскович, добровольных людей, что есми приобижении от поганых немцев и водою и землею и головами, и церкви Божии пожжени от поганых немцев на миру и на крестном целованьи, и потом бити челом великому князю о князе Александре Васильевиче, чтобы ему быть наместником, а во Пскове князем». А князь великий отвечал: «Яз вас свою отчину хощу жаловати и боронити от поганых, якож отцы наши и деды наши великие князи. А что вы повествуете о князе Александре Чарторижском, о том вас свою отчину жалую, аж только поцелует крест животворящий князь Александр ко мне к великому князю и к моим детям к великим князем, что ему зла на нас не мыслити, ино буди вам князь и от мене наместник». Но Чарторижский, конечно, не доверяя уже этому снисхождению, не согласился присягнуть ему и детям его и, несмотря на просьбы псковичей, чтобы не оставлял их, выехал в Литву.

Как скоро услышал о том великий князь, то немедленно назначил и послал во Псков князем сына своего Юрия со своими боярами. Посадники и псковские бояре встретили его за границей, на Дубровне, а псковские игумены и все священство – за градской стеной с крестами, против церкви Старого Вознесения, и оттуда довели его в соборную Троицкую церковь, где воспели ему многолетие, и по осенении крестом посадили его на княжеском месте, поднесли ему меч Домантов и потом проводили на княжий двор. Лифляндцы, услышав об этом, немедленно прислали к нему просить мира, и им назначено было вести о том переговоры в Новгороде, где в следующем же году и был заключен он на пять лет. Но князь этот не располагал пребывать во Пскове и через три недели и два дня поехал в Москву. Во все время его пребывания псковичи оказывали ему всевозможные почести, а при отъезде подарили ему 100 рублей и проводили за рубеж 20 верст; по просьбе же и собственному их избранию прислал он им наместником князя Ивана Васильевича Стригу, которого они по-прежнему обыкновению привели в Троицком соборе к присяге Пскову. Но через год не захотел он у них оставаться и выехал в Москву. Псковичи, может быть, чувствуя свою вину, вместе с ним послали одного своего посадника и несколько бояр к великому князю – поднести ему в подарок от города 50 рублей – и просили, дабы он «печаловался своею отчиною мужей псковичей, добровольных людей», как выражается Псковская летопись. Они умоляли прислать к ним на княжение самого сына своего Юрия. Но великий князь, приняв милостиво их послов и подарок и обещав им продолжение своего покровительства и защиты, не отпустил, однако ж, к ним сына своего, а назначил другого наместника – князя Владимира Андреевича, без их выбора, и с этих пор лишил уже их права заключать мир и союзы с соседями без его дозволения. Псковичи принуждены были беспрекословно принять это повеление. Но в 1462 году, когда скончался великий князь Василий Васильевич, оставив престол свой юному еще сыну своему Иоанну, то они восстали на своего наместника князя Владимира, обругали его на вече, сопхнули даже его со степени, как сказано во Псковской летописи, и с бесчестьем выгнали; а потом, надеясь на послабление себе от юного великого князя, послали в Москву одного посадника с несколькими боярами требовать себе не наместника, но князя по собственному их выбору. Великий князь сначала изъявил гнев свой послам сим и три дня не допускал их к себе; наконец, предоставив дерзость их рассмотрению потом, позволил им, по старому обыкновению, выбрать себе князя, однако ж с тем, чтобы представить ему через послов на утверждение его наместником своим. Они избрали себе князя Ивана Александровича Звенигородского, которого и великий князь утвердил; а сверх того, в защиту им от лифляндцев, нападавших тогда на их селения и исады, прислал им и вспомогательное войско с воеводой князем Федором Юрьевичем, который с 15 июля вошел в лифляндские земли, осадил Нейгаузен и к сентябрю принудил Юрьевского епископа заключить на девять лет мир с уплатой дани по древним грамотам и с обещанием не обижать живших в Юрьеве русских купцов и не притеснять русских церквей. По окончании этой войны псковичи подарили воеводе 30, а всем боярам его 50 рублей и отпустили их с честью.

