Кожедуб негодовал — пунцовый от злости, он громко возмущался действиями Шеберстова, Геся, Васько — ведущих групп, допустивших потери. «Что-то, Саша, ты совсем ослаб , — пенял он своему соратнику Герою Советского Союза А.Ф. Васько, — или без Виктора не видишь ничего? »[21]
Позднее, после разбора ФКП, дивизии была зачтена первая победа, отнесенная на счет гвардии капитана Ивана Яблокова, прицельно атаковавшего «Сейбр» на встречных курсах.
4 апреля вновь был потерян самолет, на сей раз ст. лейтенанта Калмыкова, совершившего посадку на рисовом поле, — впрочем, «миг» быстро отремонтировали, а сам Калмыков отделался ушибами.
В тот же день, около 16 часов, ст. лейтенант Шебанов точной очередью накрыл «Сейбра», промахнувшегося в атаке, — его обломки вскоре были найдены на земле.
7 апреля американское командование предприняло налет на аньдунский мост, рассчитывая, что противник сломлен и деморализован. И хотя в нескольких воздушных боях летчики 324-й иад записали на свой счет три Б-29 (Субботин, Сучков, Образцов), потеряв лишь один самолет ст. лейтенанта Андрушко (летчик катапультировался), — боевая работа дивизии в тот день была признана неудачной: четырнадцати американским «Сверхкрепостям» удалось прорваться к мосту и сбросить бомбы, которые, к счастью, легли неточно.
Кожедуб получил замечание от командира корпуса. Было приказано провести работу с личным составом, вскрыть недостатки и исправить их в кратчайшие сроки. Вот как вспоминает события тех дней один из летчиков, ст. лейтенант Б. Абакумов:
«Кожедуб приказал командирам двух полков регулярно водить людей в бой, а не «отсиживаться» на командном пункте. Были сделаны оргвыводы по кадровым вопросам. Иван Никитович предупредил некоторых любителей держаться в стороне от боя. И все пошло нормально. Главное — люди поверили в свои силы и технику »[22].
8 апреля ст. лейтенанту Шеламонову удалось атаковать и сбить американский самолет-разведчик РБ-45. Следующий день завершился вничью: Гесь сбил «Инвейдер», а Васько — «Сейбр», однако были потеряны и два «мига» — гвардии лейтенант Негодяев получил легкие ранения, а гв. ст. лейтенант Ф.В. Слабкин погиб — его МиГ-15 взорвался в воздухе после атаки «Сейбров».
10 апреля летчики 196-го иап Шебанов и Назаркин сбили по истребителю — Ф-80 и Ф-86.
Таким образом, хотя общий счет первых боев был в пользу кожедубовцев, боевое крещение обошлось им очень недешево — за первую неделю 324-я иад понесла половину всех своих потерь в людях и самолетах.
В эти трудные дни произошло и становление Кожедуба как командира дивизии. Он сумел наладить доверительные отношения с командирами полков, переговорил со всеми комэсками, нашел общий язык с десятками летчиков. Огромных усилий стоила организация надежной работы станций наведения. Несколько раз они попадались на удочку американцев, имитировавших налеты тяжелых бомбардировщиков посредством «шутов» Ф-80 в плотных боевых порядках. Зная, что янки прослушивают его командный пункт, Иван Никитович вступил в радиоигру, давая команды несуществующим эскадрильям для атак с самых неожиданных курсов, — зачастую это оказывалось эффективнее реальных атак…
12 апреля 1951 года, ровно за десять лет до полета Юрия Гагарина, в небе Кореи состоялся воздушный бой, в котором американская авиация понесла самые тяжелые потери за свою историю, а дивизия Кожедуба стяжала яркую воинскую славу.
«В тот четверг американское командование решило окончательно уничтожить переправы через Ялуцзян, и главной ударной силой должны были стать «Сверхкрепости». 48 тяжелых бомбардировщиков под прикрытием около 80 истребителей в 8 часов утра появились в зоне действия советских РТС. Свой курс вражеская армада держала на Аньдунский железнодорожный мост. Для летчиков 324-ой иад наступил час проверки их мастерства и мужества. Допустить разрушение переправ через пограничную реку Ялуцзян — значило, по существу, проиграть войну, и это прекрасно понимали обе противоборствующие стороны. Так что предстоящий воздушный бой мог решить исход Корейской войны» [23].
В этом знаменитом сражении, длившемся не более получаса, американцы потеряли 10 «Летающих сверхкрепостей» (Субботин, Сучков, Гесь, Образцов, Милаушкин, Шеберстов, Плиткин, Кочегаров, Назаркин, Шебанов) и 4 истребителя, скорее всего Ф-84 (Крамаренко, Лазутин, Субботин, Фукин). Предположительно были сбиты еще 3 Б-29 и Ф-86. Дивизия Кожедуба безвозвратных потерь не имела — два поврежденных «мига» вскоре были отремонтированы и вернулись в строй.
После боя на аэродроме и в столовой царило оживление. «Иван Никитович был весел, все время куда-то выбегал — еще бы, звонили из корпуса, из Пекина, из Москвы, поздравляли, расспрашивали, — рассказывал позднее С.П. Субботин. — Говорили, что было много парашютистов, звонили из полицейских участков, докладывая о падениях огромных самолетов ».
После «черного четверга» американцы объявили траур по жертвам воздушного боя. Их командование произвело перегруппировки бомбардировочной авиации в Южной Корее и Японии. Были осуществлены и кадровые перестановки. С тех пор и вплоть до окончания боевой работы 324-ой иад в Корее, «сверхкрепости» стали редкими гостями в «Аллее мигов»[24], — во всяком случае, они более не значатся в списках сбитых дивизией самолетов.
Кожедубовцы успешно сражались в Корее еще 9 месяцев. На их счету и уничтожение группы «Тандерджетов», и разгром 77-й австралийской авиаэскадрильи, и десятки других побед, еще ждущих своих художников и поэтов.
Так что и во второй на своем веку войне Иван Никитович вновь показал блестящий результат — теперь уже не как летчик, а на командной должности: полкам его дивизии были засчитаны 107 (у 176-го гиап ) и 109 (у 196-го иап ) побед, причем среди 216 сбитых вражеских самолетов были 12 «Сверхкрепостей» и 118 «Сейбров». Потеряв при этом всего 27 собственных истребителей и 9 летчиков, дивизия Кожедуба имеет самый высокий для Корейской войны коэффициент эффективности боевой работы: отношение числа одержанных побед к потерям — 9,6 .
К сказанному следует добавить, что Ивану Никитовичу во многом обязана и прибывшая на смену 303-я авиадивизия, особенно на начальном, самом сложном, этапе боевой работы в Корее, когда новичков нужно было прикрыть и ввести в дело, помочь им поверить в себя.
Характерен такой факт: утром 12 апреля (в 9.35 — 9.40), когда летчики 17-го иап и 18-го гиап из 303-й дивизии, поспешно понятые по тревоге, но не имевшие еще боевого опыта, оказались не в состоянии собраться в группы, занять нужный курс и высоты, — Кожедуб лично, под свою ответственность, приказал им в бой не вступать, а вернуться на аэродром. Только этот своевременный решительный приказ помог тогда избежать напрасных потерь.
