Глава V
Из Сиены король направился в Пизу, о чем вы уже слышали и знаете, что там произошло; из Пизы он прошел в Лукку, где был хорошо встречен горожанами. Он пробыл там два дня и пошел в Пьетросанту, которую держал Антраг, при этом король совсем не боялся ни врагов, ни друзей. Между Луккой и этой крепостью была прекрасная горная местность, которую легко было бы защитить силами пехоты, но его противники еще не собрались. Возле Пьетросанты есть проход между потоком Серавецца и скалами с одной стороны и очень глубокими приморскими болотами – с другой, где нужно идти дорогой не шире пруда; и этого перехода от Пизы до Понтремоли я боялся больше всего, ибо был наслышан о том, что достаточно здесь поставить поперек повозку и два добрых орудия, чтобы небольшим числом людей полностью преградить нам путь.
Из Пьетросанты король пошел в Сарцану, и там кардинал Сан-Пьетро-ин-винколи предложил поднять восстание в Генуе и направить туда наших людей. Вопрос этот обсуждался на совете (я присутствовал на нем наряду с множеством придворных и капитанов), где было единогласно решено, что это не имеет смысла, ибо если король выиграет сражение, то Генуя сама склонится перед ним, а если проиграет, то ее не удастся удержать. И это был первый случай, когда я услышал, что они считают сражение неизбежным. Королю было доложено о принятом решении, но, невзирая на него, он направил в Геную монсеньора де Бресса, ставшего впоследствии герцогом Савойским, моего свояка сеньора де Бомона де Полиньяка [538] и сеньора д’Обижу из Амбуазского дома с 20 кавалеристами, набранными по приказу, и 1500 арбалетчиками, прибывшими совсем свеженькими морем из Франции. Я поразился: неужели у столь юного короля нет добрых советников, которые решились бы объяснить ему, в сколь опасное положение он ставит тем самым самого себя. А что до меня, то, кажется, он мне совсем не верил.
У нас был небольшой флот, состоявший примерно из восьми галер, который пришел из Неаполя под командованием губернатора Дофине монсеньора де Мьолана и Этьена де Нева из Монпелье. Он подошел к Специи и Рапалло в то время, о котором идет речь, и был разбит на том самом месте, где наши люди в начале похода нанесли поражение королю Альфонсу, причем разбит теми, кто в этом первом сражении был на нашей стороне, а именно – мессиром Алоисом Фьеско и мессиром Джованни Адорно, увезшими теперь свою добычу в Геную. Было бы лучше, если б люди с этих судов оставались при нас, но даже и с ними нас было бы мало. Монсеньор де Бресс и этот кардинал расположились в предместьях Генуи, полагая, что в городе начнется возмущение в их пользу; но герцог Миланский вместе с правившим там домом Адорно и с Джаном-Алоисом Фьеско, мудрым рыцарем, разместили своих людей так, что наше сухопутное войско ввиду малочисленности оказалось под угрозой разгрома, постигшего уже наш флот; и если оно уцелело, то лишь потому, что правители Генуи не осмелилась выйти из города, опасаясь, как бы не поднялись Фрегозо [539] и не закрыли им ворота. Наши люди с большим трудом добрались до Асти и не участвовали в сражении, которое было дано королем, где они были бы весьма кстати.
Из Сарцаны король вынужден был пойти в Понтремоли, к подножью гор. Этот город и замок были довольно сильными и расположены в недоступной местности, и если бы там было достаточно защитников, то нам бы их было не взять. Но, очевидно, брат Джироламо сказал мне правду, когда предрекал, что господь будет руководить королем, пока тот не окажется в безопасности, ибо его враги как будто ослепли и поглупели, не став защищать этот замок.
В городе было 300 или 400 пехотинцев, и король направил туда свой авангард под командованием маршала де Жье, с которым был мессир Джан-Джакомо Тривульцио, влиятельный дворянин из Милана, добрый капитан и благородный человек, яростный враг герцога Миланского, изгнавшего его в Неаполь, где он и был принят на королевскую службу после бегства короля Ферранте; с его помощью город был взят без единого выстрела, и гарнизон ушел из него.
Но тут случилась серьезная беда, ибо швейцарцы вспомнили, как во время последнего посещения города герцогом Миланским между ними и жителями произошла большая драка, о которой я упоминал, и в ней было убито почти 40 немцев; в отместку они, несмотря на капитуляцию, перебили всех мужчин, разграбили город и подожгли его, уничтожив припасы и все прочее, при этом погибло более десятка самих швейцарцев, напившихся пьяными; и маршал не знал, как и удержать их. Они осадили также замок, чтобы схватить находившихся внутри людей, которые были слугами мессира Джана-Джакомо Тривульцио, разместившего их, когда ушел гарнизон; и потребовалось, чтобы король лично послал туда людей, дабы разогнать швейцарцев. Разрушение этого города нанесло немалый урон и нашей чести, и нашим припасам, значительное количество которых оказалось уничтожено в то время, когда мы остро нуждались в них, хотя местное население и не было враждебно к нам настроено, за исключением жителей городских окрестностей, которым мы причиняли зло.
Если бы король пожелал прислушаться к предложениям мессира Джана-Джакомо, то многие города и дворяне перешли бы на его сторону, ибо тот хотел, чтобы король всюду вывесил штандарты находившегося в руках сеньора Лодовико малолетнего сына герцога Миланского Джана-Галеаццо, умершего в Павии, о чем я выше рассказывал. Но король не пожелал этого сделать из любви к монсеньору Орлеанскому, который претендовал и претендует на это герцогство. Король прошел дальше Понтремоли и расположился в небольшой долине, где не. было и десятка домов, названия которой я не знаю [540]; он провел там – непонятно почему [541] – пять дней, очень голодных, в 30 лье от нашего авангарда, ушедшего вперед; кругом были очень высокие и крутые горы, через которые никогда ранее не проходила мощная артиллерия, как пушки и тяжелые кулеврины, которые мы тогда перетащили. В свое время герцог Галеаццо[542] провез через них четыре фальконета или других орудия того же веса – около 500 фунтов, и местное население было этим поражено.
Нужно рассказать и о герцоге Орлеанском, который, взяв замок Новара, потерял там несколько дней и затем отошел к Виджевано. Два городка, расположенных поблизости, прислали к нему людей с предложением войти в них, но он отказался и поступил мудро. Жители же Павии дважды присылали к нему людей, и в этом случае ему следовало бы прислушаться. Возле Виджевано он оказался перед лицом всей армии герцога Миланского, которую вели братья Сан-Северино, которых я столь часто упоминал. Городок этом был захудалым, хуже Канда [543]; я посетил его немного позже, когда в нем собрались герцог Миланский и военачальники, и они мне показали то место, где стояли в боевом порядке оба войска. Миланцы держались близ города и в самом городе, и если бы герцог Орлеанский продвинулся еще на 100 шагов, они бы ушли за реку Тичино, через которую соорудили большой лодочный мост и уже стояли на берегу, готовые к переправе. Я видел также разрушенную земляную насыпь, которую они сделали со стороны реки для прикрытия переправы, намереваясь покинуть город и замок, что явилось бы для них немалой потерей. Это было излюбленное место герцога Миланского, где самая великолепная охота на птиц всякого рода, какую я только знаю.