Но в 1466 году и князь Иван Александрович, не захотев оставаться у них, выехал в Москву, а на место его в следующем году прислан был по желанию самих псковичей князь Федор Юрьевич, защитивший их от лифляндцев. Он по примеру прежних князей псковских встречен был с крестами и присягал Пскову довольствоваться пошлиной по старине, а псковичи, со своей стороны, сделали ему пожертвование некоторых прав своих, а именно: до сих пор они дозволяли великокняжеским наместникам определять своих наместников только в семи пригородах, или уездных городах. В прочие же посылали вечем избранных, но князю Федору Юрьевичу они уступили право наместников определять во все пригороды и ими производить суд. Однако ж дабы эти наместники уездные не присвоили себе и распоряжения всеми волостями, то псковичи по приговору на вече в следующем же, 1468 году разделили все пригороды, старые и новые, в ведомство по два каждому концу города Пскова по жребию, и эти жребии снимал с престола юный сын князя их, Василий Федорович. Впрочем, все эти уступки князю Федору Юрьевичу не сделали его благодарным псковичам. Он даже не успел или не захотел примирить их ни с Казимиром, польским и литовским королем, в пограничных распрях, ни с лифляндцами, обижавшими их, ни с новгородцами, нагло притеснявшими псковских купцов и даже проезжих в Москву послов; а после похода великого князя на Новгород, против которого в помощь ему и псковичи отправляли в 1471 году свои войска, он начал посылать на них к великому князю жалобные и доносные грамоты, а им делал разные притеснения; и когда они в 1472 году отправили в Москву своих послов с жалобами на него и с прошением другого себе наместника, то он, узнав об этом, на другой же день вышел на вече и, сложив с себя крестное целование, поехал сам за послами в Москву. Псковичи, несмотря на обиды от него, дали ему провожатых – одного посадника с детьми боярскими и сотскими и с прислужниками, снабдив их на дорогу припасами до рубежа, но он, заведши их за рубеж, отнял у них всех коней и, самих ограбив, едва не нагих отпустил во Псков. Прибывшие в Москву послы принесли великому князю жалобу и просили во Псков наместником прежнего князя Ивана Стригу, но им в том было отказано, а позволено только избрать себе иного. Другие приехавшие послы просили в наместники себе или князя Ивана Бабича, или Стригина брата Ярослава. Последний из них был им назначен и отпущен, а между тем отправлен был во Псков особый великокняжеский посол для переговоров и подтверждения мира с лифляндцами, нарушившими его. Однако ж переговоры эти были безуспешны, и псковичи принуждены были у великого князя просить вспомогательное войско для похода в Лифляндию. Им прислано было войско из разных городов и из татар великое множество под предводительством князя Данилы Дмитриевича Холмского и многих воевод и бояр, в числе которых одних князей насчитывалось 22. Все они прибыли во Псков в конце ноября 1474 года и остановились на Завеличье. Но поелику осень тогда случилась дождливая, так что везде сделались разливы, то войска девять недель простояли у Пскова в тягость и изнурение только гражданам; а между тем в конце декабря приехали юрьевские послы просить перемирия, потом и мира. Вслед за ними и лифляндский орденмейстер с просьбой о том же. По нескольким переговорам сперва заключен был 7 января мир на 20 лет с орденмейстером, который сверх других условий обязался уступить захваченные им псковские земли и воды, не выпускать в псковские границы корчемного питья, пива и меда, не иметь застав для послов и купцов псковских и давать им везде безопасный проезд. Во время этих переговоров пришло еще в помощь Пскову и новгородское войско, но оно только более отяготило граждан. После заключения мира с орденмейстером заключен был псковичами, а также и новгородцами, 13 января мир под теми же условиями на 30 лет и с юрьевцами. Таким образом, все обошлось без войны, и псковичи 30 января отпустили князя Холмского, проводив с кормом и честью его и все войско до границы, а притом подарили князю с боярами 200 рублей. Но при этом случае они сделали перед великим князем важный проступок, который подал повод к скорейшему ограничению их прав и вольности. Вместо того чтобы отправить в Москву нарядное из почетных людей посольство с благодарностью государю, они послали к нему в Великий пост только гонца с благодарной грамотой, а этот гонец, возвратившись 8 апреля, привез им известие о великом неудовольствии