Зимой 334/333 года до н. э. македонская армия заняла, фактически не вступая в бой, Ликию и Памфилию, затем поднялась на север и покорила Великую Фригию. Именно здесь Александр якобы разрубил сложный узел, завязанный когда-то на своей колеснице царем Гордием, предсказавшим, что тому, кто справится с узлом, предстоит править Азией. Это далеко не единственная история из своеобразной агиографии выдающегося правителя. Вероятно, придворные историки сознательно еще при жизни царя создавали образ человека, который действует в союзе с богами, обосновывали его притязания многочисленными чудесами и знамениями. В одной реке была якобы найдена табличка с древними письменами, которые сообщали, что Персидское царство падет под ударами эллинов. В другом месте упавшая сама по себе в пыль статуя сатрапа подтверждала неотвратимость успеха для македонян. Подобно водам Красного моря, волны сами отступили от берега, когда Александр совершал рискованнейший переход по узкому горному карнизу, нависавшему над морем в районе города Перга.
Персы тем временем не сидели сложа руки. Верховное командование было поручено Мемнону. Весной 333 года до н. э. флот Мемнона безраздельно владел Эгейским морем. Были захвачены Хиос и большинство городов на острове Лесбос. Корабли родосца доходили до самого побережья Македонии. Ходили слухи, что он готов захватить остров Эвбея, с которого можно было спокойно переправляться на Балканский полуостров. Персидское золото привлекало все новых наемников. В пользу Персии начали склоняться жители Кикладских островов и материка, в переговоры с персами вступила Спарта, послали к персидскому царю своих гонцов и Афины. Когда же Македония несколько необдуманно воспрепятствовала греческому судоходству в Геллеспонте, «нейтральные» Афины пригрозили послать туда сто кораблей из своего могучего флота. Этого оказалось достаточно, чтобы пролив снова был освобожден. Спартанский царь в результате все же попытался поднять против Македонии общегреческий мятеж. Однако сработал стратегический резерв: Антипатр подавил все мятежи, не дав высадиться в Греции персидскому десанту. Вскоре, в связи с успешными действиями Александра в Финикии и усилившегося греко-македонского флота на островах, персидский флот прекратил свое существование. Спарта же вынуждена была присоединиться к Коринфскому союзу незадолго до битвы при Гавгамелах.
Большой удачей для македонского правителя стала смерть Мемнона в мае 333 г. до н. э. Так Александр избавился от одного из опаснейших внешних врагов. Но царя уже беспокоила мысль и о внутренних противниках. Поэтому он охотно принял за чистую монету оговор, которому подвергся оставшийся в живых Александр Линкестид. Последний был срочно вызван к царю, но пока не казнен, а лишь закован в кандалы и оставлен при царском лагере.
* * *
Свои интриги велись и вокруг трона Дария III. На большом военном совете персидский царь выразил пожелание лично возглавить войско. Ему возражал грек Харидем. В свое время он был изгнан из Афин как человек партии Демосфена и теперь служил восточному владыке. Он предложил царю взять на службу новых греческих наемников, а во главе армии поставить опытного человека, явно подразумевая себя. Тут же началась перебранка с персидскими вельможами, сопровождавшаяся взаимными обвинениями. Дарий III принял решение в пользу своих соплеменников, а Харидема приказал казнить.
Тем временем Александр прошел внутреннюю область Малой Азии Каппадокию, толком не занимаясь ее завоеванием. Малонаселенная территория, где проживали разрозненные и не слишком активные в политическом смысле племена, македонянина, по всей видимости, интересовала слабо. Весной 333 года до н. э. македоняне овладели Киликией. Где-то в это время македонский царь перенес довольно тяжелое воспаление легких – поход мог закончиться уже на ранней стадии, однако Фортуна была пока на стороне Александра.
В Киликии Александр получил весть о том, что крупные силы персов сосредоточились в северной Сирии. К месту их дислокации вело два горных прохода. Македонский царь, конечно, выбрал более опасный южный проход и двинулся по прибрежной дороге через Исс.
Дарий действительно находился неподалеку от Исса, в Северной Сирии. Но он решил не дожидаться противника, а пойти ему навстречу. Однако для этого он избрал северный проход и в результате оказался за спиной у Александра. Хотя советники и рекомендовали персидскому владыке вернуться к месту предыдущей дислокации и подождать там македонян, царь видел слишком заманчивой перспективу отрезать Александра от тыла, поэтому последовал южным проходом за противником. Все эти маневры Дарий проводил с очень большим войском, которое насчитывало не только много десятков тысяч воинов, но и 200 тысяч голов скота, а также богатый и пестрый обоз, в котором были и сокровища, и семьи вельмож, включая царственную семью[12].
Для Александра Македонского выбор Дария оказался приятным сюрпризом. Не имело никакого значения, с какой стороны заходят персы. Важно было то, что, выбрав узкий проход, они сами лишили себя преимуществ, которые давало им численное превосходство (ведь в распоряжении Александра в тот момент было чуть ли не вдвое меньше войск). Узкая прибрежная дорога служила для македонян гарантией от обхода их с фланга. «Главное, – заявил Александр, – что свободные люди будут сражаться с рабами».
Основные силы персов, как и в битве на Гранике, расположились за рекой – Пинаром. Слева находилась их пехота, к ней справа примыкал корпус греческих наемников. Наконец, еще дальше, у моря, расположилась персидская конница во главе с Набарзаном. В горах, на самом краю левого фланга, Дарий разместил отряд пехотинцев, которые в решающий момент должны были напасть на фланг македонцев сверху. Общая протяженность позиций персов была таковой, что, несмотря на размещение в две линии и использование гор, их расположение было скученным. Произошло то, о чем предупреждал Александр – противник не мог использовать в полной мере свое численное преимущество.
Александр по традиции сосредоточил ударную кавалерию на правом фланге, фессалийцев он скрытно переместил с правого фланга на левый – к морю (тут командовал Парменион), еще один отряд гетайров поместил уступом назад и вполоборота направо против горного отряда персов. На правом крыле уступом вперед был расположен отряд лучников. Царь, вероятно, понимал, что слабым местом в его построении будет левый фланг и спасение стоящих тут войск будет зависеть от скорости, с которой он одолеет врага на противоположном фланге своей кавалерии. В отличие от соперника, он не отказался от личного участия в битве. Дарий же выбрал для себя укрытие позади пехоты.
