До конца жизни Эйнштейн продолжал работать над единой теорией поля, которая, по его мнению, должна была объединить гравитацию, электромагнетизм и теорию микромира. Он разработал даже две версии теории, и обе были математически изящны, но не давали никаких физических следствий, а без них, по его выражению, они оставались «не более чем математической надстройкой над зданием, которое в этой надстройке совершенно не нуждалось».
В 1955 году здоровье Эйнштейна резко ухудшилось. В начале апреля состояние семидесятишестилетнего ученого стало угрожающим, и врачи предписали ему срочную госпитализацию. В больнице Эйнштейну стало немного лучше, и он попросил принести очки для чтения и писчей бумаги, чтобы работать. Но ему удалось написать лишь отрывок политического заявления, которое было посвящено его основной заботе последних лет – предотвращению атомной войны. Он спокойно принял надвигающийся конец: составил завещание, разобрал бумаги, закончил дела. Друзьям он сказал: «Свою задачу на земле я выполнил». Его падчерица Марго вспоминала о последней встрече с ученым в больнице: «Он говорил с глубоким спокойствием, о врачах даже с легким юмором, и ждал своей кончины как предстоящего «явления природы». Насколько бесстрашным он был при жизни, настолько тихим и умиротворенным он встретил смерть. Без всякой сентиментальности и без сожалений он покинул этот мир». Его не стало в 1 час 25 минут утра 18 апреля 1955 года. Причиной смерти великого физика стала аневризма аорты.
Альберт Эйнштейн на прогулке по Принстону, конец 1940-х гг.
Эйнштейн, которому культ личности казался смешным и ненавистным, запретил проводить какие-либо торжественные траурные церемонии. Он не хотел надгробных речей и не желал ни памятника, ни даже могилы, поэтому в зале крематория собрались лишь его ближайшие родственники и друзья, а прах его был, согласно собственному пожеланию ученого, развеян по ветру в месте, которое должно было остаться неизвестным.
Когда он умер, в Принстон полетели сотни и сотни телеграмм с соболезнованиями, подписанные самыми известными людьми в мире науки, искусства, культуры. Весь мир скорбел о великом ученом и о прекрасном человеке. А Пабло Казальс, знаменитый испанский виолончелист-виртуоз, писал: «После смерти Эйнштейна кажется, будто мироздание утратило в весе и потеряло часть своей субстанции».
В честь Альберта Эйнштейна названы единица энергии и химический элемент, астероид и лунный кратер, обсерватории и учебные заведения, физические явления и несколько престижнейших научных наград. Возможно, он не был самым гениальным ученым своего времени. Но без него мир стал совсем другим…
Мечта о космосе
Таких падений и взлетов, какие были в его биографии, раньше даже не могли себе представить: он прошел путь от умирающего заключенного концлагеря до покорителя космоса. Никто не знал и его имени: создатель советских космических кораблей был так глубоко засекречен, что его имя впервые появилось в прессе лишь в сообщении о его смерти. Вся его жизнь была пронизана мечтой о небе – и хотя во многом благодаря ему человечество взлетело к звездам, он больше всего жалел, что не смог полететь в космос сам.
Сергей Королев появился на свет 30 декабря 1906 года (12 января 1907 года по новому стилю) в глубоко провинциальном украинском Житомире в семье учителей гимназии Павла Яковлевича Королева и его жены Марии Николаевны, урожденной Москаленко. Семья распалась, когда мальчику было около трех лет, и по решению матери его отправили на воспитание к ее родителям и родным, жившим большой и дружной семьей в Нежине. Там Сережа рос в любви и заботе до десяти лет, когда его отправили в Киев, чтобы он поступил на подготовительные курсы гимназии. Через два года Сережа вместе с матерью и ее новым мужем Георгием Михайловичем Баланиным, тоже учителем, переехал в Одессу, где наконец поступил в первый класс гимназии. В то смутное и непростое время все прежние устои рушились, не оставляя почти ничего взамен: гимназию вскоре закрыли, открывшаяся вместо нее единая трудовая школа просуществовала всего четыре месяца, и Сереже пришлось учиться дома – благо и мать, и отчим были педагогами, а Баланин к тому же еще имел инженерное образование: его обширные познания оказались весьма полезными для талантливого мальчика.
Сережа Королев, ок. 1910 г.
В то время воплощением прогресса была недавно зародившаяся авиация: летчики считались полубогами, а те, кто строил для них самолеты, – властителями мира. Преклонение перед покорителями небес граничило с повсеместной истерией, и ничего удивительного не было в том, что Сергей разделил это повальное увлечение, сохранив зародившуюся в детстве любовь к небу на всю жизнь. Он страстно мечтал взлететь – и так же страстно мечтал, что когда-нибудь сможет сам строить летательные аппараты. Он познакомился с первыми одесскими летчиками, вступил в Общество авиаторов Украины и Крыма (ОАВУК), и как член общества выступал с лекциями в рамках кампании по ликвидации авиабезграмотности. В 1922 году Сергей поступил в Одесскую строительную профессиональную школу № 1 – несмотря на название, работали там преподаватели из высших учебных заведений, так что уровень обучения был действительно высоким, а круг преподаваемых дисциплин вовсе не ограничивался чисто строительными специальностями: здесь стремление Сергея к получению необходимых для постройки летательных аппаратов знаний могло быть удовлетворено в полной мере. Его рано проявившиеся способности, как и непреодолимая тяга к небу, привели к первым успехам: Королеву было всего семнадцать, когда его планер К-5 был рекомендован к постройке авторитетной комиссией. Не менее удачными были и следующие модели: на «Коктебеле» был установлен рекорд дальности полета, а на «СК-3 Красная Звезда», названном в честь известной газеты, в октябре 1930 года впервые были выполнены три мертвых петли – причем планер не понадобилось, как это обычно делалось, поднимать в воздух самолетом.
Сергей Королев в кабине планера «Коктебель».
Королев собирался лететь сам, но тяжело заболел тифом, и на испытаниях фигуры высшего пилотажа выполнял другой. Рассказывали, что первые модели планеров на полигон Королев возил в трамвае – а в 1935 году он сам привел планер в Коктебель, одиннадцать часов управляя невесомой машиной, прицепленной к самолету.
Королев – студент Киевской Политехники.