государевом. Тогда, почувствовав свою ошибку, просили они своего князя Ярослава поехать в Москву для умилостивления великого князя и нарядили с ним трех посадников, детей посадничьих и бояр из всех концов, поручив им поднести государю в благодарность от Пскова 100 рублей. Все это посольство отправилось уже 19 мая. Но великий князь не принял их и даже из Москвы с подворья выслал на поле, где они, простояв пять дней в шатрах, возвратились без ответа во Псков 23 июня. Один только князь их Ярослав остался в Москве и, вероятно, сумел несколько успокоить гнев государев. Ибо вслед за псковскими послами через несколько дней государь прислал во Псков нарочного с повелением, чтобы присланы были в Москву опять послы без лишнего наряда. Посему в конце июля отправлены были туда другие три посадника и несколько посадничьих детей и бояр с подносом государю 150 рублей. Это посольство и дар их государь принял и обещал Пскову продолжение своего покровительства и защиты, но в то же время потребовал от них, чтобы выданы ему были все от прежних великих князей жалованные псковичам пошлинные грамоты. С этим повелением отпущены были послы домой, а Ярослав пока оставался в Москве и возвратился в Псков уже 13 ноября 1475 года. Но вступив в правление, конечно, по данному ему наставлению начал судить и пошлины взыскивать не по старому обыкновению: брал на посыльных своих двойную за езду плату, а по пригородам и наместники его брали взятки и на себя, и на него, и пошлины наместничьи вдвое. Псковичи отправили к великому князю трех посадников с жалобами и с представлением своих пошлинных грамот, но он, взглянув только на эти грамоты, отдал им назад и сказал, что те грамоты писаны не великими князьями, а им подтвердил, чтобы они все требования князя Ярослава исполняли. Псковичи отправили второе посольство с жалобной грамотой, что Ярославовы требования не по старине и им несносны, но великий князь отвечал только, что пришлет к ним своего посла рассмотреть о всех тех управах. В следующем, 1476 году, когда по жалобе новгородцев на притеснения от своих посадников и прочих чиновников приехал для управы в Новгород сам великий князь, то псковичи в ноябре отправили туда четырех своих посадников и по два человека бояр из всех концов, и детей посадничьих с подарком 50 рублей просить его, чтобы он держал свою вотчину Псков по старым обыкновениям. Великий князь вызвал Ярослава в Новгород, а псковичи, провожая его 12 декабря, на вече подарили ему 20 рублей на дорогу и просили, чтобы и он ходатайствовал за Псков. Но он, прибывши в Новгород, начал сам жаловаться на посадников и на весь народ. Поэтому великий князь псковским послам, отпуская их, обещал только прислать на срочные дни с Ярославом своих послов для рассмотрения дел. С этим ответом псковские поверенные возвратились, а за ними через неделю, 31 декабря, – и Ярослав с послами, отпущенными только на пять дней в оба пути. Послы эти без всякого разбирательства объявили, чтобы псковичи за вины свои просили у Ярослава прощения и впредь платили ему наместничьи деньги за езду вдвое, наместникам его по городам – пошлины княжеские, поземельные суды – по старине и пожженной оклад с каждой копны, с изгородного прясла и с падалины лошадиной. А если не исполнят этого, то государь с ними управится. Посадники и весь Псков заплатили Ярославу на вече пени 130 рублей, взыскали и великому князю все уреченные пошлины и обещались впредь все требования его и наместников его выполнять. Для донесения об этом Ярослав с послами 5 января сам отправился в Новгород. С ним и псковичи отправили двух своих посадников просить великого князя, чтобы он жаловал свою вотчину Псков. Великий князь доволен был их послушанием и подтвердил им, сказав: «Кого к вам о своих делах ни пришлю, и выб есте меня слушали, а ему верили, как и мне великому князю и моей грамоте». Этим кончился весь суд, но с возвращением Ярослава, прибывшего во Псков уже 4 февраля по провождении великого князя из Новгорода, притеснения умножились. Псковичи 15 июня отправили из всех концов бояр своих со слезной жалобной грамотой и с просьбой в Москву, чтобы великий князь вывел Ярослава за великие от него и от наместников его по пригородам и волостям насилия и дал бы им князя Ивана Александровича Звенигородского. Но великий князь сказал только им, что пришлет своего посла для произведения суда по своим «засыльным грамотам, а не по их старинам, как его прародители держали свою отчину Псков». Псковичи 27 августа отправили других послов опять с грамотой, ссылаясь на свое древнее право выбора себе князей и прося дать им князя Ивана Бабича, потому что князь Иван Звенигородский тогда уже скончался. Но и эта просьба их не была уважена. Ярославовы не только наместники и чиновники, но и дворовые между тем своевольничали во Пскове. А в 1477 году 2 сентября дошло до открытой драки у псковичей с княжедворцами. Случай к сему важному впоследствии происшествию был самый маловажный. Некто псковитянин вез с огорода по площади мимо княжьего двора капусту. Один из княжедворцев, сняв кочан, дал княжьему барану. От этого произошла сперва ссора, в которую вступились многие псковичи и взошли на княжий двор, где пьяные княжедворцы кинулись на них с ножами. Псковичи оборонялись от них каменьями. Потом все выскочили на площадь; первые устремились на всех встречных и, сверх ножей, начали стрелять из луков стрелами. Тогда псковичи вооружились уже дрекольем и убили княжьего повара. Здесь явился и сам князь Ярослав, пьяный, в панцире, и начал стрелять. Тревога сделалась по всему городу. Стеклись на площадь и посадники, и бояре, и житейские люди с оружием, но увещаниями благомысленных людей уже к вечеру междоусобие было укрощено, и князь со своими возвратился во двор. При всем том много псковичей тогда было поранено, а иные и убитыми остались на месте. Между тем пронесся слух, что княжедворцы в отмщение хотят зажечь город и при пожаре бить граждан. Поэтому псковичи поставили на площади вооруженную стражу на всю ночь, а на утро, собравши вече, отказали Ярославу от княжения и выслали его из города; к великому же князю 5 сентября 1477 года отправили с послами доносную грамоту. Но Ярослав не поехал из Пскова в ожидании великокняжеского повеления, да и сами псковичи уже не принуждали его к выезду. 20 сентября прибыли во Псков от великого князя два боярина – Иван Федорович Товарков и Юрий Иванович Шестак с дьяком Иваном и по его приказанию объявили, что псковичи ныне жалуются на князя Ярослава и его пригородских наместников за насилия, а прежде в Новгороде так не жаловались. Но Ярослав и тогда-де на самих их жаловался и ныне жалуется за отнимание виноватых по пригородам и за неоказывание ему прежней чести и уважения. А потому великий князь оставляет Ярослава во Пскове на княжение. Послы эти пробыли во Пскове две недели и, сверх многих причиненных псковичам убытков, делали разные притязания, требовали себе выдачи тех людей, которых Ярославовы пригородские наместники заковали, а псковичи расковали, или которые князю ослушливое слово молвили, а псковичи не вступились. Но им никого не выдали, ссылаясь на древние права своей вольности перед князьями своими, и объявили их правыми; «а с оставляемым у нас Ярославом, говорили они, нам жить не можно, если он продолжать будет насилие над нами; буди государева воля: а мы пошлем еще к нему послов просить о своих старинах». При отпуске послов подарили они Ивану Федоровичу 15, дьяку – пять рублей, а Юрий назначенных ему десяти рублей не принял; и дали им провожатых, которых, однако ж, на границе они ограбили, прибили и отняли у них коней и самое платье. Той же осенью, 18 октября 1477 года псковичи опять отправили двух посадников и двух бояр жаловаться на Ярослава великому князю, которого нашли они во Владимире. Но он, не выслушав их, отослал в Москву, а по возвращении дал им ответ: «Коли только отчина моя Псков тако учинили, что на двор нашего наместника, а своего князя Ярослава Васильевича находили, ино то сами из старины выступили, а не яз князь великий». Такой ответ ясно предвещал псковичам, чего им ожидать должно. Между тем до получения этого решения они продолжали платить Ярославу княжью пошлину, и когда опочане, поймав одного коневого вора, не спросясь псковичей, сами повесили, то эти, взыскав с них пени 100 рублей, отдали их Ярославу. Псковские послы с вышеупомянутым ответом возвратились уже 2 января, а 12 февраля было прислано Ярославу повеление выехать из Пскова со всем домом и никого не оставлять. Поэтому он, сложив с себя крестное целование на вече, отправился 25 числа того же месяца. Пять дней ехал он псковскими волостями 40 верст до границы; две ночи простоял на Прощеницах, три – на Мелетове. Псковичи на всякой стан высылали ему из города корм, питье и все припасы с честью, но он, выехав из Мелетова за границу провожавших его сотских, старост губных и иных подвозчиков корма, и угощателей своих, – всего 18 человек, – связал и увез с собой в Москву. Псковская летопись говорит о нем: «Не бывал во Пскове ни за много времен толь князь злосерд, каков был он до Пскова и до псковских посадников; также и его наместники по пригородом многое множество над христианы насилие чинили». Вслед за ним 9 марта псковичи отправили к великому князю двух посадников и трех бояр со 100 рублями в подарок и с просьбой, чтобы он оставил у них старые права, дал бы им вольного князя Василия Васильевича Шуйского из Новгорода или Ивана Владимировича и отпустил уведенных Ярославом людей. Великий князь принял милостиво подарок, но из просьб их, кроме последней, ничего не исполнил, а при отпуске послов сказал: «А что о ваших делах моей отчины, а то яз к вам со всем своим наказом шлю своих послов». Может быть, не преминул бы он строго и наказать их, но предприятие похода на возмутившихся опять новгородцев, с которыми тогда в союзе были псковичи, заставило его на сей раз отложить усмирение сих, дабы не иметь вдруг себе двух неприятелей и дабы воспользоваться даже помощью последних против первых. Псковские послы возвратились 23 апреля, а 7 июня прибыл во Псков посол великокняжеский с повелением, дабы псковичи, разорвав союз с новгородцами, шли на них воевать. Не зная, чем решится эта жестокая война, долженствовавшая или защитить все древние республиканские северных областей права, или совершенно разрушить и уничтожить их, псковичи притворились, якобы не верят послам великокняжеским, и, желая будто бы от самого великого князя слышать изустное об этом повеление, отправили к нему одного своего посадника с боярами; а в то же время дали знать о том и новгородцам, предлагая им от себя посредничество и ходатайство о примирении. Но гордые новгородцы, надеясь на свои собственные силы, посредничества не приняли, а через послов своих просили только их не отставать от союза. Между тем великий князь присланным от Пскова подтвердил, чтобы они послу его верили, как самому себе, и в следующем сентябре 1478 года прислал опять к ним посла с повелением, чтобы они немедленно возвратили Новгороду свой мирный договор и шли туда с войском. Первое тотчас исполнили они, но от последнего долго отговаривались бывшим тогда у них пожаром, истребившим большую часть города, и оскудением. В грамоте своей об этом к великому князю они уже называли его «своим государем и царем всея Руси», чего прежде не писывали. Но великий князь ничего им не отвечал и посла их увел с собой в поход, а великокняжеский посол настоял во Пскове о сборе войска, объявляя себя назначенным для него воеводой. Псковичи, желая и тогда удержать права свои, употребили уже последнюю отговорку, что они не имеют у себя князя и тогда соберут и отпустят войска, когда великий князь определит к ним по выбору их князя, наместника своего, который дал бы им присягу и принял бы сам предводительство их войск. С этим ответом отправили они нарочных к государю, бывшему уже в походе и немедленно получили себе наместником князя Василия Васильевича Шуйского, который, прибывши к ним, дал 25 ноября требованную присягу и через девять дней выступил с войском и с огнестрельным снарядом к Новгороду. Вслед за ним поехали семь посадников, многие дети посадничьи, бояре и дети боярские, из всех концов наряженные при войске, собранном со всех пригородов. Псковские купцы повезли туда же, в станы, припасы и разные товары на продажу. Сверх того, потребованы еще от Пскова мостники. По окончании войны этой, через 58 дней, все возвратились здравы. Один только главный воевода, посадник Алексей Васильевич, скончался под Новгородом. Великий князь оказался доволен послушанием их, и оно-то спасло Псков на то время от участи старшего его брата Новгорода, лишенного тогда уже всей своей свободы и вольных прав и получившего себе вместо князя четырех великокняжеских наместников. В знак благоволения своего государь прислал городу Пскову серебряный с позолотой кубок и обещал им всегдашнюю защиту от лифляндцев и содержание в старине. Псковичи взаимно к нему отправили своих послов с благодарением, но не утерпели при том, чтобы не жаловаться на обиды от великокняжеских поверенных и посыльных, которые-де на вече подарков от Пскова не принимают, но на подворье и по городу с ругательством их требуют, а по городам и волостям делают насилия, отнимают лошадей и другие вещи. Однако ж эти жалобы оставлены были без уважения и даже без имоверия[27], а князь их Шуйский возвратился во Псков уже 11 февраля.